Поглощенные Грешники
Шрифт:
— Замышляешь месть вместе с нами, — говорит Тейси, подмигивая.
Я напряженно киваю. Это все, что могу сделать, потому что знаю, что если заговорю, то издам ужасный звук, похожий на рыдание. Уже чувствую, как он зарождается в моем горле.
Лицо Тейси смягчается от понимания.
— Ох, нет. Когда Рэн сказала, что ты можешь поплакаться нам, она не имела в виду сейчас.
Но уже слишком поздно. Слеза стекает по моему лицу, обжигая горячую щеку. Я протягиваю руку к салфетнице и прячусь за шершавой салфеткой.
— Ах, не обращайте
Боже, это унизительно.
Это первый раз за две недели, когда я плачу по другой причине, а не потому, что мне больно. Нет, я плачу, потому что меня внезапно переполняют чувства. За всю мою жизнь у меня по-настоящему был только один друг, которому я могла довериться, и это был голос на горячей линии, который не мог ответить. Я не привыкла к тому, что меня окружают девушки, которые заботятся обо мне.
Рэн хнычет в знак солидарности, потому что, видимо, вид чьих-то слез тоже выводит ее из равновесия. Рори вскакивает, чтобы протиснуться мимо нее и обнять меня, в то время как Тейси бежит к прилавку, пообещав принести что-нибудь шоколадное.
Когда я шмыгаю носом в плечо толстовки Рори, меня осеняет нечто такое, что заставляет меня плакать еще сильнее.
Эти девушки не задумываясь поделились бы со мной своими джинсами28.
Глава двадцать пятая
Почерневшее небо наконец-то проясняется, дождь свободно льет с небес и барабанит в окно моей гостиной. Я поднимаю взгляд на внезапно начавшийся ливень, затем снова поворачиваюсь к телевизору.
Я заменила «Дневник памяти» на пересматривание «Друзей». Закадровый смех эхом отражается от моих голых стен, но я никогда не находила Джоуи, разгуливающего с индейкой на голове, очень смешным. В любом случае, я на самом деле не смотрю, а просто убиваю время, пока Мэтт не закончит хоккейную тренировку. Отчасти для того, чтобы съесть все остатки пиццы в его квартире, а отчасти потому, что мне до смерти хочется выбить из него все дерьмо за то, что он завизжал, как маленькая сучка, когда Раф направил ему в лицо пистолет.
Раф.
Весь день у меня щемило в груди при мысли о нём. Наверное, именно так ощущается неопределенность. Когда я выгнала его из своей квартиры сегодня утром, я передала ему инициативу. Теперь от него зависит, что он с этим сделает, если вообще что-то будет делать.
Я рассеянно провожу пальцами по кулону. Не могу поверить, что женщина, подарившая его мне, была его матерью. Теперь мои воспоминания о ней в том темном переулке окрашены нежно-розовый цвет. Она не безымянный ангел-хранитель, а Мария Висконти: женщина, родившая
Но все равно этого недостаточно.
Конечно, мое сердце хочет танцевать под мелодию созвездий, но моя голова полна горького чувства предательства. Песня о том, как мужчины меня обманывают, слишком знакома, и я не могу так легко ее отпустить.
Знаю, прошло всего несколько часов, но я до сих пор ничего не слышала от Рафа. Самое близкое к контакту — это прийти домой и обнаружить, что у меня новая входная дверь. Жаль, что он не заменил и мой диван, сейчас я сижу на подушке на полу, потому что моя покупка с сайта Craigslist лежит у меня за спиной в плачевном состояние.
Поздний вечер плавно переходит в ночь, время проходит под звуки непрекращающегося дождя и бесконечной рекламы медицинской страховки. Моя задница начинает неметь, и когда я поднимаюсь, чтобы размять затекшие конечности, раздается резкий стук во входную дверь.
Как раз вовремя. Я бегу по коридору, желудок урчит при мысли о холодной пицце. Но когда открываю дверь, мое сердце подскакивает на несколько сантиметров, а затем бьется немного быстрее.
Это не Мэтт, а Раф.
На нем строгий костюм и его учтивый силуэт, с удивлением смотрит на мой приветственный коврик.
— Это даже не смешной каламбур.
Я могу только смотреть на него.
— Что ты здесь делаешь?
Его взгляд поднимается по моему спортивному костюму и заманивает меня в ловушку.
— Пресмыкаюсь.
Я моргаю.
— Пресмыкаешься?
— Угу, — он достает из-за спины букет. — Пресмыкательство начинается с цветов.
Я хмуро смотрю на розы в его руках. Они кроваво-красные и сбивающие с толку. Воспользовавшись моим неверием, Раф отодвигает меня в сторону и заходит в мою квартиру.
— Во всяком случае, так утверждает Google, — продолжает он, прежде чем исчезнуть на кухне. — Но Google также считает, что мне тридцать восемь и у меня есть ротвейлер по кличке Печенька, так что кто на самом деле знает?
Я следую за ним и неловко топчусь в дверях кухни. Он кладет розы на стол и открывает шкафы и ящики, как будто это место принадлежит ему.
— У тебя есть ваза?
— Что?
Он удивленно смотрит на меня.
— Для цветов.
— Эм, нет?
— Так я и думал. Кувшин? — он осматривает мои не совсем белые столешницы, недовольно щурясь. — Бонг?
Его пассивно-агрессивная насмешка по поводу моей квартиры вернула меня к действительности.
— У меня есть мусорное ведро, которым ты можешь воспользоваться. Если хочешь, можешь бросить туда и себя.
Ухмыляясь, он берет с подставки мой Nutribullet29 и подносит его к раковине. Кладет ладони на стойку, ожидая, пока из крана потечет холодная вода, затем подставляет под нее стакан для смузи.
— Иди одевайся.
— Я одета.
Он оглядывается на меня.
— Но не для ужина же.