Поглощенные Грешники
Шрифт:
При упоминании о чеке меня пронзает жгучая злоба.
— Мы оба знаем, что ты заплатил мне не потому, что проиграл пари.
Мое сердце колотится, эхом разносясь в тишине. При воспоминании о том, как я проснулась в пустой постели, у меня саднит в горле. Блять, как я когда-нибудь смогу не чувствовать тошноту, когда об этом думаю? Раф может купить мне розы, за которыми я не знаю, как ухаживать, и позволить съесть три десерта за его счет, но как я когда-нибудь прощу его за то, что он заплатил мне, чтобы я уехала? За то, что признался, что является владельцем Анонимных
Раф хмурится, чувствуя перемену в настроении, затем осознание смягчает его выражение лица, когда он проводит большим пальцем по моей скуле.
— Хорошо, сколько?
— Пятьдесят баксов.
Он смеется, бросая бумажник мне на колени.
— Продано.
Когда он наклоняется, я прижимаю руку к его груди.
— Я имела в виду сотню!
— Боже. За сотню я хочу немного языка.
Прежде чем я успеваю возразить, его пальцы скользят по моей голове и притягивают меня к себе. Его губы касаются моих, мягко, как шепот ветра. Это легчайшее прикосновение, но оно вскрывает мою сущность, оставляя меня опустошенной и отчаянно нуждающейся в большем.
Да пошло оно все в задницу. Он ведь заплатил, верно?
Я беру его за подбородок и сильнее прижимаю его губы к своим. Его одобрительный рык вибрирует у меня во рту, и я провожу языком по его, чтобы почувствовать это. Он посасывает мою нижнюю губу, глядя на меня с полузакрытыми опасными глазами, и выпускает её изо рта с животным хлопком.
Блять. Этот звук — плотский грех, и то, как он разогревает мою кровь, только вызывает у меня желание услышать его снова. Я преследую его, целуя еще яростнее. Каждый поцелуй горячее и слаще, с каждым беспрепятственным касанием наших языков стекла запотевают еще больше.
Я так потерялась в его вкусе, что едва замечаю, как его ладонь прокладывает дорожку вверх по моему бедру, пока он не дергает мой пояс. Когда воздух касается моего бедра, внезапное осознание охватывает меня.
Я отталкиваю его и прижимаюсь спиной к двери. Он снова бросается на меня, но я ставлю ногу на центральную консоль, мое колено создает физический барьер между нами.
— Хватит, — выдыхаю я, стирая его вкус со своих губ тыльной стороной ладони.
Его глаза возбужденные и голодные, когда спускаются по моей толстовке и наблюдают, как поднимается и опускается моя грудь.
— Сколько стоит поцеловать тебя в другие губы?
Несмотря на то, что он был абсолютно серьезен, и эта мысль заставляла мой клитор пульсировать, я выдавила смешок.
— Нисколько. Спокойной ночи, Раф. Спасибо за ужин.
Он стонет, опуская подбородок мне на колено.
— Не будь такой упрямой маленькой негодницей. Хотя бы поспи в машине, — я качаю головой, неловко протягивая руку за своей сумкой. — Ну а что еще ты собираешься делать? — он смотрит на окно моей гостиной так, словно это его злейший враг. — Ты не будешь спать. Собираешься сидеть и играть в шахматы с тараканами всю ночь?
Нет, я собираюсь мастурбировать и представлять, к чему бы все это привело, если бы была слабовольной,
Конечно, я ему этого не говорю, а также не отвечаю на его оскорбления по поводу моей квартиры.
— Звучит как идеальный вечер.
— Я буду припаркован здесь всю ночь, если ты передумаешь.
Я поворачиваюсь и открываю дверь. Когда прохладный воздух врывается внутрь и обдает меня холодом, рука Рафа хватает меня за запястье. Я оборачиваюсь, ожидая последней мольбы, но встречаю его крепко сжатую челюсть.
Его глаза смотрят на меня, что-то уязвимое танцует за серьезным выражением его лица.
— Просто скажи мне, что у меня есть шанс, Куинни, — его большой палец скользит по моему пульсу. — Это все, что мне нужно знать.
Мое сердце срывается со своей оси и бьется где-то над пупком. Я смотрю на него в ответ, впитывая его задумчивый взгляд и каждую резкую черточку его лица.
Эмоции грозят задушить меня, но я этого не допущу. Во всяком случае, не в машине Рафа. Я беру из его кошелька причитающуюся мне сумму — плюс еще немного на чаевые, конечно — и бросаю его в подстаканник.
Я смотрю на него, пока отвечаю на его вопрос.
— Я сказала тебе выбрать свой путь в ад, Раф, — тихо говорю я. — Не моя вина, что ты выбрал длинный путь.
Его пристальный взгляд обжигает мне спину, когда я перехожу дорогу и исчезаю в своем многоквартирном доме.
Глава двадцать шестая
Визг Рори заполняет ее гардеробную.
— Не так туго. Святой гусь, ты держишься за пряди, как неандерталец.
Я встречаю ее взгляд в зеркале туалетного столика.
— В прошлый раз ты сказала, что слишком свободно. А теперь слишком туго. Может быть, проблема в твоих спутанных волосах.
Она действует впечатляюще быстро, хватает расческу с комода и тянется назад, чтобы ударить ею по моим костяшкам пальцев. Я шиплю, дергая ее за непослушную косу.
— Если бы ты был кем-то другим, брат, я бы сломал тебе пальцы.
Я бросаю небрежный взгляд в сторону двери, где Анджело стоит, прислонившись к косяку, с таким же кислым выражением лица, как и его голос.
— В любом случае, я чуть не потерял их в птичьем гнезде твоей жены.
Рори расплетает косу и взъерошивает кудри.
— Завтра в это же время?
— К сожалению.
Я подмигиваю ее отражению, а затем бросаю ее резинку для волос на туалетный столик. Выражение лица Анджело сменяется весельем. Я чувствую, как оно преследует меня, когда надеваю куртку и наклоняюсь, чтобы почесать Мэгги за ушком на прощание. К тому времени, как он выходит в коридор, чтобы дать мне пройти, это самодовольство начинает раздражать меня.