Поглупевший от любви
Шрифт:
Но лучше не думать об этом. При первой встрече мисс Петтигрю без обиняков заявила, что не видит смысла в замужестве и что мужья — это всего лишь досадная помеха.
«Слишком много неоправданной власти они берут над женщинами. Моя собственная сестра…» — начала она, но тут же осеклась и поджала губы.
Генриетта кивнула и согласилась, пытаясь найти единомышленницу в лице столь независимой женщины. Только вот оказалось, что они не совсем единомышленницы. Она хотела Дарби с его теплыми карими глазами и высокими скулами, кружевами и изысканной
Она весело хихикнула, представив коляску, отделанную золотыми кружевами и бахромой.
Через четверть часа она совсем замерзла и измучилась. Большие снежинки лениво спускались с маслянисто-серого неба. Сейчас начнется снегопад, а Джем все еще ждет ее на краю деревни. Он, должно быть, сердится за то, что приходится держать лошадей на холоде.
Генриетта закусила губу и подождала еще пять минут. Снег становился все гуще, и хотя до дома было не больше полумили, ждать просто нет смысла. Эгмонт и Паслен — не тягловые лошади чтобы выстаивать по колено в снегу. Их нужно срочно загнать в конюшню и дать теплой мешанки и много сена.
Наконец она медленно пошла прочь, все еще надеясь, что Дарби ее догонит. Какая глупость! Разве можно представить Дарби бегущим по улице?!
Ощущения, обуревавшие ее при одной мысли о Дарби, не сразу позволили понять речи мачехи.
— О чем это ты, Миллисент?
Мачеха, обычно спокойная и невозмутимая, ломала руки, и на щеках ее виднелись следы слез.
— Я о том… — начала она и запнулась. — О том, что ты не… не можешь выйти замуж.
— Но Дарби не хочет детей, Миллисент, — терпеливо повторила Генриетта. — Ему совершенно безразлична моя неспособность их иметь. Он сам говорил, что считает детей ненужной помехой и тяжким бременем.
— Господи! Это я во всем виновата! — вскричала Миллисент. — Мне давно следовало обсудить это с тобой. Все мои глупые колебания и боязнь откровенности!
Генриетта застыла. На душе стало как-то пусто. Стиснув руки, она глухо выговорила:
— Значит, есть еще причина, почему я не могу выйти замуж?
— Да. То есть да и нет, — жалко пробормотала Миллисент. Похоже, она никак не могла найти достаточно подходящих слов для выражения обуревавших ее эмоций. Новая ужасающая мысль пришла в голову Генриетте.
— Дарби сказал, что не желает жениться на мне? Что находит во мне какие-то недостатки?
Миллисент покачала головой.
У Генриетты ноги подкосились от облегчения.
— Тогда ты обязана объяснить, почему я вообще не должна выходить замуж, если он не хочет детей.
— Не могу!
— Можешь!
— Это из-за… совокупления. Ты понимаешь, о чем я?
Генриетта зловеще прищурилась.
— Ты имеешь в виду супружескую близость? Миллисент кивнула.
— О, это я понимаю, — к необычайной радости Миллисент, заявила она. Ну конечно, Генриетта с ее любознательной натурой должна знать подобные вещи! Только безголовые особы вроде Миллисент впервые ложатся в брачную постель абсолютными невеждами и, как следствие, совершенно
Но тут Генриетта призадумалась.
— По крайней мере мне так кажется. А что, есть какие-то причины, по которым я не способна исполнять эти обязанности, как всякая женщина? Правда, бедро иногда болит, но имеет почти такую же форму, как твое.
— Ты права. Но именно супружеская близость ведет к появлению детей. Честно говоря, именно потому женщина и соглашается на эту… процедуру, что я давным-давно должна была тебе объяснить.
Генриетта пожала плечами и медленно произнесла:
— Разумеется, все, что ты говоришь, вполне приемлемо с точки зрения здравого смысла, учитывая все, что я знаю о случках животных.
Миллисент вспыхнула и уставилась на свои руки. Она была настолько смущена, что даже шея выглядела так, словно на нее вылили котел с кипящей водой.
— Я бы все объяснила в случае твоего замужества. И обязательно расскажу Имоджин в канун ее свадьбы…
— То есть… то есть ты хочешь сказать, что Дарби отказывается жениться, если между нами не будет именно этой близости? — глухо, без всякого выражения спросила Генриетта, и мачеха сжалась, услышав этот унылый голос. — Даже притом, что он не желает иметь детей?
Миллисент кивнула, не в силах выговорить ни слова. Горло перехватило слезами. Что сделала ее прекрасная, добрая падчерица, чтобы выслушивать столь ужасную правду?
— Мужчины — свиньи. Свиньи! — вскричала Генриетта. — Молли… Молли Маплторп тоже описывала все происходящее как весьма неприятное и болезненное.
— Но необходимое для того, чтобы иметь детей.
— Дарби взял назад предложение, потому что я не способна вступить с ним в интимные отношения и даже в самых благоприятных обстоятельствах нашла бы эти отношения ненужными и болезненными?
— Мужчины чувствуют иначе, чем женщины. И находят в этом удовольствие, — вздохнула Миллисент.
— Свиньи, — коротко бросила Генриетта. Миллисент снова принялась ломать руки.
— Боюсь, я не слишком хорошо объяснила. Большинство женщин считают это весьма неприятной процедурой, необходимой, чтобы иметь детей. Больно бывает только в первый раз, в крайнем случае во второй, не больше. После этого остальное — просто надоедливая докука. Но дети… дети стоят всех мучений, Генриетта! После рождения Имоджин я поняла это…
Она осеклась, поняв, что вряд ли тактично заводить разговор на эту тему.
Генриетта снова пожала плечами.
— Я, разумеется, знаю, что мужчины наслаждаются этой стороной жизни. Если быть откровенными, разве не именно по этой причине они содержат любовниц?
— Ген-ри-етта!
Но падчерица, по-видимому, ничуть не раскаивалась в сказанном.
— Почти у всех есть любовницы, Миллисент, и ты это знаешь.
— Об этом не говорят вслух.
Но Генриетта никогда не могла вовремя смолчать, если в голову приходило что-то, по ее мнению, важное.