Пограничье
Шрифт:
А незнакомка только весело рассмеялась и качнула головой, глядя на мои приготовления, а потом сделала один коротенький шаг назад и исчезла, а вместе с ней исчезла тихая улочка, дома, фонари, деревья, свет звезд и даже запахи осеннего города.
Я оказалась запертой в мрачном каменном мешке вместе с одним недоученным домовенком и неопытным, но очень перспективным волком.
Да уж, ситуация.
— Ух… — Ларс выдохнул и закрутился волчком вокруг своей оси, пытаясь определить, куда мы попали, я же, кажется, начала понимать,
Мороки не хватают своих жертв, не держат их в плену, они питаются чужими тревогами и страхами, создавая пугающие своей правдоподобностью реальности. Но на этом все. Что же понадобилось от нас этому конкретному мороку? И как я могла так глупо купиться? Где моя интуиция? Где мой опыт Стража? Где, в конце концов, волчий нюх.
Оправдание одно: усталость, усталость и еще раз усталость.
— О, Мать-хозяйка, о, Отец-охотник, — причитал в темноте Гаврик, который не обладал остротой волчьего зрения и потому вообще ничего не видел. — Что происходит? Почему это происходит со мной? Я что, ослеп?
— Ты не ослеп, болван, — проворчал Ларс беззлобно, ощупывая каменную кладку стен нашей темницы. — Просто здесь очень темно.
— И сыро, — добавила я, услышав, как под ногами молодого волка хлюпает вода. — Но где же мы?
Велев Гавриилу не путаться под ногами, мы два раза обошли все помещение по кругу и убедились только в следующем: комната была абсолютно круглой, каменные стены не простукивались ни в одном месте и нигде не было даже намека на дверь.
— Выхода нет, — озвучил Ларс очевидное и, обдав меня веером брызг, без сил плюхнулся в лужу, которая пятисантиметровым слоем покрывала весь пол нашей темницы.
— Бред какой-то, это не со мной, — наш личный домовой причитал, не замолкая ни на секунду, а учитывая, как сильно ворчал мой голодный желудок, лучше бы ему было помолчать.
Тем более что его бормотание реально мешало думать.
— Но как-то же мы сюда попали! — не сдавался Гаврик, даже не подозревая о том, что мой желудок как раз в этот момент думал над вопросом «Вкусные ли домовые?». Ну, если желудок, конечно, умеет думать. — Не по воздуху же мы сюда прилетели?
— Я бы заметил, если бы мы летели… — вспылил Ларс и ударил кулаком по воде.
Брызги снова хлестнули по моему многострадальному платью — хоть бы папа Род не узнал о безвинных страданиях своего шедевра.
— А может быть, и не заметил, — злобно прошипела я.
Если честно, то прошипела я исключительно из вредности, просто чтобы поспорить с самоуверенным волчонком. Возможно, даже подраться, потому что досада, помноженная на голод и недовольство собой — это адская смесь.
Наверное, именно эта адская смесь заставила мои мысли свернуть с проторенной дорожки, поэтому я немного оторопело пробормотала:
— А может быть, и не заметил…
Не сговариваясь, все мы подняли головы вверх, чтобы увидеть далеко-далеко
— Мы в колодце что ли? — озвучил общую мысль Гаврик. — А как это мы сюда так свалились, что не заметили?
— Ага… — поддакнул Ларс, а я задумалась над тем, что морок, который нас заманил в эту ловушку, должно быть, наделен небывалой силой. Возможно, он даже самый сильный среди своих. Она. Мужчины-мороки не охотятся. Мужчины-мороки сидят дома и воспитывают потомство…
Я тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли о бытовом укладе мороковой ячейки общества, и прошептала:
— Надо быть очень и очень осторожным. Я не знаю, насколько она сильна. Я не знаю, зачем мы ей нужны. Поэтому держите нос по ветру.
— Некоторые мороки, создавая свою реальность, — неожиданно заговорил Гаврик, — могут выпить человека до дна.
Ларс уставился на домовенка, сверкнув священным ужасом в желтых глазах и оскалив заострившиеся клыки. Я же не ожидала от своего молодого помощника столь… неожиданных познаний и на секунду задумалась над его словами, а потом размахнулась и опустила свою тяжелую руку — а она у меня, по свидетельствам очевидцев, действительно тяжелая — на темно-русый лохматый затылок.
— Уж лучше молчи!
— А что? — продолжатель рода Пяткиных зашипел и потер ушибленное место. — Я читал… и бабушка вот тоже в детстве…
Мать-хозяйка, упаси меня от бабушкиных сказок!
Я закатила глаза, радуясь, что домовой не видит моей красноречивой мимики, и категорично заявила:
— Все, ша! Выбираемся отсюда.
Вот только я соображу, как.
Несомненным плюсом было то, что морок сбросила нас в колодец. Колодец — это хорошо. Колодец — это вода, а уж с водой-то я всегда смогу договориться.
— И? — Ларс нахально ухмыльнулся. — Ты отрастишь крылья, и мы улетим отсюда, оседлав твою мощную шею?
— За мощную шею ты мне потом ответишь, — мрачно пообещала я и опустилась на колени, погрузив руки в воду.
Надо было нащупать подземный источник, хотелось верить, что этот колодец не был слепым, что у меня получится вернуть в него жизнь, ибо искать другие варианты для побега у меня не было сил. Тем более что другой вариант, вот так, навскидку, виделся только один: вызов дождя. И, боюсь, мой голодный желудок и усталость не позволили бы мне произвести это мощное заклинание.
— Ты в порядке? — прошептал неугомонный волчонок, когда я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и тут же услышала звук, неоднозначно намекающий на то, что кто-то кому-то дал по шее.
— Она же сказала, тихо! Болван!
Один — один. Я улыбнулась, краем уха вслушиваясь в мальчишескую возню, и, наконец, нащупала подземный источник.
Русалки родники называют лучами. Помню как-то я спросила у одной из Дунькиных приятельниц, почему так. И она отвела меня в лес, чтобы показать.