Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в.

Кром Михаил Маркович

Здесь картина измельчания княжеского рода выглядит еще более впечатляющей, чем у Мезецких. Сведения, которыми мы располагаем о кн. Мосальских (преимущественно с середины XV в.), не говорят, по справедливому замечанию М. Е. Бычковой, о сохранении ими в рассматриваемый период княжеских прав [228] . Нет никаких упоминаний не только о докончаниях Мосальских с великими князьями, но и о полученных ими от литовских господарей подтверждениях на свою родовую вотчину. По-видимому, Мосальск, находившийся в совместном владении нескольких княжеских семей, уже не рассматривался как центр удельного княжения и фактически сравнялся по статусу с обычными вотчинами.

228

Бычкова М. Е.Состав класса феодалов… С. 47.

Князья Мосальские (до начала XVI в.) [229]

Показателен протест, заявленный литовским посольством в Москве в 1492 г. от имени нового великого князя Александра по поводу того, что служившие Ивану III князья Иван Воротынский и братья Одоевские, «пришодши в его милости отчину… город нашь Масалеск сожгли, — жаловался Александр, — и самих князей наших Масальских и з их княгинями и з детми их и со многими людми в полон повели…» [230] .

Прежде всего заслуживает внимания то обстоятельство, что Мосальск назван здесь великокняжеской «отчиной» и отнесен к государственной территории Великого княжества («город нашь Масалеск»), а сама жалоба заявлена от имени великого князя, а не кого-либо из княжеской «братии» (не все же Мосальские попали в плен!). Между тем протесты против вторжения в уделы новосильских князей заявлялись от их собственного имени, а города, входившие в эти уделы, великие князья «своими» не называли (ср.: «штобы еси у отчину слуги нашого князя Семенову Федоровича у Воротынску не велел вступатися»; «у отчину слуги нашего князя Феодорову Ивановичя уво Одоеве не велел бы еси вступатися, абы он свою отчину всю сполна держал») [231] . Кроме того, в приведенном выше эпизоде характерна полная беспомощность кн. Мосальских — очевидно, они не располагали военной силой для сопротивления. Источники не упоминают о наличии у кого-либо из кн. Мосальских собственных вооруженных отрядов (вроде полков Воротынских и Одоевских) или о боярах, состоявших на их службе.

229

БК. Т. 1. С. 188 сл. Синодальный список родословия не надежен (ВМОИДР. Кн. Х. С. 201). Использую данные Вольфа ( Wolff J.Kniaziowie… S. 231–234, 248–253).

230

Сб. РИО. Т. 35. С. 73.

231

Сб. РИО. Т. 35. С. 48, 57.

Во второй половине XV в. не всем представителям разросшегося рода Мосальских хватало места в родовом гнезде. В это время наблюдается характерный процесс отрыва многих княжат от своего удела, поступление их на службу при великокняжеском дворе, получение вотчин вдали от родных мест, в различных землях Великого княжества Литовского. Так, старшая линия кн. Мосальских, потомки Василия Юрьевича (см. схему 5), уже при Казимире прочно обосновались в Смоленском повете. В реестре смоленских князей, бояр и слуг (1480-х гг.), дошедшем до нас в составе 4-й книги Метрики, под рубрикой «Мащынскии бояре» записаны и кн. Михаил Васильевич с пятью сыновьями (с пометой: «ино с ним два сыны, а три сыны его на службах»), и его брат кн. Федор Мосальский с четырьмя сыновьями («ино два с ним, а два на службах») [232] . Как видим, эти представители рода Мосальских, полностью утратив княжеские права, несли в конце XV в. службу наравне с боярами Смоленского повета. Кроме того, эта ветвь Мосальских породнилась с черниговским боярством и одно время даже владела селами в Черниговском повете [233] . Из упомянутых выше сыновей кн. Михаила Васильевича средний, Петр, в 90-х гг. именуется в актах великоняжеским дворянином [234] , а другие Михайловичи (Василий, Семен, Борис) получали в начале XVI в. пожалования и подтверждения на земли в Смоленском повете [235] .

232

РИБ. Т. 27. Стб. 497.

233

АЛМ. Т. 1. Вып. 1. № 223, 235. С. 88, 92.

234

Там же. С. 87–88.

235

РИБ. Т. 27. Стб. 787–788; ЛМ. Кн.8. Л. 261 об.-262, 263, 269–270.

Основатель второй линии Мосальских, кн. Владимир Юрьевич, получил 7 ноября 1449 г. от господаря волостку Недоходов (к северу от Мезецка), которая перешла затем к его сыну Тимофею [236] . Кн. Тимофей Владимирович Мосальский сделал успешную карьеру при дворе Казимира: в 80-х гг. он занимал должность смоленского окольничего и наместника дубровенского, а в конце 1480-х гг. — дорогобужского; осенью 1487-го и летом 1489 г. правил посольства в Москву [237] . В 1496 г. ему была пожалована волость Друя в Браславском повете, ею владели в XVI в. его потомки [238] .

236

РИБ. Т. 27. Стб. 48; Сб. РИО. Т. 35. С. 3–4, 20.

237

Сб. РИО. Т. 35. С. 1–5, 34–39.

238

Wolff J.Kniaziowie… S. 249.

Наконец, представителей младшей линии рода, князей Андрея и Ивана Семеновичей (последнего — с тремя сыновьями) обнаруживаем в упомянутом уже реестре смоленских князей, бояр и слуг 1480-х гг. [239] В свете приведенных данных возникает вопрос — сохранил ли кто-нибудь из рода Мосальских связь с «отчиной и дединой» — самим г. Мосальском? К этому вопросу нам предстоит вернуться в дальнейшем в связи с анализом обстоятельств вхождения Мосальска в состав Московского государства. Пока же можно констатировать, что кн. Мосальские во второй половине XV в. соответствовали по своему статусу не удельным князьям, а обычным вотчинникам, приближаясь к положению служилого провинциального боярства.

239

РИБ. Т. 27. Стб. 497.

К северо-западу от Мосальска располагались владения вяземских князей — ветви великих князей смоленских. Кн. Вяземские вели происхождение от кн. Андрея Владимировича Долгой Руки, погибшего в битве на Калке [240] . К сожалению, составленные в России родословия Вяземских в древнейшей своей части не полны, содержат многочисленные лакуны и к тому же, как отметил еще Ю. Вольф, не согласуются с имеющимися документальными данными (Метрики и др.) XV в. [241] Поэтому составить родословную схему для XIV–XV вв. не удается.

240

БК. Т. 1. С. 96; ВМОИДР. Кн. X. С. 200.

241

Wolff J.Kniaziowie… S. 550.

В 1403 г. Вязьма была взята литовскими войсками, при этом в плен попали князья Иван Святославич и Александр Михайлович [242] . Так установилось в Вязьме литовское господство, продолжавшееся 90 лет. Местная княжеская династия здесь была сохранена, но попала в зависимость от виленского двора. Никаких следов докончаний вяземских князей с великими князьями литовскими в источниках не обнаруживается, и это вполне понятно, если учесть насильственный характер подчинения местных князей Литве, а также то обстоятельство, что

Вяземские являлись вассалами по отношению к великому смоленскому княжению, которое после присоединения Смоленска к Литве было ликвидировано. Однако замечание М. Е. Бычковой (некритически воспринятое А. Ю. Дворниченко) о том, что сведения о княжеских правах Вяземских отсутствуют [243] , — не вполне справедливо. Запись в 3-й книге Метрики, относящаяся к 40-м гг. XV в., сообщает, что кн. Константину Вяземскому было дано право «самому посощину на своих людех имати», размер дани был определен в 30 руб. в год [244] . Дань, как мы знаем, платили в великокняжескую казну и верховские князья, включая Новосильских. Приведенная запись, похоже, представляет собой оформление служебных отношений старшего, по-видимому, из вяземских князей с новым господарем (Казимиром). Что в Вязьме находились тогда и более мелкие князья, явствует из следующей записи в Метрике, помещенной на обороте того же листа: «Во Вязме. Князю Борису Дмитреевичу Хмелитько с чотырьма чоловеки, а Омутенка с одним человеком, его ж отчина и дедина» [245] . Со случаями подтверждения (пожалования) господарем княжеской вотчины мы уже встречались при анализе статуса кн. Мезецких, как и с фактом распоряжения великим князем территорией бывшего «княжения». Вообще из всех князей, о которых шла речь выше, больше всего Вяземские по своему статусу напоминают кн. Мезецких: то же промежуточное положение между князьями-вассалами типа Новосильских и обычными вотчинниками вроде Мосальских.

242

ПСРЛ. Т. 16. СПб., 1889. С. 147; Т. 35. М., 1980. С. 53, 121.

243

Бычкова М. Е.Состав класса… С. 47; Дворниченко А. Ю.Русские земли… С. 86.

244

РИБ. Т. 27. Стб. 71.

245

Там же. Стб. 72. (Выделено мною. — М. К.).

Какие-то следы былых княжеских прав Вяземские сохраняли и в конце столетия. Так, один из местных князей считался старшим и, хотя по традиции все князья имели «дольницы» в Вязьме [246] , управлял городом и представлял княжескую «братию» в сношениях с виленским двором. В 80–90-х гг. XV в. старшинство принадлежало кн. Михаилу Дмитриевичу, именуемому в посольской книге «королевским слугой» [247] . При перечислении пограничных обид Казимир указывал: «присылали к нам слуги наши князь Михайло Вяземской и вси князи Вяземски, жалуючи…», «нам бьют челом и жалуют слуги наши, князь Михайло Дмитреевич Вяземский и вси князи Вяземьскии» [248] . В свою очередь, московская сторона на переговорах жаловалась, что «наперед того было в Вязме по грошу с воза, а нынеча (к началу 1488 г. — М. К.) дей князь Михайло Вяземской прибавил по дензе с воза» [249] , а в другой раз — на то, что «князь Михайло Вяземской ограбил… купца тферитина у себя в Вязме» [250] . Помимо власти над Вязьмой кн. Михаилу Дмитриевичу принадлежал городок Хлепень (на севере Вяземской земли) с волостью, волости Дуброва, Ореховна, Могилен, Мицонки [251] . Владения остальных вяземских князей были гораздо скромнее [252] , а о положении одного из них, даже не названного по имени, свидетельствует выразительная запись в перечне денежных раздач в Метрике: «Князику Вяземскому, Жеславъских сестренъцу, 2 копе с казны» [253] . Но даже среди измельчавших вяземских княжат не упоминаются великокняжеские дворяне, не происходило в Вязьме и такого отрыва князей от родной почвы, как это случилось с Мосальскими.

246

Сб. РИО. Т. 35. С. 119.

247

Сб. РИО. Т. 35. С. 1. Ср.: там же. С. 20.

248

Там же. С. 16, 48–49, 54.

249

Там же. Т. 35. С. 9.

250

Там же. С. 77.

251

Там же. С. 1–2, 49 и др.

252

Там же. С. 16, 49.

253

РИБ. Т. 27. Стб. 190.

До сих пор мы говорили о князьях Рюриковичах, бывших «отчичами», исконными владельцами своих земель. Однако среди «украинных» князей были и Гедиминовичи, получившие сравнительно недавно некоторые земли на востоке Великого княжества в качестве пожалования от литовских господарей. К северо-западу от Вязьмы располагались владения кн. Бельских, а с уделами черниговских княжат на юго-западе соседствовали кн. Трубецкие. Происхождение этих князей показано на схеме 6.

Князья Бельские и Трубецкие (до начала XVI в.) [254]

254

БК. Т. 1. С. 44–48; ВМОИДР. Кн. X. С. 82–83; РИИР. 2. С. 90–91.

Родоначальником Бельских был внук Ольгерда, кн. Иван Владимирович. Однако «Бельским» его именуют только поздние летописи — в частности, хроника Быховца [255] , а в современных ему документах, как отметил Ю. Вольф, он с этим титулом не упоминается, поэтому остается неясным, кому первому в роду была пожалована Белая [256] . Этот город принадлежал его сыновьям, во всяком случае, Семену и Федору — несомненно. Интересно, однако, что, пока братья Ивановичи находились на литовской службе, они опять-таки «Бельскими» не назывались, а именовались по деду — например, «Семен Иванович Володимировича» [257] . Только после перехода кн. Федора и кн. Семена (соответственно в 1481/82 г. и 1500 г.) на службу к Ивану III применительно к ним начинает употребляться титул «Бельские», причем первоначально — московской стороной на переговорах и лишь впоследствии — литовской [258] . Прозвание «Бельские» окончательно закрепилось за этими князьями и их потомками только в XVI в., и составленные в это время летописи (вроде упомянутой выше хроники Быховца) приписали этот титул и их предку кн. Ивану Владимировичу.

255

ПСРЛ. Т. 32. М., 1975. С. 145, 149.

256

Wollf J.Kniaziowie… S. 3.

257

РИБ. Т. 27. Стб. 393–394, 577; АЛМ. Т. 1. Вып. 1. С. 58. № 148.

258

Сб. РИО. Т. 35. С. 21, 35 (Федор Бельский, 1489 г.), 294, 297 (Семен Бельский, 1500 г.).