Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в.

Кром Михаил Маркович

Социальное расслоение, бесспорно, имело место в Смоленске (к этому мы вернемся в следующей главе), но во время всех осад и в момент капитуляции сословная рознь не проявлялась, горожане выступали совместно, всем городом [980] . Непонятно, почему А. Б. Кузнецов считает, что в делегации смольнян к Василию III были только мещане и черные люди, а бояре и «другие представители высших властей» будто бы намеренно не приняли участия в этом посольстве [981] . В летописной повести о взятии Смоленска (в сборнике с Иоасафовской летописью), на которую ссылается Кузнецов, сказано, что к великому князю был послан смоленский боярин Михаил Пивов, а с ним мещане и черные люди (т. е. главой делегации был боярин), «и Михайло от владыки… и от князей, и от боар, а мещане от мещан и от черных людей били челом…» [982] . Так что делегация представляла все городские слои.

980

См. описание момента сдачи города: ИЛ. С. 162, 195; ПСРЛ. Т. 37. С 100.

981

Кузнецов А. Б.Борьба Русского государства за Смоленск… С. 157–158.

982

ИЛ. С. 195.

Все, что мы знаем о поведении смольнян во время всех осад, начиная с 1502 г., позволяет утверждать, что они в своем большинстве не по доброй воле оказались в 1514 г. под московской властью. К тому же надо учесть, что по крайней

мере часть их лелеяла надежду на возвращение в литовское подданство, что и показал возникший в том же году в Смоленске заговор, во главе которого стоял владыка Варсонофий. На тенденциозном летописном рассказе о раскрытии этого заговора и основывается указанная выше версия о преданности смольнян Москве: в Иоасафовской, Воскресенской и многих других летописях читается одно и то же известие о том, как владыка Варсонофий задумал предать город королю, но бояре и мещане, узнав об этом, доложили государеву наместнику [983] . Это известие неправдоподобно: владыка оказывается единственным участником заговора, а смольняне всем городом выдают своего духовного пастыря! Но даже этот рассказ не дает оснований для вывода В. П. Мальцева о том, что «верхи» якобы составили заговор, а «низы» его раскрыли [984] . Есть, однако, более реалистическое изображение тех же событий: согласно Архангелогородскому летописцу, владыка замыслил «измену» вместе с князьями и панами смоленскими, а их мысль «сведал» наместник кн. В. В. Шуйский [985] : ни о каком участии горожан в раскрытии заговора здесь не упоминается. К этому эпизоду нам еще предстоит вернуться, а пока можно сделать вывод, что присоединение Смоленска к Русскому государству не было следствием проснувшейся у горожан тяги к Москве, а носило для них вынужденный характер.

983

Там же. С. 165; ПСРЛ. Т. 6. С. 256; Т. 8. С. 258; Т. 13. С. 22–23; Т. 28. С. 350.

984

Мальцев В. П.Борьба за Смоленск… С. 37.

985

ПСРЛ. Т. 37. С. 101.

Капитуляция Смоленска имела последствия и для близлежащих городов Великого княжества. Еще 26 июля 1514 г. Сигизмунд сообщал одному из своих корреспондентов о победе князя Мстиславского над 3-тысячным отрядом «московитов», угрожавшим его городу [986] . А вскоре, когда посланные 7 августа воеводы кн. М. Д. Щенятев и кн. И. М. Воротынский подошли «с многими людьми» к Мстиславлю, кн. Михаил Мстиславский, даже не пытаясь сопротивляться, встретил великокняжеских воевод и «бил им челом, чтобы государь… взял его к себе в службу» [987] . Метаморфоза объясняется просто: между этими двумя событиями пала Смоленская крепость. Ранее, касаясь упомянутого эпизода, мы выяснили, что кн. Михаил пошел на этот шаг не по своей воле: ибо «бояре его и люди мстиславскии ему к обороне помочни быти не хотели» [988] . Учитывая поведение мстиславцев в минувшие годы, когда их город много раз видел у своих стен московские рати и выдержал две серьезные осады (в 1501 и 1507 гг.), трудно предположить, что они внезапно прониклись особой симпатией к Москве.

986

AT. T. III. № 210. Р. 150.

987

ИЛ. С. 164; РК 1605. Т. 1. С. 144; ПСРЛ. Т. 8. С. 257; Т. 13. С. 20; Т. 26. С. 304. Ср.: там же. Т. 28. С. 349 (без даты).

988

АЗР. Т. 2. № 92. С. 117.

Видимо, не случайно вслед за Мстиславлем, 13 августа, мещане и черные люди Кричева и Дубровны прислали посольство к Василию III и принесли ему присягу [989] . В отношении Кричева также можно сказать, что прежде его жители неизменно проявляли лояльность Литве: и в 1507–1508 и 1513 гг. город, как мы помним, отражал атаки московских ратей, а еще раньше, в самом начале века, когда здешний наместник Остафий Дашкович временно перешел на службу к Ивану III (ограбив при этом приграничное население) [990] , кричевляне остались верны Литве. Видимо, одновременный переход Мстиславля, Кричева и Дубровны на сторону Москвы объясняется эффектом, произведенным падением Смоленска. Е. И. Кашпровскому принадлежит важное замечание: «…с присоединением к Москве Смоленска днепровская область оставалась без прикрытия» [991] . Кроме того, теперь освободились крупные силы, ранее занятые под Смоленском; небольшие города Приднепровья были не в состоянии им противостоять. Наконец, нужно учесть еще одно обстоятельство: прежде Смоленск был центром организации обороны всего этого района. В реестре выдачи вооружения и боеприпасов прифронтовым городам весной 1514 г. подскарбий сделал примечательную запись: «Ещо воеводе смоленьскому пану на его город на Дубровну дал есьми тры гаковници» [992] . Теперь же вся эта система обороны была разрушена.

989

ИЛ. С. 164; ПСРЛ. Т. 8. С. 257 и др. (см. сноску 152).

990

Сб. РИО. Т. 35. С. 467. Ср. объяснения самого О. Дашковича королю: РИБ. Т. 20. СПб., 1903. Стб. 770–771.

991

Кашпровский Е. И.Борьба… С. 70.

992

АЛРГ. М., 1899. Вып. 1. № 138. С. 157.

Недолго, однако, оставались названные города под властью Москвы: стоило воеводам Василия III проиграть битву под Оршей 8 сентября 1514 г., как той же осенью (до декабря) Мстиславль, Кричев и Дубровна «отступиша к королю» [993] . Синхронность действий этих городов — одного частновладельческого и двух господарских — представляется знаменательной: выше мы отметили близость по статусу частновладельческих городов типа Мстиславля или Слуцка к непривилегированным малым господарским городам; теперь же можно констатировать и сходство в линии поведения: и те и другие сохраняли верность Литве, насколько это было в их силах, но перед лицом намного превосходящего противника капитулировали без сопротивления — с тем чтобы при первой возможности вернуться в Великое княжество.

993

ИЛ. С. 166; ПСРЛ. Т. 6. С. 257; Т. 8. С. 258; Т. 13. С. 23; Т. 28. С. 350; ЛМ. Кн. 7. С. 573.

После Смоленского взятия война тянулась еще много лет, до начала 1520-х гг., но уже с меньшим размахом [994] . В январе 1515 г. псковский наместник А. В. Сабуров совершил дерзкий набег на Рославль, хитростью овладел городом, ограбил его и с добычей и полоном вернулся [995] . В отместку отряд жолнеров под командой Януша Свирчевского сжег Торопец и ряд других пунктов [996] . Кроме того, в разрядах помещены под тем же 1515 г. росписи походов русских воевод к Витебску, Полоцку и Мстиславлю [997] , но ни летописи, ни польско-литовские источники о них не упоминают, поэтому трудно судить о том, состоялись ли эти походы и каковы были их результаты.

994

О ходе войны в 1515–1520 гг. см.: Кашпровский Е. И.Борьба… С. 81–89; Korzon T.Dzieje wojen… S. 255–256; Зимин А. А.Россия на пороге… Гл. 9.

995

ПСРЛ. Т. 37. С. 102; ПЛ. Вып. 1. С. 98; там же. Вып. 2. С. 260.

996

AT. T. III. № 433.

Р. 316; № 517. Р. 381.

997

РК 1598. С. 55–56, 58; РК 1605. Т. 1. С. 146, 149.

Летом следующего, 1516 г. рать кн. А. Б. Горбатого осадила Витебск, жители которого, как уже говорилось, именно в это время послали большую депутацию к королю с жалобой на злоупотребления наместника, Януша Костевича [998] . Сам наместник также находился при дворе Сигизмунда в Вильно — защищался на процессе от обвинений горожан [999] ; защитников в Витебске было мало, не хватало пороха, а у литовцев не было наготове войска, чтобы прийти на помощь [1000] . И тем не менее Витебск устоял, а затем, ввиду вторжения татар в московские пределы, войско кн. А. Б. Горбатого было отозвано, осада снята [1001] . Этот эпизод, как и случай с Кричевом, покинутым своим наместником, показывает, что не только наместники и воеводы привязывали пограничные города к Великому княжеству Литовскому.

998

Там же. С. 152; AT. T. IV. Posnaniae, 1855. Р. 4, 62, 67.

999

РИБ. Т. 20. Стб. 922–929.

1000

AT. T. IV. Р. 4, 63, 67.

1001

AT. T. IV. Р. 4–5, 64, 69, 70.

В 1518 г. московские войска совершили опустошительный рейд по территории Великого княжества, разорив окрестности Слуцка, Минска, Новогрудка, Могилева и других городов — до самого Вильна; рать кн. А. Б. Горбатого и кн. А. Д. Курбского ходила к Витебску: «острог взяли и посады пожгли и людей многих побили» [1002] . Центральным эпизодом похода стала осада Полоцка. В посольстве в Крым Василий III старался изобразить ее как успех русского оружия: кн. В. В. Шуйский «и иные наши воеводы под городом под Полотцком стояли и из пушек и из пищалей по городу били… и посады у города пожгли…» [1003] , — в действительности же, по свидетельству псковских летописцев, воеводы потерпели под Полоцком поражение и «в Двине истопоша москвич много», «и отъидоша от Полоцка ничто же получи» [1004] . Тогдашний полоцкий воевода Ольбрахт Гаштольд еще много лет спустя хвастался этой своей победой; польские и литовские источники называют цифру 5 или даже 7 тыс. убитых «москвич» [1005] .

1002

Сб. РИО. Т. 95. СПб., 1895. С. 535; РК 1605. Т. 1. С. 159–160.

1003

Там же. С. 535.

1004

ПЛ. Вып. 1. С. 100; там же. Вып. 2. С. 226.

1005

AT. T. VII. Posnaniae, 1857. Р. 265; Герберштейн С.С. 72; Кашпровский Е. И.Борьба… Прил. № 5. С. 131–132; Wapowski.Р. 156–157; Monumenta Poloniae Historica. Т. III. Lw'ow, 1878. P. 95–96.

В 1519 г. 50-тысячная (по польским данным) московская армия, разорив по пути окрестности Минска и Могилева, снова дошла до литовской столицы и вернулась, не взяв ни одного города [1006] . Наконец, уже на исходе войны, 28 февраля 1520 г., рать В. Д. Годунова отправилась под Витебск и Полоцк: дело ограничилось сожжением витебских посадов [1007] .

Единственным приобретением 10-летней войны 1512–1522 гг. стал Смоленск. Поскольку на этом этапе рассчитывать на поддержку местного населения не приходилось: и малые и большие города (каждый в меру своих сил) оказывали сопротивление московским войскам, — то успеха можно было добиться только концентрацией всех сил в одном месте, длительной упорной осадой. Между тем обострение с 1515 г. отношений с Крымом, борьбы за Казань означало перенос центра тяжести во внешней политике Московского государства с западного направления на восточное и южное [1008] . Кроме того, сказывалась, вероятно, и усталость от затяжной войны, требовавшей затраты больших сил и средств. В итоге в 1515–1520 гг. на литовском фронте мы видим только кратковременные опустошительные рейды, которые не могли привести к присоединению каких-либо новых городов и земель.

1006

ИЛ. С. 179–180; ПСРЛ. Т. 8. С. 268; Т. 13. С. 34–35; AT. T. V. Posnaniae, 1855. № 80. Р. 79; Wapowski B.Р. 162–163; Сб. РИО. Т. 53. СПб. 1887. С. 142, 160, 163.

1007

Сб. РИО. Т. 53. С. 195, 203. В разрядных книгах этот поход ошибочно помещен под 7027 (1519) г.: РК 1598. С. 64; РК 1605. Т. 1. С. 160.

1008

См.: Зимин А. А.Россия на пороге… С. 172 и сл., 204.

В последнее десятилетие правления Василия III на русско-литовской границе поддерживалось хрупкое перемирие. А после его смерти вспыхнула в 1534 г. новая война [1009] , оказавшаяся последней в ряду русско-литовских войн конца XV — первой трети XVI в. Ответом на осеннее нападение (1534 г.) литовцев стал поход русских воевод вглубь Великого княжества зимой 1535 г., во время которого были опустошены окрестности Полоцка, Витебска, Браславля, Дубровны, Орши, Друцка и других городов; легкие отряды доходили почти до самого Вильна [1010] . Поход повторился в июле — августе 1535 г. Его центральным событием стала безуспешная осада Мстиславля: хотя воеводы (кн. В. В. Шуйский «с товарыщи») в течение недели «моцным способом… з великим штурмом его добывали», дело ограничилось сожжением посада и повреждением крепостной стены и надворотной башни, «а город Мстиславль отстоялся» [1011] . Какова была позиция местного населения, видно из следующего эпизода. Мстиславское боярство призвало на помощь ближайший литовский отряд, но хотя подмога так и не подошла [1012] , мстиславцы выдержали осаду. Не добившись здесь успеха, воеводы принялись опустошать окрестности Кричева, Могилева, Орши, Дубровны и других городов, но, узнав о вторжении литовской армии на Северщину, вернулись в Смоленск [1013] .

1009

О войне 1534–1537 гг. см.: Kolankowski L.Zygmunt August wielki ksiaze Litwy do r. 1548. Lw'ow, 1913. S. 100–189; Зимин А. А.Реформы Ивана Грозного. М., 1960. С. 241–242; Dworzaczek W.Hetman Jan Tarnowski. Warszawa, 1985. S. 71–77; Кром M M.Стародубская война (1534–1537 гг.) // Очерки феодальной России. Вып. 3. М., 1999. С. 85–148. См. также отдельное издание: Кром М. М.Стародубская война (1534–1537). Из истории русско-литовских отношений. М., 2008.

1010

РК 1605. Т. 1. С. 249–251; Т. Т. XVII. Posnaniae, 1966. Р. 113, 197; Wapowski B.P. 255–256; ПСРЛ. Т. 8. С 288; Т. 13. С. 88; Т. 26. С. 316; Т. 29. М., 1965. С. 15; Т. 34. М., 1978. С. 25.

1011

Сб. Малиновского. Томск, 1901. С. 221, 224; ЛМ. Кн. 19. Л. 58–59; ПСРЛ. Т. 8. С. 291; Т. 13. С. 95; Т. 34. С. 25; Продолжение Хронографа 1512 г. // Исторический архив. 1951. Т. VII. С. 287.

1012

Сб. Малиновского. Добавление. Томск, 1912. № 17. С. 18.

1013

ПСРЛ. Т. 13. С. 99.