Похищенная грешником
Шрифт:
— Шшш, ты не вернешься. Ты остаешься здесь. Дыши, Лара. — Его большие пальцы ласкают мои щеки, и я чувствую его дыхание на своем лице.
Мое сердце бешено колотится в груди, бурные эмоции страха и паники вызывают боль за ребрами.
— Дыши, — приказывает Габриэль, и мои легкие повинуются его команде. Из меня вырывается сдавленный звук, но я, наконец, вдыхаю немного воздуха.
— Ты никогда не вернешься, — уверяет он меня, решительный тон в его голосе помогает мне успокоиться.
Я киваю, чтобы показать,
Как только мне удается успокоиться, Габриэль спрашивает:
— Лучше?
Я киваю, все больше осознавая, что его прохладные руки все еще обнимают мое лицо.
Что-то странное пробуждается к жизни в крошечном пространстве между нами, и это так тревожно, что я делаю шаг назад.
Габриэль тоже отстраняется, затем глубоко вдыхает, прежде чем покачать головой.
Каждая частичка моего существа испытывает желание извиниться за то, что только что произошло, но, зная, что Габриэлю это не нравится, я прикусываю нижнюю губу, чтобы не дать вырваться словам.
Засовывая руки в карманы, его глаза слегка прищуриваются, когда он смотрит на меня. Его голос нежен, когда он спрашивает:
— Ты сможешь ответить еще на вопросы?
Не желая разочаровывать его, я киваю, хотя и не уверена, что может послужить толчком к очередной волне паники. У меня не часто случаются приступы тревоги, но в последнее время они случаются все чаще. Хотя я не понимаю почему. Я наконец-то в безопасности и могла бы подумать, что они у меня прекратятся.
Габриэль, кажется, колеблется, чего я раньше не наблюдала. Обычно он спрашивает все, что хочет.
— Мазур обещал тебя кому-нибудь?
А?
Я качаю головой, не понимая вопроса.
Габриэль вытаскивает руку из кармана и ослабляет галстук на шее. Я смотрю, как он расстегивает верхнюю пуговицу, и прежде чем запихнуть галстук в карман, он бормочет:
— Ты должна представлять какую-то ценность для Мазура. — Его глаза снова встречаются с моими. — Мазур никогда не говорил, что ты выйдешь за кого-то замуж или... — Выражение отвращения на мгновение искажает его черты. — Ты сексуально ублажала кого-нибудь из его клиентов?
Мои брови сводятся вместе, и когда я понимаю, о чем спрашивает Габриэль, я начинаю моргать, мое лицо пылает, как будто оно в огне.
— Нет. — Я окидываю взглядом весь сад, чувствуя себя глупо застенчивой.
Когда Габриэль молчит, я украдкой бросаю на него быстрый взгляд, только чтобы обнаружить, что он смотрит на меня, удивление напрягает черты его лица, когда он что-то понимает.
— Ты девственница. Блять, может быть, в этом и причина.
Я снова опускаю взгляд, но затем Габриэль спрашивает:
— Мазур занимался сексуальным рабством?
Я быстро качаю головой.
— Я не знаю, каким бизнесом он занимался. Иногда
— Там никогда не было девушек, приходящих и выходящих из дома?
— Ничего такого, что я видела, — честно отвечаю я.
Все еще держа одну руку в кармане, Габриэль поднимает другую руку к лицу, большим пальцем потирая нижнюю губу.
Я снова моргаю, мое сердце пропускает удар, и в животе возникает странное ощущение.
Его золотистые глаза медленно скользят по мне, затем он шепчет:
— Ты можешь зайти внутрь, Лара.
Кивнув, я ухожу и проскальзываю обратно в дом через боковую дверь.
Я чувствую разочарование из-за того, что не смогла больше помочь, но Тимон заставил всех нас жить в таком страхе, что мы никогда не осмеливались ослушаться его и опускали головы.
Это был единственный способ выжить.
Глава 24
ГАБРИЭЛЬ
Пока я готовлюсь к мероприятию, о котором совершенно забыл, я продолжаю прокручивать в голове разговор с Ларой.
Она девственница, но это не может быть причиной, по которой Мазур хочет ее вернуть. Мужчина сказал мне трахнуть ее, прежде чем отправить обратно, так что это определенно не для того, чтобы продать ее девственность на черном рынке.
После того, как я надеваю пару бриллиантовых запонок и свой Rolex, я вздыхаю. Последнее, на что я сейчас настроен, – это общение с людьми, на которых мне насрать. Я иду только ради бабушки.
Одетый в черный смокинг, я выхожу из своей спальни и спускаюсь по лестнице на нижний этаж. Эмре уже ждет в вестибюле, выглядя чертовски скучающим, когда он смотрит видео на своем телефоне.
Когда он замечает меня, он говорит:
— Ты должен посмотреть это.
— Эмре, я не в настроении смотреть видео, — бормочу я, испуская еще один вздох. — Пойти на этот сбор средств – уже достаточная пытка.
— Аллах Аллах , — восклицает моя бабушка. — Это для белых медведей. Ты пойдешь и пожертвуешь достаточно, чтобы спасти бедных животных, и ты сделаешь это с улыбкой на лице.
Изобразив улыбку на лице, я беру бабушку за руку и помогаю ей спуститься с последних двух ступенек. Одетая в черное платье, она похожа на монарха турецкой мафии, кем она и является.
— Ты прекрасно выглядишь, Babaanne .
Счастливая улыбка украшает ее губы, затем она поднимает брови.
— У меня все еще есть манеры.
— Это точно, — хвалит ее Эмре. — Готова?
— Позволь мне просто сказать Низе, что мы уезжаем, — говорит она.
Я следую за ней на кухню, где Низа и Лара убирают после ужина. Обеспокоенный тем, что мой разговор с Ларой мог выбить ее из колеи, я вглядываюсь в ее лицо в поисках каких-либо признаков беспокойства.