Похищенная княжна. Сердце дракона
Шрифт:
Стоило солнечному лучу по имени Лоймериф коснуться моих ледяных граней, как всё было предопределено. Я всегда была холодом, а он являлся жаром, порождённым древними духами земли, самой дикой природой. Сильный, гордый ящер, существование которого было в руках слабой пылинки. Люди почти уничтожили их, создавая страшные легенды, очерняя их бытие клеветой. И сильные, гордые существа теперь вынуждены прятаться, чтобы выжить в несправедливом к ним мире. Они ведь могли сравнять жалких, хрупких человечков с землёй, обратив кости в пепел,
— Слава! — неожиданный рывок заставил вскрикнуть и потерять сознание.
Возможно, всё это было лишь странным сном накануне свадьбы? Сейчас я открою глаза и пойму, что никакого дракона не было, а его зелёные глаза — всего лишь грёза растревоженного девичьего сердца.
— Слава… — такой родной шёпот. Сон ещё не закончился?
Попыталась сжать пальцы, но не вышло. Тело меня не слушалось. И только сейчас я ощутила жуткий холод, пронизывающий насквозь, сковывающий внутренности и лишающий последних сил. Меня колотило, а кто-то всё звал и звал, да так настойчиво, что пришлось откликнуться, чтобы мятежный призыв, наконец, утих.
— Скажи, что ты меня слышишь?
Распахнув глаза, увидела перед собой бледное лицо Лоймерифа.
— Что же ты удумала, дурёха? — спросил он хрипло и припал горячими губами к моим ледяным пальцам. — Захотела сразу же после признания вырвать мою душу, оставив Анни одну? Оказывается, княжна Зорислава очень жестока.
— Я… — голос настолько охрип, что едва удавалось выдавливать внятные слова. — Хотела тебя спасти. Думала, ещё не поздно.
Лоймериф устало вздохнул, прикасаясь лбом к моей руке и прикрывая глаза.
— Думала она… — пробормотал ворчливо. — Только прогадала. Уже давно ты забрала моё сердце, княжна.
— Но как же твои слова о далёких, безопасных землях и моём возвращении к отцу?
— Да, я искренне верил, что смогу поступить именно так. В тот момент, когда произносил это, надеялся, что мне удастся придерживаться плана, но позже осознал, что переоценил свои силы.
— Но ты ведь даже сегодня промолчал. Когда я спросила про то, не слишком ли поздно.
— Оказалось, что сложно признаваться не только другим, но прежде всего себе, — горько усмехнулся Лоймериф.
Больше говорить я не могла. Горло начало жечь огнём, который постепенно опускался ниже, захватывая грудную клетку, а за ней и всё тело. Теперь я не слышала любимого голоса, не видела самого прекрасного лица. Отныне я плавала в темноте, сгорая в драконьем пламени. Всё-таки ящер решил сжечь моё тело, вернув отцу лишь пепел.
— Девонька, ну ты чего? — первое, что услышала, вынырнув из жгучей темноты. — Давай-ка, выпей, — мне в рот полилась горькая жидкость, которую я судорожно сглотнула и закашлялась. — Вот и молодец. Молодец, княжна, — похвалил скрипучий голос. — А теперь спи. Заморила ты себя…
Следующая вспышка сознания продлилась
— Где я? — выдавила едва слышно и зашлась в надрывном кашле. Вся грудина болела и, казалось, я вот-вот выплюну внутренности.
— Тише-тише, девонька. Лежи спокойно. Нельзя тебе сейчас говорить. Просто делай, что прошу и отдыхай.
Меня снова утянула темнота, а третье пробуждение оказалось куда лучше предыдущих. Теперь я не ощущала жуткой слабости и боли во всём теле, моя грудина не горела драконьим огнём, а глаза могли нормально рассмотреть место, где я находилась. Уткнувшись взглядом в каменный свод, поняла, что сейчас лежу в пещере. Костёр по-прежнему бодро горел неподалёку, распространяя пряный аромат.
— Проснулась?
Надо мной склонился тот самый старик, а потом принялся меня ощупывать.
— Хорошо, очень хорошо, — приговаривал во время тщательного осмотра. Взяв мою руку, он осторожно прощупал запястье, потом понюхал его и беззубо улыбнулся. — Лоймериф будет рад, — сказал коротко, потом помог сесть и сунул в руки плошку с очередной порцией отвара. На этот раз он не был столь горьким. Больше напоминал ягодный настой с небольшим медовым привкусом. — Сейчас тебе нельзя перегружать организм. Долго ты горела, не принимала пищу, и лучше начинать с малого.
— Долго?
— Почти пятнадцать дней минуло, девонька. Как вспомню, какую тебя принёс дракон… Ох, — старик покачал головой. — Его и самого лечить надо было, настолько плохо он выглядел. Умолял меня помочь тебе, на коленях стоял, обещал забрать с собой в тёплые края, — усмехнулся старик.
— А кто вы?
— Колдун, княжна. Самый сильный в этих краях. Однажды Лоймериф помог мне, теперь я отплатил ему. Выплатил долг и не возьму с него плату. Не нужны мне тёплые края. Там чужбина, а здесь мои предки. Как настанет время, они заберут мой дух. Скоро прилетит твой дракон, только не отдам ему тебя — слишком ты слаба ещё, но ящер будет рад.
Я изо всех сил ждала Лоймерифа, но ослабленный организм долго не продержался, затягивая меня в лечебный сон. Так прошло несколько дней. Когда я просыпалась, меня поили укрепляющими настоями, выводили справить нужду, растирали травяными мазями и снова укутывали в шкуры. Колдун пел надо мной странные песни, общаясь с духами, и утверждал, что опасность миновала.
Дракона я увидела примерно через неделю, когда уже могла сама вставать и передвигаться по пещере. Он прилетел на рассвете, подняв мощными крыльями снежный вихрь, коснувшийся костра.