Похититель бурбона

Райз Тиффани

Ее дедушка снова усмехнулся поверх бокала и сделал еще один глоток. Тамаре начали надоедать эти усмешки.

– Но Генриетта была не особо довольна, когда живот Веры стал действительно большим и не потому, что они перекармливали девушку. Однажды Джейкоб уехал из города по делам, и пока его не было, что же сделала Генриетта? Она продала маленькую Веру. Продала по хорошей цене. Мужчина, который купил ее, предложил хорошую сделку - два по цене одного.

Тамара лишь смотрела на бурбон в своем бокале. Она больше не хотела пить.

– Вы не можете продавать людей, - тихо произнесла Тамара.

– Ох, ну тогда мы могли. Они увидели на

лице Джейкоба все оттенки красного, когда он вернулся домой и понял, что ничего не осталось от его любимой девочки и его ребенка, кроме красной ленты, которую она всегда носила в волосах, и тысячи долларов, которых у него прежде не было. Но он недолго горевал. Знаешь, что он сделал с деньгами?

– Основал «Красную Нить»?

– Верно. Он основал «Красную Нить». Он купил винокурню, купил немного кукурузы и начал работать над тем, чтобы сделать свою семью самой богатой в штате. Но знаешь что? Должно быть, он любил эту девушку Веру, потому что когда он начал разливать бурбон, он завязывал красную ленту на каждой бутылке, как в память о ней. И завязал ее красную ленту на первую бутылку. У нас до сих пор хранится эта бутылка, запертая в моем кабинете.

– Могу я на нее посмотреть?

– Может, позже, - ответил он. Ей не разрешалось находиться в кабинете дедушки. Никому не разрешалось.
– Она передается от одного сына Мэддокса к другому. Когда-нибудь она будет принадлежать твоему сыну.

– У нас все еще сохранилась лента?
– спросила Тамара, по какой-то причине желая увидеть ее, желая заполучить ее. Она должна получить ее, а не дедушка.

– Да. Эта красная лента делает нам деньги. Жены говорят мужьям «Дорогой, иди и купи бурбон «Красная Нить», потому что я хочу эту милую ленточку». Джейкоб Мэддокс был умным парнем. Должно быть, и романтиком тоже был. Красная лента на каждой бутылке? Наверное, он любил эту девушку.

– Или любил размахивать этой лентой перед лицом жены, - добавила Тамара.

– Ну… может, и это тоже он любил.

– Что случилось с Верой?
– спросила Тамара.

– Черт, я даже не знаю.
– Дедушка махнул рукой.
– Они продали ее, и она не была рада этому. Говорят, она поклялась миссис Мэддокс, что если она когда-нибудь вернется, то вырежет всю нашу семью. Она непременно покончит с нашей династией. И как ты видишь, - сказал Дедушка, указывая на себя большим пальцем, - это пророчество не сбылось. Хотя нам и не повезло с детьми, как я надеялся.

– Думаю да, - ответила она, ощущая тошноту. Это был бурбон? Она едва пригубила его. Или из-за Веры, выкрикивающей проклятия пра-прабабушке много лет назад? Бедная Вера. Они даже не позволили ей сохранить свою красную ленту, когда продавали ее.

– Мэддоксы и благословлены, и прокляты одновременно, - сказал он, наливая себе еще одну порцию «Красной Нити».
– Бог дает нам богатство и процветание и забирает детей, которые нам нужны для продления рода.

– Это печально, - ответила она. Она сочувствовала дедушке. У него были брат и сестра, но у его сестры был полиомиелит, и та не дожила до тридцати, а его брат не дотянул до десяти из-за скарлатины.

– Мужчина не должен хоронить собственных сыновей.

А девочка не должна хоронить своего отца. Это тоже было неправильным. Сегодня все казалось неправильным.

Дедушка поднес бокал к губам. Он опустил его, прежде чем сделать глоток.

– Ты позволишь маме уволить Леви?
– спросила она.

– Кажется, твоя мать настроена на это.

–

Из-за поцелуя?

– Для начала.

– Если ты не уволишь его, обещаю, я больше никогда не буду его целовать.

Он улыбнулся и рассмеялся.
– Ты знаешь, что ты не серьезно. Думаю, ты снова захочешь его поцеловать. И не думаю, что ты хочешь быть хорошей.

– А кто-то хочет быть хорошим?

– Тебе лучше хотеть быть хорошей.

– Но я не хорошая. Я попросила Леви поцеловать меня. Иначе он бы этого не сделал.

– Я не уверен. Думаю, рано или поздно он бы сделал это.

– Дедушка, пожалуйста, не дай ей уволить его за то, о чем я попросила.

– Вероятно, мне придется отпустить его, чтобы заткнуть твою мать. Сегодня она не счастливая туристка.

– Она никогда и не была счастливой туристкой. Она должна покинуть лагерь.
– Тамара захихикала, но это был ужасный звук даже для ее собственных ушей. Несколько слез покатилось по ее щекам, и она не успела их быстро смахнуть.

– Что, ангел? Что не так?
– спросил он.

– Я не хочу, чтобы Леви увольняли. Вот и все. И не хочу, чтобы мама отправляла Кермита, чтобы наказать меня.
– И она не хотела, чтобы ее отец был мертв, а ее мать была постоянно такой злой. Она должна была попросить это на день рождения, вместо дурацкой машины.
– Я перееду в Аризону. Вот что я сделаю. Я буду жить с бабушкой и дедушкой Дарлингами, а, значит, Леви сможет сохранить свою работу, и Кермит останется здесь с Леви.

Это была хорошая идея. Нет, отличная идея. Как только она озвучила ее, она знала, что так и сделает. Как только ее мать вернется домой, она поделится ею. Она уедет на семестр жить с другими бабушкой и дедушкой, и ее мать будет так сильно скучать, что оставит эту сумасшедшую идею с увольнением Леви и продажей Кермита.

– Иди ко мне, милая. Иди.
– Дедушка протянул к ней руки, и Тамара неохотно прижалась к нему и положила голову ему на грудь. Она ощутила его тепло, твердость и безобидность. Она чувствовала аромат бурбона в его дыхании и сигары, который он любил курить по вечерам. Дедушкин запах.
– Я не позволю тебе переехать в Аризону. Нет, Мэм.

– Почему нет?

– Потому что ты Мэддокс, и ты моя маленькая девочка. Послушай… ты хоть представляешь, как тебе повезло?
– спросил он, поглаживая ее по спине.
– Ты могла не стать Мэддокс, знаешь.

Она подняла голову и с удивлением посмотрела на дедушку.

– О чем ты?

– Ты родилась полгода спустя после свадьбы твоих мамы и папы. Ты знаешь об этом, верно?

– Ну… да. Я умею считать.

– Не пойми меня неправильно, Нэш любил тебя. Но он не хотел жениться на твоей маме. Это последнее, что он хотел. Мне пришлось надавить на него.

– Как?
– Она даже не слышала этой части истории.

– Когда уговоры не помогли вправить мальчику мозги, я пригрозил отречься от него. Твоя мама носила следующего Мэддокса, а он был упрям как мул. Он, наконец, сдался после того, как мы заключили небольшую сделку. У побережья Южной Каролины есть остров, где мы выращиваем наши деревья. Все деревья, из которых мы делаем наши бочки, используемые для «Красной Нити». Он сказал, что хочет остров, и я подарил его ему в качестве свадебного подарка. Тогда он и женился на твоей маме. И ты была Мэддокс в день своего рождения. Ты могла быть Дарлинг, без папы, без дедушки, без ничего. Поэтому я говорю, что тебе повезло. Для тебя все могло сложиться совсем по-другому, ангел.