Похититель перемещений. Часть 2
Шрифт:
Старейшина погладил усы. Похоже, он был впечатлён наблюдательностью детектива. И даже какое-то время помолчал, пристально его разглядывая, словно оценивая его способности.
– Если вы сможете вылечить его, пожалуйста сделайте это, – наконец, сказал он.
Часовски обратил взгляд на девочку, но та уже всё поняла. Она сняла рюкзак и принялась искать подаренный Ариеттой свёрток с волшебными подорожниками.
– Можете проводить нас к нему? – спросила она, когда лекарство оказалось у неё в руках.
Дед
Идя за ним, девочка вдруг заметила то, что, почему-то не увидела сразу. Это были таблички, висевшие на домах, на которых были написаны названия улиц. Естественно все они были грибные: Сыроежковая, Рыжиковая, Подберёзовая, и так далее. Площадь, которую они покинули, судя по указателям, называлась «Груздевая».
Идя по деревне и видя все эти названия, Юля с удивлением заметила, что она довольно большая.
«Интересно, а сколько грибочков здесь живёт?» – подумала она.
А ещё ей было интересно, как называется сама деревня. Но, взглянув на лицо старейшины, она поняла, что для расспросов неподходящее время – оно было каменным, ни одна эмоция не шевелила его.
– Пришли, – наконец, сказал он сухо.
Они оказались перед домом того самого израненного солдата. Сомнений, что это именно его жилище быть не могло – оно тоже было в виде маслёнка, только гигантского. Двухэтажный, с небольшим балкончиком и маленьким чердачным окошком в шляпке.
Девочка была слишком велика, чтобы попасть внутрь – она почти доставала макушкой до балкончика. Но ей хотелось присутствовать при исцелении несчастного. Юле не терпелось услышать его рассказ и узнать, что же на самом деле произошло.
– Вот, возьмите, – сказала она и отдала несколько листьев подорожника старейшине. – Нужно просто приложить их к его ранам и они затянуться.
Деде Подосиныч с поклоном принял их и поднявшись по небольшому крылечку и постучал. Спустя мгновение дверь открылась, и девочка (да и не только она) сильно удивилась, увидев того, кто стоял на пороге. Это был тот самый малыш-грибочек, которого они спасли и который обратный путь провёл на Юлином плече.
Он едва дотягивался до ручки двери и чтобы открыть её ему пришлось встать на цыпочки.
– А ты говорил, что его больше никто не увидит, – улыбнувшись, шепнула Юля Джимми.
– Похоже, приговор ещё не приведён в действие, – пожал плечами верблюд.
– Мне бы хотелось увидеть твоего папу, – кашлянув, сказал старейшина. – Можно зайти?
– Да, конечно, – поклонившись, пропищал малыш и посторонился, пропуская деда Подосиныча в дом.
Увидев Юлю и её компанию, он слабо улыбнулся им, а потом закрыл дверь.
– Похоже ему всё-таки досталось, – заметила девочка. – Наверное его наказали: он даже не вышел
– И теперь он навечно заточён в этой грибной темнице, – скорбно откликнулся Джимми.
Даже сквозь стены был слышен сухой кашель старейшины, как он медленно ковыляет, поднимаясь на второй этаж. Юля поняла, что комната солдата именно там. Поэтому она встала на цыпочки и заглянула в окошко на балконе.
Её глазам предстала небольшая круглая комнатка. Мебели там было совсем мало: шкаф, столик, стул, да кровать, на которой и лежал больной. Рядом на краешке сидела молоденькая девушка-грибочек и с тревогой смотрела на него.
Услышав шаги на лестнице она вздрогнула и поднялась с кровати.
– Старейшина, вы пришли проведать моего супруга? – с поклоном спросила она.
– Как он? – заботливо спросил тот.
– Ох, всё так же. Хотя даже хуже. По началу он что-то бормотал себе под нос, а теперь вот просто лежит и не отвечает мне.
Девушка-грибочек спрятала лицо своими маленькими ладошками и зарыдала. Дед Подосиныч подошёл к ней ласково погладил по шляпке.
– Ну будет тебе убиваться, – сказал он ободряюще. – Возможно, я смогу его вылечить.
Девушка-маслёнок тут же подняла на него заплаканное лицо. Дед Подосиныч улыбнулся ей и показал, что у него было в руке.
– Гляди, что дали нам наши гости, – сказал он. – Это лекарство, которое может ему помочь. Приложи их к его ранам.
И он отдал ей листы подорожника.
Она всхлипнула и взяла их дрожащими руками, а потом повернулась к постели раненного солдата. Затем положила на него один листок – собственного его и было достаточно, потому что он был большой (или грибочек слишком мал).
И о чудо! Не прошло и минуты, как несчастный зашевелился и открыл глаза. Какое-то время солдат просто хлопал ими, словно не мог понять, где находится, но вдруг они округлись и он, задрожав всем телом попытался убежать. Но девушка-грибочек остановила его:
– Тише, тише, всё хорошо. Ты дома.
Юля подумала, что он испугался увидев её в окне, попятилась назад и, споткнувшись, чуть было не упала, но Джимми её подхватил.
– Что там происходит? – спросил верблюд. Он не доставал до балкона и ему было не видно.
– Раненый пришёл в себя, – ответила девочка. – Только, кажется, я его напугала.
– Ну вот тебе.
Верблюд поджал губы и скорчил притворно-осуждающую гримасу.
А солдат тем временем продолжал вести себя странно, и похоже Юля была тут совсем не при чём. Он дёргал ногами и смотрел куда-то выпученными глазами, что-то бормоча при этом.
– Так, ясно, – озабоченно произнёс дед Подосиныч. – Внешние раны затянулись, но, похоже, его чем-то отравили. Надо заварить один из этих волшебных листов и дать ему выпить.