Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава
Шрифт:
Заутра, рано, шествуя недалече великаго пути (go'sci'nca), видехом 24 древа кедровых [162] , которых не посекают, понеже в той стороне более тех древ кедровых несть. Древо есть зело лепое и зело высокое, разметисты имеет ветви, подобное тому древу, которое поляки нарицают модреевое (modrzewiem). Верху горы Ливана, аможе снеги никогда не тают, аще и вящшие суть жары, нежели во Италии. Приидохом во град Балбех, идеже царь Соломон созда полату [163] , егда царевну египетскую, тщерь фараонову, в брак себе поемляше (третиих [книг] Царств, глава 7). Творцы последнейшие различно о том жилищи пишут; аз же сие подлинную вещь глаголю, чесому зело приле[ж]но присмотрехся, что тую полату подлинно в Книгах Царских описуют, какову ныне видехом в Балбехе; чесого всяк скоро достигнет, понеже (не) от основания развалена, (но) древностию розрушена (poniewaz z fundamentu rozwaliony a dawno'scia zepsowany), частьми падает и валится. Сходя с горы, преидохом холмик младаго леса, который Антиливаном называют, где Келехриа [164] (Celesyrya) починается. Янычаре и турки, ихже конми шествовахом во Иерусалим, с околных [165] весей наняша на наша денги до четыредесяти арапов крещеных с [166] пищалми и с луки, опасения ради от арапов и срацын, поне днем прежде нас купцов турских розбиша и пятинадесяти человек из них замучили, еже тамо часто случается.
162
ib.: «кедровое древо».
163
ib.: «полата Соломонова».
164
ib.: «Целехтриа (sic)».
165
В подлиннике ошибка: «околными».
166
На поле: «лист 35».
Есть зде осмь знамен (choragwi) араплян [167] : два красные христиан, шесть белых знамен срацын, которые между собою неприятели (nieprzyiacelsko)
Арапленя, которых белых знамений употребляют, мало не всегда разбоем в своей земли во Египте и в Святой Земли упражняются. Есть их обаче нечто и в Галилеи, которые великие стада овец и велбудов держат, в шатрах живут, кормов животине добрых и вод здравых ищуще. Егда им кормов на единем месте не станет, жены и детей всадив на велбуды, стада овец прегоняют на иное место. Всретихом их множество в Галилеи у горы Фаворстей. Но арапляне христиане [168] в весях живут, огородом прилежат, тако на горе Ливанстей, яко в Сирии, наипачеже у Дамаска и в Святой Земли, но не столь часто (gesto).
167
ib.: «арапы несогласны с собою».
168
На поле: «арапляне христиане».
Петр Беллоний Ценоманус град Балбех чает быти Кесарию Филиппову; но ни коего свидетелства не приносит. По-истинне погрешает, понеже ина есть Кесария Филиппова над морем, юже и доднесь сице именуют, откуду святый апостол Павел в Рим плаваше (о чем пишет в Деяниих Апостолских, глава 28).
Выехав [169] из Балбеха, зане ни гостинниц (gospod), ни домов стоялых (karczmy) не бяше, по нужде в поли ночевахом с великим страхом, чесому обаче янычаре наши скорую обрели помощь. Узрев бо — и се турчанин некий, имея окрест себе колько-десять воинов, с которыми на войну персидскую еха, на том же поли в шатрах ста, где было и нам пришло ночевать, — повелеша нам между холмами скрытися, сами же к оному турчанину идоша и возвестиша, яко убогих некиих страннико[в] издали грядущих провождаша [170] , молиша, чтоб и нам волно было в том же поли стоять и ночевать, идеже он ста; еже (поне турки внешнее милосердие любят) скоро у него упросиша. Недалече убо от него стали по повелению его; егдаже бы инако сотворили и внезапно к его стану приехали, мняще, яко им гнушаемся, поставил бы сие в бесчестие и сотворил бы нам зло. Понеже и прежде того еликожды турчане с нами сречахуся, всегда грабити нас хотяху. Яко и злучися сретение с воином некоего пашы, который из Египта идяше: человека моего с осляти свергоша купно с вещми, и яже везяше, [на]силно взяша; и егда мурин Мухер (у котораго коней наняхом) осля похитил (porwal), булавою его избиша [171] , аще бо янычаре наши не поспешили и его не отняли, и осля, за что дали есмы им два ефимка (talarow), дабы нам не догрубали (przykrymi nie byli), что взяв, отъехали. Обаче там же (яко [172] преводник нам сказа), по обыкновению своему, кляшася, егда бы кого прежде сретили, ограбити обещашася и чтобы им любо было взяти, предлагающе сицевую вину, понеже издалеча шествоваша. Ибо елижды их султан на брань посылает, таковым же самоволством, каковым и чаусы имут коней и чтобы им любо было бесказненно везде забирати и присвояти им волно. Вторыя нощи приидохом к Тыкиуму (Tykiejum), богаделни турской [173] , которая не столь стройно создана, но богата и всем исполнена от некоего Домаска града пашы. Стретихом в пути из Дамаска в Триполь караван, иже имяше двесте человек конных. Видехом в той же богаделни, где некий турчанин, имея пять птичек зеленых, и по единой отпущал, нечто шепчучи [174] . И егдаже чрез толмача вопрошах вины того дела, отвеща, что «сия творю за души родителей своих умерших, веруя, яко сим моим добрым делом помощи им нечто могу».
169
ib.: «лист 36».
170
ib.: «турское благочестие».
171
ib.: «самоволство турских воинов».
172
На поле: «37 лист».
173
ib.: «богоделня турская».
174
ib.: «турки веруют быти чистец, но посмеятелно сие благотворение».
Двигохомся оттуду рано и видехом гору одесную пути, на которой, глаголют, Каин уби Авеля [175] . На самом верху суть два холмы. Повествуют, что на тех та братия Господу Богу жертву приношаху; вскрай же единаго холма показывают место, на котором убиен и погребен [176] бе Авель. Поведаша нам турчане (понеже спешащеся, не могохом быти на той горе, ибо зело высока есть), [что], свидетелства ради убиеннаго брата и в память неповиннаго убиения Авелева, под землею бысть шум [177] слышанный, и того ради место оное зело почитают, и подлинную вещь быти глаголют: яко аще бы кто болезновал тяжко и наг тамо лежал, абие бы здрав был. Вмале по сем приближаяся к Дамаску, мимо идяху нас Мамалики [178] (Mamelucy), которых тамо зело много. Род сей от арапов и муринов; мужественни суть, и удивителна их скорость; конские сиделцы (iezdzcy) зело добры; одежду имеют с холста белаго, сице широкую, еюже всего коня покрывают, кроме главы, которую о(т)кроют (zdobia) кистми и коло-колцы; употребляют челм (zawoiow) и сабель персидских, щитов, копий с толстыя трости, заострив у ней конец; на верхней одежде, юже нарицают алборнос, созади завешивают кожу какова-ни-есть зверя, а исподнее платно (нарицают марлота) с широкими зело рукавами носят; коней имеют вправду добрых, удила с колцем, седла и стремена адзямския; боле между ими есть мауров. Идохом по сем на гору зело высокую, зовут ю и доныне Хризороа [179] , на которой есть по левую страну часовня седми братов спящих (septem fratrum dormientium), яко марониты глаголют. С [180] той горы добре видит Дамаск град, понеже вскрай тоя горы сей град далече продолжися на красном, на веселом и всякими овощи изобилном равном месте. Чесо ради мнози мнят, яко Адам [181] , первый рода человеческаго отец, тамо сотворен бе, понеже и земля есть желта, какова токмо в Дамаске обретается и Адам толкуется желтый. И с тояже горы две реки истекают, яже Дамаск напаяют, Абана и Фарфар [182] , зело быстрые, ездить по них невозможно, но рыбные. Совершенно сей град описать — велий есть труд: мнози прежде мене сотвориша, аз оставляю. Егда бехом у врат града Дамаска, съседохом с коней, понеже в вящших турских градех неволно христианам ездити на конех, пачеже в Дамаске, камо ис Европы немного христиан приходит. Мы тако толко дву италиан обретохом, которые купцов апамейских или алепских куплю содеяша, у которых мы стояхом. Аще убо Дамаск град [183] зело есть люден и украшен и пространен (понеже будет его на полосмы версты, poltory mili), токмо что одаль моря лежит, купцы европские редко к нему ездят [184] , народ зело неприятен есть Христианом. И того ради янычаря конные взяша нас между себе и сице провождаху; обаче егда народ увиде нас воплем своим мерзским кшыканием (krzykaniem) [185] , а наипаче отроки нас встречаху, со всех улиц к нам стекахуся; и егда приидох к торжищу, камением на нас метаху и плеваху; аще бы не янычаре нас защищали, по истинне бы нас растерзали. Отъезжая ис Триполя, на первом стану (noclegu) обретохом клевретов двех турков (едина стараго, а другаго юнаго), иже присовокупишася к нам и идяху с нами даже в Дамаск: возвращахуся с персицкия рати (woyny), [имея] с собою человек с тридесят конных; тии беша на войне персицкой и праведно кляшася, что первии беша, иже ис того обозу поехаша, давше за то двесте рублев [186] паше, что их отпустил, понеже в Дамаске великие дела имеша. Много нам о той брани [187] чрез толмача поведаша: колико на всяк день не мнее гладом, нежели мечем турков погибает, егда за рекою Евфратом чрез много дней меж песками и камением воду носити понуждаются, где и моровым поветрием много их помирает. Поведаша за подлинную вещь, что от начатия тоя войны по их отъезд турков с триста тысяч погибло [188] , и хотя бы пришло всем помрети, не возвратилися бы вспять, дондеже над персами не чаялися победы. Царь турской в то время прохладов (wczasow) и потех употребляет, и тому не верит, что там соделовается, и сколь много людей [189] от нужды погибает. Слуги тех турков (понеже идяху с нами вкупе), егда нас в Дамаске народ встречаша, показуя любовь, провождаху нас; и аще имеехом окрест себе янычар, обаче в таковом множестве людей неудобно бяше то сотворити, дабы на нас отроцы камением не метали.
175
ib.: «Авель».
176
ib.: «лист 38».
177
ib.: «чудеса у гроба того».
178
ib.: «Мамалики каковы».
179
На поле: «Хрзороа гора».
180
ib.: «39 лист».
181
ib.: «где Адам создан».
182
ib.: «Абана и Фарфар».
183
ib.: «Дамаска града величество».
184
ib.: «знатно, что безбожные люди».
185
ib.: «лист 40».
186
На поле пояснено: «2000 цекинов (dwa tysiaca cekinow)».
187
На поле: «турки како в Персиде воюют».
188
ib.: «300 000 турков на войне погибе».
189
ib.: «лист 41».
Прежде трех месяц до нашего приезду в Дамаск, и прежде нежели баша (basza) на войну персицкую пойде (бе сын Махомета башы онаго, иже бе везирь, егоже жестоко султан замучил, а сей его сын имел две тысячи людей конных и осмьсот пеших), приеха зде некая татарка, юже нарицаху царицею асийскою, имущи с собою четыре тысящи татар [190] . Та прежде в Вифлием, по сем в Меху к гробу Махметову молитися ехаше, хотящи те места навестити, ис которых во едином месте велий пророк родися от девы, а в том такожде пророк велий погребен лежит. Воздаде ей честь (czestowal) баша со всеми людми, повелением султановым, иждивением зело великим чрез осмь дней, и даде ей судию (sedziaka) вместо провожатаго с неколико сот воинов.
190
ib.:
Видехом дом Иудин. Бе тамо источник, в нем же крестиша святаго Павла [191] , ныне всея стогны (ulicy) общий есть, видети же бяше дому того внутренны переходы (wnetrzny przyganek). Изшед из града, указоваше (ukazowano) нам место, камо святаго Павла спустиша [192] в кошу, окно есть при башни. Там же есть недалече вертеп в земли, где той же блаженный апостол спущен скрыся, и аможе много святых крышася во время гонения. На стрелбище из лука (na strzelenie z luku) при часовне маронитове показуют камень, с которого святый Георгий [193] садися на конь, егда хотяше Беритскаго змия убити близ Дамаска.
191
На поле: «святый Паvел крещен».
192
ib.: «42 лист».
193
ib.: «святый Георгий».
Видехом богоделню, юже Солиман, царь турский, великою казною построил, где странников, идущих в Меху и оттоле возвращающихся, чрез три дни туне (darmo) питают.
Навестихом вся тая места, о них же читаем в Деяниих Апостолских в главе 9 [194] : там же и дом Ананиев, в оньже по несколко степеней подобает нисходити; там же и дом святаго Иоанна евангелиста, в нем же родися, поведают марониты (коими мерами — не вем). Бехом в церкви тех маронитов, не само пространной. На всякий год дают баше по 2000 цекинов, чтоб безопасно могли богомолие совершати; имеют ризы церковные от папы Григория 13, которые им привезе и отдаде отец Иоанн (Ioannes Baptista) езувит [195] . Видехом издали церковь святаго Иоанна Крестителя, давно некогда от христиан поставлену; знать, яко бе некогда величеством подобна египетским мечетем; несть христианом в ню волнаго входа, яко и во град, иже по обычаю есть древнему (strychem dawnym) с камени четвероуголнаго делан, башни такожде имеет четвероуголныя.
194
В подлиннике ошибка: 6.
195
ib.: «лист 43».
Обретаются убо и зде людие, которые мнятся быть святи, так зимою, яко и летом нази без всякие одежды ходят [196] , главу и браду обрив. Встретив некоего в Дамаске, и мнев беснующагося; но егда вопросих, поведаша ми, что сей человек свят и жития добраго, иже, прелесть мира оставя, на земли ангелское житие проходит.
Тогожде времени видехом [197] дву муринов купцев из Индеи Восточной им же лица зело сияша. Егда аз, что бы за люди были, ближе подступя вопросих, отвещаша, что суть купцы, которые драгое камение продают; яко на подобие того, красное некое камение великое, аки орех лесный, и зело светло сияющее во лбу и во обеих ягодах (w obie iagody) вделаны имеша, и с ними тако хождаху, аки некие кощуны (maszkarnicy). Чюдно, како те камение вправливают на лице в кожу, что толь крепко держатися могут! Тогда же впервые видех некое[го] [198] человека в челме [199] зеленой; иныя бо турки носят белые; и поведаша ми, что исходит от рода Махметова [200] , чево же ради такова цвета употребляет, которой бе подлежащ самому Махмету, и не достоит его ни кому иному носити, кроме тех, которые от рода его исходят. Но однакоже некоторые сантаны (santon'owie) или невинные люди и святыя оное носят. Платье зеленое носити всякому волно, челмы зеленые токмо сродником Махметовым, которых по сем много видех, а наипаче некое[го] там же в Домаске зело платье ветхое имеющ[аго] и ободранное, в харчевне продающаго харчь; почему знатно, что не вси сродници Махметовы богаты и чесни и хлеб свой имеют. По обеде нанях себе провожатаго балука (boluka), к которому ис Триполя от брата его лемира имех листы, чтоб с нами ехал в Иерусалим; како (iakoz) с пятью янычар конных и с пятью пеших ехал с нами в товарищстве. О плодах поль Домаскиинских и о разности овощей было бы что писати, но сия уже сотвориша прочии. Удивляюся обаче, како некую вещь оставиша. Есть в Сирии, в Триполе и в Балбехе, а наипаче в Дамаске овощ един, многим землям знаем; зовут его попросту мауза [201] (mauza); видится — нашим огурцом подобен, толко что доле и толще, ростет криво, а вкупе бывает иногда до пятидесят того овощу, аки орехов лесных; для чево, пока не созреют [202] , щиплют их и собирают в домы, где исподоволь дозревают; обоняние и укус (smak) того овощу есть сущий груш хороших реченных уриантовки (uryantowek gruszek naszych); но скоро их человек наястся, и боле дву с хлебом или с сыром ясти невозможно. Христиане, которые тамо в той стране обитают, сице мнят обще, что Адам и Ева в раю сей овощ ядоша; якоже и таковыми приводами подкрепляют: в-первых, занеже тамо яблок несть, и когда святый Героним, библию от еврейска языка преводя на латынский, слово мауза на латынский язык перевести не возможе, токмо так попросту положи: овощ с древа. Но тому сами могут верити! Убо несть подобия, чтоб святый Героним, от Духа Свята Писание Святое переводя, и к тому языков совершенное разумение имея, того не возможе умети! Вторый их привод, что маузу изрезав в крушки (talerzyki), абие видети жилки на подобие Т, тверда, сиречь на подобие креста [203] и исцеления их согрешения и преступления заповеди Божия смертию Спасителевою. Но и во огурцах наших нечто тому подобнаго всяк видети может! Третий довод, что той овощ не на древе, но на низкой купине ростет толщиною близ кулака (pied'z), который не может однако сицевыя тягости удержать, даже на землю приляжет; чего [204] ради праотцы наши удобно сорвати могли. Четвертый, что мауза лист имеет в ширь на лакоть, в длину на два, и ис котораго листа по согрешении удобно бе соделати телу покров. Но Писание глаголет, что тое покровение бе от листвия смоковна! С которых мер (miar), подлинное [ли то их] разумение — сами о том да розсуждают! Возят той овощ в Царьград морем; но занеже не долго может лежати и скоро портится, того ради неспелой рвут и, песком пресыпав, возят. По сем в Цареграде на солнце излагают, и тако дозревает. После полден из Дамаска отъехав пять поприщ (mile), приехали есмы к месту обращения святаго апостола Паvла [205] , егда слышав глас, с коня спаде. И оттоле изрядное есть зрение Дамаска. Недалече есть камень, зело великий, у котораго апостол святый, егда спаде с коня, на земли лежаше. Постави тамо царица Елена часовню; но уже едва знать, когда бе в том месте. Откуду отъехав полтретьи версты (pol mili), наехали на стада овец арапских, ис которых егда едину болук ухвати, арапы тамо суще на поли начаша копитися, чтоб ю отнять; турки принялися за оружие, арапы же из пращия камением бросаху; чего ради турки побежаша, ухватя овцу; гониша их арапы, но туне [206] . Стан (nocleg) наш бе в дому (karwaseryi) Саса, двадесят пять поприщ (pie'c mil) от Дамаска; течет тамо речка чиста и зело быстра.
196
ib.: «плод турския веры».
197
На поле: «древний обычай».
198
ib.: «лист 44».
199
В подлиннике ошибка: «челне».
200
На поле: «каково разнство сродников Махометовых».
201
ib.: «мауза — плод».
202
ib.: «45 лист».
203
На поле: «знатно, каков там люд прост».
204
ib.: «лист 46».
205
ib.: «обращения святаго апостола Паvла место».
206
На поле: «47 лист».
Часто в сем месте арапы воспоминаются, и еще о них глаголатися будет, откуду мог бы всяк удивлятися (dziwowa'c), для чего терпят им турки [207] , понеже они разбоем вся пути наполниша. Подобает убо ведати, что хотя их шесть рот (choragwi) в Турской земли арапов есть, но нигде подлиннаго жития не имеют; на пути заеждают (zaiezdzaia) и (от) [208] турков, [и] ково ни встретят, грабят и розбивают; которые аще бы между собою в совете жили, были бы страшны турком. Убо сказывают, что их есть с двести тысящ, которые многую между собою вражду, яко по истинне от природы имеют, по изволению Божию.
207
ib.: «чесо турки арапов казнити не могут».
208
Лишнее слово
Всякая рота (choragiew) имеет своего началника, егоже слушают; всех [превосходит могуществом] [209] некий Аборис [210] , зело славный в той стране разбойник; имеет под собою сорок тысящ арапов; и в том времени, в котором из Земли Святыя возвращахся в Триполь, Сирию всю войною разоряше тако, что токмо для него в Апамеи или Алепе быти не могох, который хотя со усердием видети желах. В тожде время, в которое в Триполе бех, тойже Аборис наехал турской караван и убих тридесять человек турков, велбуды со всеми товары [211] побра, христианом же ни какова зла не дела, товары их безо всякаго опасения пропустити обещаяся; толко от купцев, в Триполи живущих, вина и запасов, чтоб ему прислали, требовал. А что тую страну зело опустоши, сия бе вина [212] . Баша дамаскинский, незадолго до приезду нашего, племянника его, который такожде в ближних местех розбиваше, повеле его убити сицевым умыслом: умысли, якобы с ним хотел мир учинить, на который съезд на некое место пять сот арапов с племянником Аборисовым приехало; толикожде и турков с капитаном башином съехашася; дондеже арапляне на лошадях сидели, ничево турки делать не смели, хотя на залоге (zasadzce) колко сот коней [213] (koni) своих имели; но егда Аборисов племянник, сей младый Аборис и половина арапов с лошадей слезли, чтоб дары от башы себе посланныя приняти, турки на них ударили, которым на помощь и иные, з залоги (zasadzki) прибежав, всех арапов побили, и того юнаго Абориса яли. Тогда сей дядя Аборис, мстя обиды и смерти племянника своего, сицевыя турком разорения творил. Слышать было, егда в Триполи бех, что царь турски с подарки [214] и с некими уговоры к нему послал, чтоб его какими-ни-есть меры утолил; понеже опасался, чтоб с [л]емиром Махметом, цариком сирийским, зело силным, не соединился, а по сем бы туркам страшнейший [215] был, наипаче во время перския войны. Что по сем бысть — не вем, понеже араплян, яко гладные разбойники, удобно утолить возможно подарками.
209
В польском: potencya przechodzi.
210
На поле: «Аборис, славный разбойник».
211
ib.: «лист 48».
212
ib.: «чесо ради турков побивает».
213
В подлиннике ошибка: «людей».
214
На поле: «сам салтан боится его».
215
ib.: «49 лист».