Похождения бравого рядового Гувер
Шрифт:
– Но это...
– Это то же самое. Оставьте меня, мне надо подумать.
– Корки?
Кейдж кивнул из-за стола, не отрываясь от бумаг, и приветливо указал ручкой на мягкий кожаный диван, принявший в объятия усталое генеральское тело. Что-то дописал, удовлетворенно кивнул сам себе, закрыл журнал и связался по настольному коммутатору с секретаршей, велев приготовить кофе и никого не пускать. После криков и беготни в коридорах его кабинет казался уютным оазисом спокойствия в пустыне хаоса.
–
– Спросить-то можно.
– Игриво ответил Кейдж, не принимая тона.
– А с ответом посмотрим.
– Представь, что перед тобой вдруг возник ты сам, только из прошлого. Тебе бы не было стыдно?
– Нет.
– Подумав, четко ответил Кейдж.
– И еще я бы посоветовал себе не искать продвижения по службе, а скончаться где-нибудь в горячей точке лет в сорок. А ты?
– Я уже второй день словно гляжу в прошлое. Точнее нет, это прошлое глядит на меня. И оно не видит того, каким я стал, оно по-прежнему видит того... другого. Того, кем я уже не являюсь. И перед ним бесполезно оправдываться, оно молодо и полно ярости и огня, и все обиды для него по-прежнему живы. И мне жутко, Корки.
– Рано ты начал хандрить.
– Только и сказал Кейдж.
– Скажи, а Морт? Что бы ты сделал, если бы у тебя была возможность начать все заново? Убил бы его?
Кейдж сердито поджал губы.
– Я предпочитаю не думать о том, что было бы если, а оперировать доступными фактами.
– Все не можешь простить меня? А ведь столько лет прошло! Но я, и правда, был настоящим засранцем. Впрочем, он был не лучше. Знаешь, это я украл его нож.
– Что?!
– Кейдж вытаращил глаза.
– Ты?!
– Я.
– Спокойно признался Меллоуни и вытащил из кармана продолговатый чехол.
– Мне так хотелось иметь что-то подобное. А он так врал, что нож достался ему от отца, хотя все знали, что у него только мать... он меня жутко злил.
– Я помню.
– Прервал Кейдж.
– А тогда... боги, я даже не помню, что он сделал. Он же даже его особенно не прятал, все время таскал с собой.
– Он думал, что потерял его. Что он вывалился из дыры в кармане.
– О дыре позаботился тоже я. Иначе бы он сразу понял. Тогда он так убивался. Искал его всюду. Тогда я злорадствовал. А теперь... не знаю. Наверное, мне его жаль. Сколько ему тогда было? Тридцать? Тридцать пять?
– Двадцать один.
– Сквозь зубы проговорил Кейдж.
– Двадцать один.
– Повторил Меллоуни, вытряхивая нож из чехла на ладонь.
Отполированная рукоятка пожелтевшей слоновой кости когда-то была покрыта резными узорами, но они почти стерлись за долгие годы употребления. Однако ухоженное лезвие и не думало стариться, такое же смертоносное, как и сорок лет назад.
– Посмотри на него. Рукоять - это мы. Такие же старые, потертые, но все еще выполняющие свою функцию. А лезвие...
– Он так любил жизнь.
– Вдруг сказал Кейдж.
– Ему всегда было мало. Помнишь,
– Не помню. Ведь я не знал его так, как ты.
– Никто не знал его, так, как я.
– И ты оправдываешь его? До сих пор? Ведь это же ты его тогда сдал? И почему он не преследовал тебя за это?
– Он знал, что я поступил правильно. В этом был весь Стеф.
– Эта девушка... агент Джокер... Мерида... она его дочь? Внучка?
– Мерида сирота, ее обучали здесь.
– Вчера она назвала меня вором. У нее его манеры, его интонации, его движения, его смех. И глаза... у нее его глаза.
– У нее зеленые глаза.
– Вчера были сиреневые.
– Это уже слишком.
– Хмыкнул Кейдж.
– Я тоже так думаю. Ты веришь в реинкарнацию?
– И это тоже уже слишком!
– У меня на двери надпись. И это его почерк.
– Меллоуни!
– Я требую от тебя сию же минуту показать мне запись с камер наблюдения. Я хочу узнать, кто это сделал. Немедленно, Кейдж!
– Пойдем к операторам.
– Кейдж пожал плечами.
– Но тебе не кажется, что ты перегибаешь? Стеф не стал бы реинкарнироваться ради сомнительного удовольствия довести тебя до паранойи. Да еще в женском теле.
Меллоуни не ответил, пребывая в задумчивости, пока они не дошли до операторов, которым Кейдж велел вывести на экраны запись наблюдения с камер, установленных напротив двери генерала. Сначала ничего не происходило. Потом мимо начали сновать военные с различными предметами в руках, прошло несколько парочек. Кто-то в черной маске долго рисовал пляшущую королевскую семью, вздрагивая от каждого шороха, но ничего не писал. Потом возле двери не происходило ничего до самого утра.
– Но надпись!
– Нервно закусил губу генерал.
– Откуда она появилась?
– Как будто из ниоткуда.
– Огорошил более опытный в просмотре видео оператор.
– Смотрите, вот этот момент. Вот ее нет... и вот она появляется.
– Прервалась запись?
– Нетерпеливо спросил Кейдж.
– Вырезали?
– Никак нет, директор, запись в порядке, вот таймер. Она просто возникает на двери.
– Но этого же не может быть.
– Раздраженно стукнул по столу Меллоуни.
– Кто-то же это написал!
– Я и не говорю, что не писал.
– Обиделся оператор.
– Просто это не человек сделал.
– А кто?!
– Фантом.
– Объяснил агент, как нечто само собой разумеющееся.
– Его, извините, мы поймать не сможем.
– Какой еще фантом?!
– Это наш местный призрак.
– Будничным тоном пояснил Кейдж, увлекая Меллоуни прочь.
– Дух базы, так сказать.
– Твой дух пишет почерком Морта!
– Может, это его дух и есть?
– Серьезно спросил Кейдж.
– Ты серьезно считаешь, что этот обормот превратился в привидение и теперь шляется по вашим коридорам и наводит трепет на первокурсников?!