Похождения молодого графа Потовского (сердечный роман)
Шрифт:
Это известие, которое не очень бы взволновало меня пять месяцев раньше, причинило мне теперь самую сильную тревогу
Меня очень мало заботило, что отец не одобрил моего поведение, но я не мог вынести мысли, что он в опасности, и я решился тотчас же отправиться к нему.
Какая глубокая тайна сердце человеческое! Мне кажется, я чувствую теперь к отцу привязанность, которой ранее у меня не было! По мере того, как у меня отнимаются дорогие существа, моя нежность сосредоточивается на тех, которые мне остаются.
Я спешу к нему на помощь.
Р. S.
Палатин был так добр, что послал одного из своих людей взять мою лошадь от пастуха, и дал мне одного из своих слуг, чтобы проводить меня в Дерасню.
Бистапец, 13 августа 1770 г.
LVIII.
От того же к тому же.
В Пинск.
Когда я приехал, отец был уже вне опасности. Рана, хотя довольно легкая, к несчастью, находится в очень нежной части тела.
Я ждал выражение его неудовольствия за то, что я покинул его партию; но он не проронить ни слова.
Я нашел здесь снова нескольких знакомых.
Наше воинство сильно просветилось. Большинству конфедератов кажется, опротивел их союз. Они опасаются австрийцев, которые проникли уже в наши пограничные области и принуждаюсь класть оружие всех попадающихся им повстанцев. Конфедераты сами жалуются на совершенные разбои. И, по-видимому, в свою очередь чувствуют все их печальные последствия. Но они это заслужили, так как первые подали пример этих ужасов.
Если бы бог сражений был правосуден, уже давно бы они все были истреблены.
Дерасня, 20 августа 1770 г.
LIX.
Софья двоюродной сестре.
В Белу.
Я только что получила ответ от друга Густава.
Удалившись из банды конфедератов, Потовский отправился к своему отцу, недавно вернувшемуся из Турции. Он должен быть теперь в Дерасне и остаться там несколько времени. Вот время пустить в ход все мои средства.
Я посылаю приказание Сантерру немедленно оседлать коня и ехать без замедление на поиски Густава.
Когда он его найдет, я вменю ему в обязанность попасться, как бы случайно, Потовскому на глаза и сообщить о смерти Люцилы.
Сантерр именно такой человек, какой мне нужен: он знает Густава, хитер, я подучу его и надеюсь, что он с честью выйдет из затруднения.
Как только он покончит с поручением, я прошу его дать мне знать и, конечно, не забываю пообещать вознаградить его за его старание. Без сомнения, я не окажусь пред ним неблагодарной, если буду им довольна.
Ты видишь, я готова
Ломазы, 20 августа 1770 г.
LX.
Густав Сигизмунду.
В Пинск.
Увы! Слишком достоверно, что Люцилы более нет!
Когда я был вчера утром в карауле в одном из кварталов Дерасни, я заметил понедалеку от себя человека, почти не сводившего с меня глаз. Мне показалось, что я его где-то видел; но представление было смутное, я не мог в нем разобраться.
— Вы мне не незнакомы, сказал я подходя к нему; но я не могу вас припомнить.
Он внимательно посмотрел на меня и поднес руку ко лбу, словно человек, старающийся при пробуждении вспомнить только что виденный сон; затем он вдруг вскричал:
— Вы — сын графа Потовского, часто приходили к Валькскому старосте играть с нашими молодыми господами? Как вы выросли! Я так давно вас не видел, что не удивляюсь, как трудно было мне вас припомнить. А вы-то разве не помните более Сантерра.
«О, Сантерр, так это ты! Мне доставляет удовольствие тебя повидать; сообщи же мне о твоих молодых господах.
— Честное слово, это было бы несколько затруднительно. Я не живу более у них; уже семь лете, как я перешел на службу к графу Замойскому; с той поры я постоянно находился при старике в одном из его поместий, неподалеку от земель графа Собеского».
— Графа Собеского! Знавал ли ты графиню и ее дочь?
— Я видывал их несколько раз в замке, и даже незадолго до их несчастия.
— Ах, дорогой Сантерр, что же с ними произошло?
— Ох! Конфедераты, проходившие с разгромами по областям, сожгли их замок; не знают, что сталось с семьею.
При этих словах я замираю с остановившимися, уставленными на этого человека глазами; трепет ужаса пробегает и леденит мою кровь: дух заняло, и жизнь приостановилась.
— Как вы побледнели, господин, — продолжал он. — Я сообщите вам что-то неприятное: я очень огорчен этим.
Прошло много времени прежде, чем я был в состоянии говорить; наконец, я вернул себе употребление речи и ответил ему:
— Ах! Сантерр! Я знал очень близко семейство; я в отчаянии от того, что с ними произошло. Но не скрывай от меня ничего, прошу тебя. Подробности совершенно неизвестны?
— Ходит слух, что молодой человек из партий отца просил у него руку дочери и получил его согласие, но дочь наотрез отказала ему. Из мести влюбленный бросился к другой партий, связался с бандой конфедератов и однажды вечером явился во главе этих жалких людей с намерением похитить девушку. Что вы плачете, господин? Я не буду лучше продолжать.