Похождения Штирлица и другие приключения Бормана
Шрифт:
– Где она?
– нетерпеливо спросил толстый бородатый мулат, поигрывая остро отточенным мачете и переливающимися бицепсами.
– К-кто она?
– заикаясь, спросил пастор.
– Та фемина, про которую ты говорил, - мулат с сомнением посмотрел на пастора, щелкнул языком и стал поигрывать мачете еще ужасней.
– Так все женщины в гареме у Штирлица, - завизжал пастор Шлаг, пытаясь вырваться из крепких волосатых рук, держащих его за ноги, за руки и за два-три волоска на тщедушной лысине.
– А зачем этому кабальо столько фемин?
–
Мулат уронил мачете себе на ногу. После этого он радостно прыгал около двадцати минут, пока его не отбросили.
– Вот видите, - с вожделением начал Борман, решив взять власть в свои руки.
– Штирлиц, эта противная русская свинья, забрал себе всех наших женщин...
Борман говорил и говорил, не чувствуя, как мощная рука поднимает его за воротник.
– Кто свинья?
– спросил глухой, до боли в носу знакомый Борману голос, эхом перекатываясь по контейнерам с сахарным тростником.
Негры притихли. Борман оскорбил еще пару раз Штирлица, сказал пару недобрых слов про тушенку, и тут сильная рука бросила его в джунгли.
" Разве я что-то не так сказал? " - задумался Борман, приземлившись в самые крупные заросли колючек. Вскоре он понял, что глубоко ошибался.
Штирлиц, поднявшись на трибуну, рыгнул и сказал:
– А теперь все пшли домой... А кто не все, того я отвыкну Бормана слушать...
Негры притихли и разошлись. Непоколебимый авторитет Штирлица покачнулся. Штирлиц, тем не менее, этого не понимал.
***
– Эй, ты, в шапке, подь, - Никита Сергеевич ласково подозвал Лысенко.
– Че?
– Лысенко подошел поближе и снял шапку.
– Как там кукуруза?
– Хрущев плюнул на пол и притянул поближе засиженную мухами тарелку с бутербродами.
– Растеть, - Лысенко обнажил рот с несвежими черными зубами и заржал чему-то своему.
– Это хорошо, - сказал Хрушев.
– А этого... как его?...
Штирлица посадили?
– Та не знаю я, - нараспев сказал Лысенко и надел шапку.
– Дурень ты, - сказал Никита Сергеевич, - Ты этот... арогном, во, значит, все должен знать! Узнай и доложи...
– Кому?
– переспросил обалдевший Лысенко, чувствуя, что он и правда дурень.
– Ну, кому-нибудь, - сказал Хрущев, смачно засовывая палец в нос.
***
На захват Штирлица был отправлен специальный Отряд Милиции Особого Назначения из восьми человек. Во главе отряда стоял майор, имени которого никто не знал.
– Не завидую я этому... как его?... Штирлицу, - радостно, как настоящий мелкий пакостник, сказал секретарь Никиты Сергеевича.
Он не знал, что не он, а Штирлиц имел все основания не завидовать ему.
– Как тебя?
– Никита Сергеевич стоял в дверях, - Иди-ка сюда, вон за тобой пришли...
– глаза Генерального Секретаря светились победным торжеством. За дверью, вытягивая шеи, стояли сотрудники КГБ и в нетерпении поигрывали пистолетами.
" Main Gott,
Никита Сергеевич торжествовал. Так ненавистный ему интеллигент был повержен и отправлен в лагеря.
– Не боись, - сам себе сказал вождь, потирая короткие потные руки.
***
Штирлиц негодовал. Он ожидал от Бормана любых веревочек, даже пенькового каната, но таких пакостей он ожидать не мог. Русский разведчик скорчил презрительное лицо и с негодованием и размахом бросил банку тушенки об стенку. Коровий жир медленно растекался по обоям в красно-желтый цветочек.
– Скоты!
– Штирлиц врезал об стенку второй банкой. Это относилось уже к Мюллеру и пастору Шлагу. Пастор, сидящий под окном с первой в жизни пойманной рыбиной (ничего, что дохлой), съежился.
– Уроды!
– от удара третьей банки стена треснула. Борман, подслушивавший с другой стороны, с визгом умчался.
" Пора смываться ", - подумал Штирлиц.
– " Кругом люди этой толстой свиньи. А в конце-то концов, Штирлиц я или не Штирлиц? "
Как всегда после проведения блистательной операции, Штирлиц горел на мелочах. Конкретно в данный момент он не мог решить, куда бы ему смотаться.
В родную Россию почему-то не хотелось. Возможно, причиной такого недовольства любимой родиной стала листовка Бормана. Тем более, Штирлиц не знал, что за новый зверь появился за время его отсутствия, и как он может кусаться. Штирлиц закурил "Беломорину" и решил податься в Штаты.
Он не знал, где они находятся, но видел раза два ихнюю валюту (один раз у Канариса, а другой - у Шелленберга). Доллар Штирлицу понравился.
" Интересно, где находятся СыШыА? ", - подумал Штирлиц.
Глобус Украины, подаренный Геббельсом, не смог дать ответа на данный риторический вопрос. Русский разведчик выглянул в окно и заметил лысину Бормана, блестящую от вечерней дымки.
– Борман, иди сюда, - голос Штирлица не допускал возражений.
– Драться будешь, Штирлиц?
– Борман знал, что от русского разведчика невозможно скрыться. Шансов пять у него было - из-за угла, ни о чем не подозревая, показался пастор Шлаг, мурлыкая под нос "мы, пионеры, дети рабочих".
– Пастор тебе не поможет, - обобщающе сказал Штириц, но Борман, показав розовый детский язычок, исчез.
– А, черт, - выругался Штирлиц.
– Эй, пастор, поди-ка сюда!
Пастор задрожал, но все-таки подошел.
– Слушай, ты, толстый, может быть, ты знаешь, где эта чертова Америка?
– А... в... в...
– пастор, дрожа, сделал идиотскую рожу и пробормотал что-то непонятное.
– Понятно, можешь проваливать, - сказал Штирлиц, занося ногу для выбрасывающего пинка.
" Нет, ну все самому! ", - раздраженно подумал русский разведчик.