Похождения Штирлица и другие приключения Бормана
Шрифт:
***
Товарищ Хрущев сидел в кресле, положив ноги на лежащую на столе газету "Советская Россия". Перед ним лежала распечатанная телеграмма, гласившая:
" Сообщаем, что известный Вам товарищ Исаев отбыл вчера из Бразилии в неизвестном нам направлении. "
– Растяпы!
– Никита Сергеевич бросил ботинок о стенку. Ботинок крякнул и прекратил свое существование.
– Козлы!
– второй ботинок ударился о стенку и упал рядом с первым.
– Всех посажу!
– и первый носок упал
Никита Сергеевич в гневе сполз с кровати и принял полный стакан самогона.
***
– Уважаемые пассажиры, наш самолет приземлился в аэропорту города Вашингтон, желаем вам приятного пути, а теперь все пшли отсюда, - молодая стюардесса с крутыми бедрами совершенно неласково выпроводила всех из самолета и заперла его на амбарный замок.
– Когда с Вами можно будет встретиться?
– нетерпеливо поинтересовался Штирлиц.
– Как вы смеете, я мужу скажу!
– возмутилась стюардесса.
– Мужу я сам скажу, если хотите, - пообещал Штирлиц. Так когда?
– Шли бы Вы, товарищ Штирлиц...
– предложила стюардесса и назвала место, в которое нужно идти.
– Грубиянка, - резюмировал русский разведчик и отправился в пристегнутый к самолету "рукав".
Сразу же после рукава Штирлиц заметил два коридора направо и налево. Он почесал за ухом и пошел в левый коридор, катя перед собой тележку с чемоданами.
Внезапно Штирлиц почувствовал, что слабые, но цепкие руки затаскивают его куда-то налево, разрывая фалды пиджака. Штирлиц удивился и лягнул ногой кого-то сзади. Раздалось всхлипывание, и кто-то сказал на чистом русском языке, противно шепелявя:
– Отдавай коселек, шволось!
– Я тебе дам кошелек, - сказал Штирлиц, поднимая нахала, обросшего, как казалось, темной шерстью и воняющего помойкой, повыше.
– Во-первых, я тебе не кошелек, а в морду дам, но это все во-вторых. Я русский разведчик Исаев, и не позволю всякой американской свин... ба, да это же Шелленберг!
Шелленберг, обросший до неузнаваемости и изрядно похудевший, узнал Штирлица раньше, и принялся радостно подвывать, несмотря на ушибленную об стенку при падении ногу.
– Вальтер...
– сказал Штирлиц, готовясь прочитать назидательную речь.
– до чего же ты опустился!
– Да вот, - сказал Шелленберг, явно показывая широкую прореху в верхнем ряду нечищенных зубов.
– Живем мы тут плохо.
– "Мы" - это кто?
– удивился Штирлиц.
– Это я и Айшман, - сказал Шелленберг.
– Как! Вас отпустили?
– Штирлиц наверняка знал, что на Лубянке можно задержаться надолго.
– Ага... Мы шебя вели плохо, - радостно сказал Шелленберг.
– Это хорошо, что плохо, - сказал Штирлиц, весьма довольный. Он был доволен, что есть хоть кто-то, кому можно будет для профилактики бить морду.
– А где ты живешь?
– поинтересовался
– Где... где придетшя, - обреченно сказал Шелленберг.
– А Айсман где?
– В баре прохлаждаетшя, - Шелленберг потрогал явный синяк под левым глазом.
– Ладно, - сказал Штирлиц, принимая решительный вид.
– Я поставлю вас на ноги!
– Лушше доллар дай, - попросил Шелленберг.
– Зачем тебе доллар?
– медленно философски изрек Штирлиц.
– А!
– сказал Шелленберг, делая вид, что он понимает больше, чем Штирлиц.
– Жа доллар можно женфину купить!
– Женщину?! Это хорошо!
– сказал Штирлиц, похрустывая пачкой стодолларовых бумажек, нарисованных одним его знакомым в Бразилии.
– Пофли купим по парофке, - предложил Шелленберг, глядя на заветную пачку.
– Нет, бабы потом, - сказал Штирлиц озабоченно.
– Пойдем Айсмана найдем.
– Жашем нам Айшман...
– засопротивлялся Шелленберг, - от него же одни убытки...
– Какие убытки?
– Штирлиц обожал истории о финансовых махинациях.
– Пофли, рашшкажу, - сказал Шелленберг, выводя Штирлица из аэропорта. За ними устремился полицейский.
– Ну так вот, - начал бывший шеф Штирлица, - Я вфера достал пять долларов. Эта свинья Айшман жабрал их и вот теперь напилшя... Пофли в бар, фде он фидит.
В баре играла неизвестная никому музыка, состоящая из хаотичных ударов по чему-то деревянному и металлическому. Айсман сидел за крайним столиком и выл от удовольствия.
Его повязка на левый глаз сползла. Закрытый обычно глаз смотрел по сторонам, чего бы стянуть, как локатор. Неожиданно глаз выпучился. В дверях показался Штирлиц в черном костюме, с цветком в петлице, и с Шелленбергом под мышкой.
" Рассказал... Все рассказал ", - мелькнуло в мозгу Айсмана. Шелленберг соврал Штирлицу - с Лубянки их никто не выгонял за плохое поведение. Они удрали, когда находились на лесозаготовках на Чукотке, где только и делали, что ничего не делали. Айсман сразу протрезвел и сполз на пол.
– Айсман!
– радостно сказал Штирлиц.
– Штирлиц, - неприветливо пробурчал Айсман, стоя под столом на четвереньках.
– Не злись, Айсман, я же ненарочно, мне долг приказывал.
– Штирлиц вспомнил похождения с мнимым баром на Кубе.
" Кто это - Долг? " - удивился Айсман.
– Ты про что это?
– спросил он, высунувшись из-под стола.
– Да так, к слову пришлось, - сказал Штирлиц.
– как живешь без меня?
– Плохо, - сказал Айсман и икнул.
– Женщин нет, растительности нет, кефира нет, Бормана нет, дешевых туалетов нет, "Беломора" нет, вина нет, пива нет, самогона нет, даже горилка отсутствует, жить негде.
– Это хорошо, - сказал Штирлиц.
– А где жить, мы уж как-нибудь найдем.