Похвала
Шрифт:
Как, черт возьми, такая блестящая, красивая девушка может так плохо думать о себе?
Этот кусок дерьма, ее отец, никогда не хотел относиться к ней должным образом, так что теперь она, похоже, не может смириться с мыслью, что она чего-то достойна. Хотел бы я прямо сейчас встретиться лицом к лицу с этим ублюдком. Я бы хотел надрать ему задницу за то, что он сделал с Шарлоттой и Софи.
— Что ты хочешь сделать с сегодняшним составом? — Спрашивает Гаррет, пока я стою в офисе и просматриваю контракты.
— Сколько у нас есть? —
— Семь.
Черт. Это наш первый аукцион, самое ожидаемое событие в клубе, по словам пиар-фирмы. Они бредят этим с тех пор, как было объявлено об открытии клуба, и это здорово, но еще этот гребаный следователь по уголовным делам дышит нам в затылок.
Девушки продают с аукциона свое время, а не секс. По крайней мере, не публично. То, что они делают во время свидания, зависит только от них.
Семь немного уныло для нашего первого аукциона.
— Поговори с девушками, которые у нас есть. Может быть, у них есть какие-нибудь знакомые. Увеличь их долю до шестидесяти процентов, и давай нацелимся хотя бы на дюжину, — говорю я, надеясь, что этого достаточно.
— Ты знаешь… — отвечает Гаррет, прислоняясь к дверному косяку.
Волосы у меня на шее встают дыбом, как будто я уже знаю, какую гребаную идею он собирается озвучить.
— Я имел в виду то, что сказал о Шарлотте.
— Нет.
Он немного выжидает, прежде чем добавить:
— Ты звучишь ужасно защищающие…
Я поднимаю глаза и свирепо смотрю на него. Обычно я ничего не скрываю от Гаррета. Мы дружим уже много лет, но раньше у меня никогда по-настоящему не было секрета, который можно было бы хранить. Я даже не уверен, что хорошо держу этот.
— Ей всего двадцать один.
— Им всем практически по двадцать один.
Я занимаю себя тем, что притворяюсь, будто на самом деле читаю эти контракты, которые держу в руках, методично просматривая бумаги.
— Эмерсон Грант… ты привязываешься?
— Прекрати, — бормочу я.
Он поднимает руки вверх, сдаваясь.
— Отлично. Ты не обязан мне ничего говорить. Просто позволь мне вывести ее на сцену… продать с аукциона час ее времени сегодня вечером. Если она согласится, конечно. Мы с тобой оба знаем, что она соберет хорошую компанию, не говоря уже о больших деньгах.
Дело не в деньгах. Но что-то в том, что он только что сказал, заставляет меня задуматься.
Сегодня вечером Шарлотта привлекла бы к себе много внимания. Возможно, тогда она наконец увидела бы то, что вижу я. Но я, очевидно, не могу позволить кому-либо выиграть час с ней. И я сразу же думаю о нашем самом богатом члене…
— Ронан Кейд будет здесь сегодня вечером?
— Ты можешь на это рассчитывать, — отвечает Гарретт.
Блять. Это обойдется мне в целое состояние.
— Запиши ее, — быстро отвечаю я.
— Тебе не кажется, что я должен сначала спросить ее?
— Я поговорю с ней, — рявкаю я, вылетая из офиса.
——
Шарлотта
— На пару слов, пожалуйста? — Говорю я, жестом приглашая ее следовать за мной в отдельную комнату, где мы сможем поговорить.
В ту минуту, когда я запираю нас, я осознаю свою ошибку. Ее глаза загораются, когда она, разинув рот, смотрит на черную шелковую кровать с наручниками, шелковыми галстуками и веревками, свисающими со стены.
— Я думала, ты был слишком занят сегодня… — Говорит она, поворачиваясь ко мне и проводя руками по моей груди.
Черт, я слишком занят, но то, как она сейчас реагирует на эту комнату, заставляет меня подумать, что я мог бы просто плюнуть на работу, на мероприятие, на всю свою гребаную работу в данный момент. Я бы хотел увидеть ее красивую бледную кожу на этом черном шелке, привязанную к этой кровати, позволяющую мне делать с ней безбожные гребаные вещи.
— Нет, — говорю я, качая головой. — Я привел тебя сюда, потому что мне действительно нужно с тобой поговорить.
— О, — отвечает она, отстраняясь, но я не позволяю ей оторвать от меня руки.
Возможно, нам нужно поговорить, но мне все равно нужно прикасаться к ней. Схватив ее за локти, я притягиваю ее к себе.
— Сегодня вечером ты будешь на аукционе, — говорю я, словно срывая повязку.
Она напрягается, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
— Я не могу…
Ведя ее назад, пока ее ноги не упираются в кровать, я осторожно толкаю ее, пока она не ложится, и накрываю своим телом ее. Я не могу трахнуть ее сейчас, как бы сильно мне этого ни хотелось, но позже будет время немного повеселиться здесь.
— Эмерсон, я действительно не могу участвовать в твоем аукционе. Мне жаль…
Я заставляю ее замолчать поцелуем и прижимаюсь своими бедрами к ее. Она мычит в ответ. Боже, я люблю эти ее мягкие губы. Я никогда не устану от ее поцелуев.
— Ты можешь и сделаешь это.
Ее руки скользят вверх по моим бокам, притягивая меня ближе, когда она тянется за очередным поцелуем.
— Что именно я выставляю на аукцион?
— Час твоего времени.
— И это все? — Спрашивает она, наклоняя голову.
Пристально глядя на нее сверху вниз, я хмурю брови.
— У тебя было что-то еще на уме?
— Ну, любой может сделать ставку, верно? А это значит, что победить может любой.
— Да…
— Значит, ты не против, если я проведу час с каким-то мужчиной, которого я даже не знаю?
Она изучает мои черты, пытаясь оценить, насколько меня волнует, что она разговаривает с другими мужчинами, а это, между прочим, немало, но она этого не знает, а я не могу позволить себе привязаться к Шарлотте еще больше, чем уже привязан.