Поиграем со смертью?..
Шрифт:
====== 13) Почему?.. ======
Комментарий к 13) Почему?.. Понятия, отмеченные звёздочкой,* разъяснены в примечаниях. Спасибо всем, кто читает эту работу!)
El Dia de los Muertos!* – День Мёртвых (испанское). Это праздник, посвящённый памяти умерших. Ежегодно проходит первого и второго ноября в Мексике и странах Центральной Америки.
«Quae fuerant vitia, mores sunt».
«Что было пороками, теперь нравы».
Проснулся я в одиннадцать утра и с удивлением обнаружил, что выспался. На дворе должно было значиться десятое июля, то бишь четверг, а четверг в нашем клубе — всегда выходной. Работаю я, кстати, по сменам: неделю пашу, как раб на галерах, неделю живу в своё
После мыльно-рыльных процедур моя сиятельная персоналия отправилась к Динке. Демонов у нас дома не наблюдалось, жнецов тоже, и я решил было провести день в тишине, покое и безделье, но потом подумал, что смс могла и не дойти, а подругу надо предупредить. «Надвигается беда», как говорится, хоть и не такая, как в романе Брэдбери (и я не знаю, что хуже). А потому я отправился наверх. Дверь мне открыла сама Динуська, и я мысленно поблагодарил Харона, увезшего в загробный мир жнецов: Грелля Спирс потащил, как оказалось, на доклад, Нокс был на свидании с очередной жертвой, на этот раз — шинигами, а Гробовщик не отчитался о пункте назначения и просто смылся с утра-пораньше. Короче, у Динки тоже была тишь, гладь, да благодать, и мы до обеда бухали чай с оладьями. Эх, хорошо Динка готовит!
Ну да ладно, еда-едой, а главным было вот что. Мы с подругой собрали Мешок Первой Необходимости, куда запихнули аптечку, верёвки и прочие полезности, вскрыли её чулан, где хранился наш запас ножей (как метательных, так и флик-лезвий), и распихали ножички по собственным останкам, а точнее, под рубашки одели специальные пояса, куда и запихали всё это железо. Вот, не зря мы с Динкой, когда подружились, решили вместе тренироваться работе с холодным оружием! Мне казалось, это не пригодится в жизни, а вон как всё обернулось… Ещё я подумывал за отцовским пистолетом спуститься, но Динка сказала, что Иннуська наверняка его уже спионерила, так что смысла в этом было как в попытке обхитрить Гермеса. Ну а дальше мы тупо ждали неизбежного, причём Динка, которой надо было топать на работу, печально вздыхала, поглядывая на часы.
Кстати, я так и остался в кедах и чёрном спортивном костюме, включая куртку на «молнии» и серую футболку, а эта балда решила выпендриться и напялила кроссовки, спортивные штаны и главное — рубашку с длинным рукавом. И ладно б какую свободную, тогда бы я и слова против не сказал! Фигу. Это была обычная офисная блуза, только чёрная. На моё же возмущение Динка ответила, что руки оголять не хочет — вдруг холодно будет? Ага, так я ей и поверил! Это её пунктик — не носить короткие рукава и юбки. А свободную рубашку в прошлый пространственно-временной континуум засосало, точнее, самураи с рыбаками испоганили. Вот ведь дикий народ, племя гор… точнее, побережья. Правда, под рубашку Динка напялила (с моей подачи) футболку и обещала «если что» начхать на свои пунктики и драться без ограничителя в виде узких рукавов. Ну хоть какой-то плюс!
Когда часы пробили двенадцать, мы начали собираться на работу. Точнее, Динка собиралась на трудовые подвиги, а я решил её проводить. Нет, я не джентльмен, просто нам сейчас расставаться было не с руки. Минут через десять мы, наконец, вырулили во двор, и как только зашли в переулок, повторилась недавняя история. Мой мозг взорвался от боли в затылке, глаза заволокло белой пеленой, а ноги подкосились, как у алкаша с бодуна. И я полетел в пустую тёмную бесконечность, у которой не
Очнулся я всё с той же тупой болью в башке и подумал, что меня бесит такая реакция организма на перемещения. А в фильмах никто сознание не терял! Чего мне так не везёт?! Под щекой ощущалась холодная земля и, кажется, трава, а судя по температуре воздуха, мы попали в место с мягким климатом, где сейчас царило лето, ну, или поздняя весна. Зря куртку спортивную одевал…
Разлепив глаза, я с удивлением обнаружил перед своим носом высоченное дерево с мощным стволом и, усевшись, начал оглядываться. Глаза слезились, картинка расплывалась, в ушах цвела вата, но кое-что всё же в унылом пейзаже заметно выделялось и добавляло минусов создавшемуся положению. Это «что-то» было красным пятном, которое ко мне стремительно приближалось и верещало нечто нечленораздельное. Говорю же: уши у меня заложило. А лучше б вообще оглох — хоть Сатклиффа не слышал бы… Ну почему на этот раз с нами именно он пошёл?!
— Лёшечка, как ты себя чувствуешь? Я старался переместить вас поаккуратнее, но твой организм ещё не совсем привычен к подобным вещам, вот он и отказывается нормально реагировать! Ах, жаль, что у тебя не пошла кровь носом — такое часто бывает! Но раз уж не пошла, плохо, что остальные симптомы налицо. Но ничего, ты скоро привыкнешь, и перемещения не будут причинять неудобства, поверь!
Где у него логика? Давно разложилась, наверное. Потому как умерла при рождении этого гражданина… А он у нас старый, дряхлый, ходячий труп!
— Я в норме, — поморщившись, прохрипел я, поражаясь на свой голос, странно осипший и какой-то чужой, безэмоциональный. Грелль что-то говорил, но я не слушал — осматривался в поисках сомнительно-прекрасной половины нашего общества. Динка обнаружилась справа от меня — она уже продрала глаза и, лёжа на спине, пыталась осмотреться. Инна же лежала «мордой в пол», точнее, в землю, и признаков жизни не подавала. Подползти или нет? Да ладно, сама оклемается. Главное, жива, остальное — дело наживное.
— Где мы? — прервал я пространное повествование жнеца о том, как быстро человек может привыкнуть к перемещениям во времени и пространстве.
— Сек-рет, — по слогам изрекла эта красная плесень и подмигнула мне. Убил бы… Жаль, не смогу.
— Дин, что думаешь? — переадресовал я вопрос более адекватному члену этой экспедиции.
— Пока не знаю, — вздохнула мисс Ходячая Энциклопедия, идущая на красный диплом исторического факультета, и соизволила принять вертикальное положение.
Я тоже поднялся и с удовлетворением отметил, что Инка начала приходить в себя. Она в этих серых брюках и белой кофте с чёрным рюкзаком на спине черепаху напоминает, вот правда. Хотя, судя по тому, сколько в этом самом рюкзаке полезностей припасено, она — хомяк. Но это уже детали. Пока мы с Диной осматривались, пытаясь вычислить место пребывания, сестричка моя, чтоб ей во сне Дима Билан частушки матерные пел, прочухалась и, усевшись, пробурчала:
— И почему я всегда сознание теряю, а вы нормально перемещаетесь?
— Потому что мы круты, в отличие от тебя, неспортивной, — хмыкнул я и зарылся в большой куст неизвестной этимологии. И почему в прошлом всегда воздух такой чистый, что башка кружится? Не хотел бы я тут жить…
— Да мы тоже сознание потеряли, — сдала меня с потрохами Динка. Предательница! Что за бабская солидарность, Асмодея вам в друзья?!
— Лёшечка, пойди, убейся об стенку, — любезно пожелала мне Инка.
— А ты тогда не забудь после моих похорон себя в жертву на алтарь оживления положить, — хмыкнул я и вылез из кустов, в которых ничего интересного, к сожалению, не обнаружилось. Видать, даже для ягод не сезон был, а жаль. Вон, Сатклиффа бы накормил — может, его понос пробрал бы…