Поиграем со смертью?..
Шрифт:
— И как мне это сделать? — с тяжёлым вздохом спросила я и продолжила собирать обрывки карт.
— Я помогу, — хитро протянул Гробовщик, а я всё же решила спросить о том, что не давало мне покоя:
— А тебе это зачем? Какая выгода?
— Правильно мыслишь! — рассмеялся, а точнее, захихикал жнец. — Я не из любви к «ближнему» это делаю. Просто я давно изучаю вопросы жизни и смерти, но изучить их, не познав сущность человека, практически невозможно. Как создаётся Плёнка, на которой запечатлевается вся жизнь человека? Почему одни кадры ярче, другие смазаны, а третьи словно выцвели? Как влияют эмоции на Плёнку? Как события влияют на эмоции? Как характер человека влияет на качество записи? На эти вопросы сложно найти ответ, если не общаться с живым человеком. А если я с тобой пообщаюсь, проведу парочку своих экспериментов,
— Ты научился оживлять людей? — да быть того не может. Он же из них зомби делал, судя по манге, безвольных трупов… Неужели он сумел достичь желаемого?
— В какой-то мере, — протянул Гробовщик загадочно, и стало ясно, что на большее рассчитывать не стоит. Ну и ладно, обойдусь.
— А как ты увидишь мою Плёнку? Убьёшь после того, как вопрос с Инной будет решён? — меня это даже не расстраивает. Наверное…
— Нет, зачем же? — хихикнул жнец и погрозил мне чёрным когтем. — Нам нельзя убивать тех, чей срок ещё не пришёл! Твоя жизнь для меня как вспышка — пройдёт, я и не замечу. А затем просмотрю Плёнку в архивах жнецов.
— Хитро придумано.
— Не очень — вполне банально.
Спорить я не стала — ну мало ли, для него это и впрямь банально? Гораздо полезнее было бы убрать карты, чем я и занялась. А вот Гробовщик начал выдавать мне ценные указания в виде упражнений, которые я должна буду делать, чтобы научиться сдерживаться. Под конец же он сказал, что если я не поверю в себя, ничего не выйдет, а обуздать гнев до самого конца, чтобы он и не появлялся, вообще невозможно, потому главное — научиться его контролировать, а мне это по силам. Я не знала, смогу ли научиться этому, но решила поверить — не в себя, а в то, что Гробовщик знает, о чём говорит, и его методы окажутся эффективными. Ведь верить в других мне всегда было легче, чем в себя. Другие — они знают, чего хотят, знают, как этого добиться, а я… Я себя не понимаю. Никогда не понимала. И моё «я» уплывает от меня, выскальзывает, как песок сквозь пальцы… Именно потому я и уважаю людей, точно знающих, чего хотят от жизни, понимающих самих себя. Я восхищаюсь ими. Но не могу стать на них похожей. А потому остаётся лишь смотреть издалека и надеяться, что когда-нибудь я смогу хоть немного понять саму себя. Правда, с каждым годом таких надежд всё меньше…
Наконец Величайший закончил инструктаж и предложил мне прогуляться — подышать свежим воздухом, а заодно потренироваться: он будет меня раздражать, а я должна пытаться держать себя в руках. Я согласилась — как будто могло быть иначе! — и вскоре мы уже брели по вечерним, ещё светлым улицам. Сумерки не желали подкрадываться к городу и упорно бродили по окраинам, но воздух стал заметно прохладнее. Жнец заводил разговоры о моём прошлом, а я всеми силами пыталась удержаться от очередного срыва, но, когда он заговорил о том, почему мои родители выслали меня из города, я всё же сорвалась, а затем долго извинялась, на что Гробовщик лишь смеялся — его забавляли мои слова о том, что я, якобы, могла причинить ему боль. А ещё его смешили озадаченные лица прохожих, которые сначала глазели на картину «девушка избивает несопротивляющегося мужчину», а затем — «девушка извиняется перед недавно избитым ею мужчиной, а тот над этим лишь смеётся». Добавьте наш необычный внешний вид, и получите глобальное недоумение на лицах мимо проходящих любопытных Варвар, которым порой и впрямь стоит оторвать нос — двое парней снимали всю эту сцену на видео. Я поморщилась, понимая, что теперь это видео, скорее всего, появится в интернете, а значит, в институте мне потом опять проходу не дадут, но идти отбирать мобильный не собиралась. Будь я в нормальном состоянии, сразу бы кинулась к парням с требованием удалить запись, но только не сейчас — после срыва на меня накатили апатия и усталость, а ещё безразличие. Впрочем, не мне одной деятельность этих видеолюбителей пришлась не по душе. Гробовщик, отсмеявшись, вдруг поймал меня за подбородок и заявил, глядя мне в глаза из-под длинной пепельной чёлки:
— Смотри, как надо наказывать не в меру любопытных смертных, не впадая в крайности и гнев.
Я улыбнулась, предвкушая интересное зрелище, а Величайший
Гробовщик догнал парней и, положив руки им на плечи, протянул:
— Мальчики, вам не кажется, что подглядывать нехорошо?
Парни, лет семнадцати на вид, видимо, решили, что вдвоём они — сила, а потому обернулись и начали выпендриваться, заявляя: «Те чё надо, псих? Давно не получал?» Наивные… А хотя нет, глупые. Как говорится, «два дебила — это сила, нет мозгов, зато красиво», хотя какая уж тут красота: тоненькие волосатые ножки-спички, торчавшие из-под бермуд (одни зелёные, другие оранжевые), прикрытое майкой из сетки доходяжное тело того, кто был в зелёных бермудах, и затянутое в облегающую синюю футболку с пошлой надписью на английском, не менее доходяжное, но с выпирающим брюшком тельце второго (а бермуды-то оранжевые дополняли синюю футболку, Зайцев был бы счастлив или сошёл с ума — в зависимости от настроения). А ещё у этих граждан красовались прыщи и «эстетическая небритость» на щеках, вкупе с сальными короткими волосами, так что о красоте речь не шла. Как и о логическом мышлении — ведь гласит «народная мудрость», что с «психами» лучше не связываться, а они, назвав Гробовщика именно психом, решили на него же и наехать. Зря.
Жнец захихикал и провёл когтями по щекам парней, отчего те дёрнулись и, отбив руки Величайшего, завопили на всю вселенную о том, чтобы «гей поганый» убрал от них, невинных, свои «грязные лапы». Ой, придурки… А ещё говорят «одна голова — хорошо, а две лучше». Ну-ну. Вот правильно кто-то сказал: «Одна голова — хорошо, а две — мутант». Воистину! Мозгов у этих граждан, несмотря на число голов, не прибавилось. Только гонора. Гробовщик же, явно потешаясь над «несчастными» гражданами, протянул:
— Либо вы, мальчики, удаляете ту запись, либо я вам устраиваю незабываемый вечер! И вы пожалеете о том, что приняли неверное решение. Я предупредил. Видели, как девушка дерётся? Представьте, что примерно такой сеанс «массажа» вас ожидает… только от меня и в горизонтальном положении. «Пожалеешь розги — испортишь ребёнка».
На жнеца обрушился водопад нецензурщины, а в следующий момент оба парня уже лежали на дороге, уткнувшись носом в асфальт, к которому Гробовщик прижимал их за шеи, не давая и шанса встать. Им было больно, а мне не было их жаль — он ведь их предупредил.
— Достаём телефоны, пока не стало хуже. Дружненько! — скомандовал Величайший, и один из парней вытащил мобильник, второй же прохрипел:
— Это интеллектуальная собственность, ты, урод! Я в суд подам…
— Тогда я подам в суд за вмешательство в личную жизнь, — притворно-печально вздохнул Величайший и вжал парня в асфальт ещё сильнее. — А может, и не понадобится подавать — с «психа» какой спрос? Меня и за убийство-то не посадят… разве что в психушку. А это мы уже проходили…
Я фыркнула и чуть не засмеялась, потому как под местоимением «мы» явно подразумевали только меня, а парни заголосили, призывая добрых прохожих спасти их… вот только прохожих не было — ни добрых, ни каких-либо ещё. Потому как крики на пустынной дороге отпугивают граждан похлеще, чем «Рейд» комаров… Вот лупцевала я Гробовщика, а он хихикал — и народ вокруг спокойно шастал, видимо, решив, что я его несильно бью, в шутку. А как заголосили добры молодцы на всю Ивановскую, так и очевидцев нет как нет — даже снимать видео для передачи полиции никто не торопился. Ютуб-то манит больше залов судебных заседаний или могилы — вдруг «оператору» в объектив тоже прилетит от дерущихся?
Но пока я размышляла, события на месте не стояли — оба парня протянули жнецу мобильные, и Гробовщик, отпустив того, который первым подчинился, быстро начал удалять информацию из полученной техники. Вскоре видео были успешно удалены, и жнец кинул телефоны мнущемуся неподалеку парню, который совсем не спешил на помощь «другу», а как-то подозрительно нервно оглядывался и пятился. Тот их неловко поймал (благо, кидал Величайший технику по очереди и несильно), и наконец второй парень тоже обрёл относительную свободу. Гробовщик поднялся и, сложив руки на животе, протянул: