Поиграем со смертью?..
Шрифт:
Это танец с саблями! Пляши, пока лезвия не изрежут ноги до кости!
Мы с Лёшей атаковали вдвоём, но пират вдруг обмяк. Глаза его закатились. Сабля серебристой молнией упала на землю. Рядом упал и её хозяин. Перед нами стояла Инна с телескопической дубинкой в руках. Она ударила его по затылку? Да, она ударила его по затылку. Это было некрасиво, Инна! Так нельзя! Со спины подкрадываться — это…
— Психи, блин! — рявкнула Инна, и мир вдруг снова стал обычным. — Вы почему не защищались нормально? Какого чёрта мы план придумывали?!
План?.. Ой, я про него забыла… Как я могла? Из-за меня Лёше угрожала опасность… Кошмар…
Стало очень стыдно и обидно, я ненавижу ошибаться, ненавижу подводить тех, кто на меня рассчитывал. А сейчас именно это и произошло. Плохо,
— Прости, — пробормотала я.
— Всё хорошо, что хорошо кончается, — попытался блеснуть оптимизмом Лёша, но, покосившись на левое предплечье, поморщился — сабля вспорола плоть неглубоко, но порез был длинный, и кровь бежала по бледной коже, заливая её цветом заката. Слишком много крови. Надо перевязать.
Я полезла в рюкзак за бинтом, но Инна скомандовала: «Быстрее, всё потом!» — и мы собрались бежать. Вито, всё это время пытавшийся привести в относительную норму несостоявшуюся жертву монстра, кивнул и бросился к ратуше. Девушка же всхлипнула и, поймав меня за руку, вдруг сказала:
— Можно я с вами?.. Мне некуда идти, мне так страшно… Что, если снова встречу?..
Ох… Ненавижу, когда меня о чём-то спрашивают! Вот что мне ответить? Не хочу ничего решать. Вдруг Инна против будет? Я-то «за», но мало ли, это не вписывается в её план? Да и девушка уже в безопасности, по крайней мере, сейчас, а с нами у неё могут быть проблемы…
— Конечно, идём! — крикнул Лёша и улыбнулся. Инна затормозила, возмущенно посмотрела на брата, что-то пробурчала, но я разобрала лишь: «Допрыгаешься ты, спасатель», — и снова кинулась за мальчиком.
Пират, пострадавший от баллончика, уже пребывал в глубоком обмороке. Двое других бессознательными манекенами валялись рядом. Мы же бежали вперёд, к ратуше, оставляя этот кошмар далеко позади и на всех парусах мчась к новому. Потому что у жизни только чёрные клавиши, разнящиеся лишь концентрацией тьмы. Девушка бежала с нами, Вито — впереди, а Нокс ухмылялся и явно ни о чём не жалел. Ни о нашей победе, ни о наших грядущих неприятностях.
А где-то за нашими спинами вдруг раздались крики: «За ними!» — и я поняла, что корсары нашли тела своих товарищей. И теперь у нас нет времени ни на что — либо мы скроемся в ратуше, либо мир вновь станет алым. Уже от нашей крови. Чередование. Забавно. Но мы не сдадимся так просто. Если решил умереть, забери с собой как можно больше врагов. Это будет справедливо. И это будет правильно. Наверно…
====== 18) Маски ======
Комментарий к 18) Маски Papa* – отец (французское).
«Cum vitia present, paccat qui recte facit».
«Когда пороки процветают, страдает тот, кто честно живёт».
Мы бежали по узким тёмным улочкам, стараясь скрыться от преследователей, причём наш провожатый решил превратить город в лабиринт Минотавра и плутал так, что ни один следопыт не отыщет. Благодаря этому пираты от нас всё же отстали, и вскоре мы вылетели на широкую улицу, мощёную плохо обтёсанными камнями, по которой туда-сюда сновали редкие горожане — слишком близко этот район был от порта, чтобы здесь прятаться… Но мы не ищем лёгких путей и любим действовать наперекор судьбе, по крайней мере, Инна. Потому она помчала к ратуше, представлявшей из себя двухэтажное серое здание, украшенное лепниной, которое выделялось среди соседей не только данным декоративным изыском, но и общей архитектурой — оно было длинное, куда длиннее обычных домов, с покатой крышей и двумя башнями, высившимися по обе стороны от центральной двери. У башен крыши были плоские и, скорее всего, использовались как смотровые площадки, а дополнительный этаж, который образовывали их стены, был украшен довольно необычными окнами — вокруг каждого из них виднелись фрески. К счастью, рядом с ратушей не было ни солдат, ни пиратов, и мы беспрепятственно проникли в главное здание города. Судя по хаосу, царившему внутри, пираты здесь уже отметились, как Инна и предполагала. Но оставаться внутри всё равно было чревато, а потому мы поднялись по лестнице на самый верх левой «башни» и вылезли
Инна заблокировала крышку люка, спасённая нами леди истерически всхлипывала, прижимая к глазам шёлковый платок, Вито деловито расхаживал туда-сюда, с присущим всем детям любопытством разглядывая город через бойницы, а мы с Лёшей начали привязывать верёвки к стене, благо бойницы находились на довольно небольшом расстоянии друг от друга — один человек всего помещался. Инна же, увидев, что мы творим, подбежала и затараторила нечто, смутно укладывавшееся у меня в голове: если ратушу окружат, мы не сможем спуститься по верёвкам вниз, поэтому надо соорудить путь к отступлению. Поняв, что мы с Лёшей «слегка не в теме», Инна тяжело вздохнула и раздала наконец чёткие указания, благодаря которым мы вскоре начали играть в ковбоев. Если точнее, мы с Алексеем соорудили петли на концах верёвок и пытались самодельными лассо заарканить трубы дома напротив, правда, получалось плохо — мы ведь раньше таким не занимались… Но всё же удача в кои-то веки сжалилась и нам улыбнулась, а потому, возрадовавшись её оскалу, мы таки заарканили соседний дом. Свободные концы верёвок были привязаны к нашей башне, и мы уселись на пол — как хорошо, что он был деревянным — наблюдать за улицами города.
Лёша с сестрой отправился к фасаду здания, и Инна начала обрабатывать рану брата, я же расположилась возле верёвок, то есть у задней стены ратуши, а Нокс, отчего-то не удостоивший дворянку ни единым комплиментом и очень внимательно приглядывавшийся к моей подруге, устроился рядом. Интересно, он боялся наказания за упущение из виду следов аномалии, потому и решил выложиться в этом задании по-полной, забыв о своих собственных маленьких радостях, или он вообще всегда концентрируется на работе, а дам охмуряет в свободное время?.. Впрочем, какая разница? Да никакой. Решив не углубляться в анализ поведения жнеца, как оказалось, умевшего быть ответственным, я достала из мешка ещё печенья и подманила ими Вито. Вот так, собирались этими печеньями живность какую подманивать, если понадобится, а в результате подкормили ребёнка…
Пока Вито и мадам, подманившаяся вместе с ним, жевали, я решила даром времени не терять и расспросила их, как происходило нападение в переулке — мне показалось странным, что Инне, с её-то «везением», смертельная опасность там не угрожала, но мои сомнения развеяли. Оказалось, что, когда я метнула ножи, Инна тут же достала перцовый баллончик, и пират с мешком был нейтрализован. Пока я била по голове урода-насильника, пират, отчаянно протиравший глаза и подвывавший от боли (Инна попала ему в глаза, молодец), сумел достать пистолет и выстрелить. Что интересно, он не целился, но наверняка попал бы в Инну, потому как она кинулась его вырубать. Но пуля до моей подруги не долетела — произошла осечка. Потому я и не слышала грохота — на спусковой крючок корсар нажал, а выстрела не последовало. Инна ситуацией воспользовалась, ударила пирата по голове, а затем, пока мы с Лёшей пытались драться, ударила телескопической дубинкой нашего противника. Ещё из этого разговора я узнала, что спасённую девушку зовут Иветт Алварес и она является дочерью какого-то богача — если честно, я запуталась в титулах, пока она представляла своего отца. На этом дискуссия была исчерпана, и мы вернулись к молчаливому созерцанию погибавшего города.
К чёрному небу взметались алые языки пламени, ненавидимые домами и жителями, но восхваляемые захватчиками. Где-то вдалеке шумело море, отражая погребальный костёр побережья. Крики, треск пламени, стоны наполняли воздух тягучей мелодией, иногда прерывавшейся резкими громовыми раскатами выстрелов. И тогда запах пороха примешивался к запаху палёного дерева и взлетал к чёрному небу, смотревшему на глупых смертных мириадами белых, холодных, безразличных звёзд. Они бы посмеялись над жалкими попытками людей выжить… если бы им было до нас хоть какое-то дело.