Поиск дорог
Шрифт:
Каждое письмо было наполнено ее любовью и мукой. В каждом письме она звала его. В каждом слове он видел ее слезы.
Дим растеряно стоял посреди пещеры. Мысли лихорадочно кружили в его голове. Какой же он глупец! Как он мог уйти от нее? Как мог поверить ее безумным словам? Как не почувствовал, что скрывалось за ними?
Энергетическое поле дрогнуло. Пламя чуть уменьшилось, будто кто-то брал его силу, таяло, истончалось. Димостэнис поднял глаза. Тонкий, хрупкий силуэт на фоне входа в пещеру. Он потянул нити к себе, открывая проход.
Маленькая,
Олайято ли вздохнула, то ли всхлипнула, сжимая руки. Ее глаза не отрывались от его лица. Девушка укоризненно покачала головой. Подошла. Положила теплые пальцы на его разбитые губы.
Как же ему не хватало этого!
Целительница провела ладонями по щекам, по вискам, дотронулась до лба. Успокаивая. Даря ощущение спокойствия и неги. Опустила руки на его обнаженные плечи. Хотела, как обычно, приложить ладонь к груди, хьярту, но почему-то не решилась.
— Вы хозяйка этих мест? — тихо спросил Димостэнис.
Олайя кивнула, кусая губы.
— Если вы захотите, — ее голос дрожал, — я могу разделить его с вами.
— Это очень щедрый дар, — он попытался улыбнуться.
Он не мог насмотреться на нее. Его глаза ласкали ее лицо. Ее глаза, скулы, щеки, губы. Все то, к чему он когда-то с наслаждением прикасался. Что безраздельно было лишь его.
— Мой ангел. Моя Лала. Моя златовласка, — прошептал он, не смея произнести это вслух.
Димостэнис опустился перед ней на колени. Обнял. Прижался лицом к ее животу. Он видел, как упал плащ на камни.
Олайя опустилась рядом. Такая близкая и родная.
Такая же невыносимо родная.
— Я ждала тебя все эти миноры. Каждый день, каждый сэт, каждую мену. Невыносимо долгие мгновения без тебя.
— Я заблудился, — с тихим отчаянием произнес Дим. — Я потерял свой путеводный маячок, который освещал мне путь. Я потерялся, Лала.
Она подавила всхлип. Подняла руку, погладила его по щеке.
— Дим, — ее губы дрожали. Она хотела сказать что-то еще, но получилось снова лишь: — Дим.
Он задержал ее руку у себя на лице. Олайя провела второй рукой ему по волосам, прильнула к нему. Им больше не нужны были слова.
Они стояли на берегу озера. Талла медленно выплывала на небосклон, и серебряные зайчики лениво прыгали по ровной глади воды. Небо было чистое, утро обещало быть теплым и нежным.
Димостэнис обнимал Олайю за плечи. Остаток ночи им было не до разговоров. Как он мог думать, что она его не любит? Не ощущать силу ее чувства даже находясь далеко от нее.
— Я проснулась посреди ночи, — рассказала ему Олайя, — и почувствовала, что мне обязательно надо сюда. Сейчас. И нельзя терять ни мены. Я вскочила с кровати, второпях оделась, села на Молнию. Я всегда чувствую тебя, Дим.
Какое счастье,
Ты меня любишь.
Это было важнее всего. Быть уверенным в ее любви. Знать, что она его не забыла.
— Твой хьярт. Я снова ощущаю его силу. Пусть даже ты им почти не пользуешься.
— Это мой истинный дар, Лала. Моя сила и моя слабость. То чего я не знал ар назад. Сейчас многое изменилось. Мне не нужен хьярт, чтобы пользоваться энергетикой мира.
Олайя непонимающе посмотрела на него.
— Никогда не слышала о таком.
— Теперь ты знаешь. Только ты и я.
Она улыбнулась, провела рукой по его коротким волосам.
— Ты очень изменился.
Ее пальчики пробежали по его виску, щеке, задержались на губах.
— Мой благородный сэй.
— Я больше не такой.
— Знаю. Ты — моя стихия. Я могу проводить твою энергетику сквозь себя и подпитывать хьярт. Так и раньше было, я этого просто не понимала, а сейчас отчетливо ощущаю.
— Ты меня любишь, — не хотелось больше думать ни о чем, лишь повторять это бесконечное количество раз.
— И ты меня.
Вместо ответа, он притянул ее к себе.
— Хороший день, — Олайя сидела, опустив ноги в озеро, высоко задрав юбку. Ее тонкая блузка была расстегнута почти до груди, и она ничего не делала, чтобы это исправить. И Дим был ей очень благодарен за это. — Уже больше десяти дней здесь шли дожди.
— Там, — Димостэнис указал рукой на восток, — все еще очень тепло. До поводня есть немного времени.
— Ты принес с собой свет Таллы, — улыбнулась девушка и начала заплетать косы.
Он подошел, перехватил золотистые пряди из ее пальцев.
— Можно?
Олайя убрала руки, пододвинувшись к нему чуть ближе.
— С удовольствием.
— Соскучился по твоим волосам. По твоим косам.
— А они по твоим рукам.
Димостэнис с наслаждением чередовал пряди, накладывая их одна на другую. Олайя закрыла глаза, подставляя лицо под теплые лучи Таллы, перебирала ногами в воде.
— Тот камень, который ты мне подарила. Ты знала, что он из себя представляет?
Девушка едва заметно покачала головой, чтобы не мешать ему.
— Отец отдал мне его, когда я закончила обучение и вступила в свою силу. Сказал, что это талисман, который передается по наследству. Что камень чувствует наследников по крови.
— А его особенности?
— Я его вообще не ощущала. Обычный. Его ведь так и называют камень последнего желания. Наверное, мне было рано его чувствовать.
— Не совсем так, ангел мой. В нем заключены энергопотоки стихий. Очень мощные, которые подпитываются от внешних источников. Он становится почти неиссякаемым колодцем для того, кто имеет право его носить. Я удивляюсь, почему он не откликнулся на тебя. Ведь ты очень сильный целитель, а еще проводник, ты должна была почувствовать его мощь.