Пока еще зомби? Ну ничего! Книга IV
Шрифт:
Глава 6
Речь Лидера Общины Единства достигла своего апогея. Его голос гремел над площадью, и толпа, еще недавно понурая, как стадо овец под дождем, теперь ревела в ответ. На изможденных, грязных лицах застыло выражение фанатичного экстаза, у некоторых по щекам катились слезы. Единство! Порядок! Сила! Эти слова, словно ритуальное песнопение, вбивались в сознание, вытесняя въевшийся страх и липкую безнадежность.
Да, картинка была впечатляющей. Дешевый, но на удивление эффективный сектантский гипноз в действии.
— А теперь, — Лидер воздел руки, и этот
На импровизированную трибуну из ящиков и бетонных плит один за другим поднялись трое. Первый, высокий и до тошноты харизматичный, с гладко зачесанными назад волосами и белоснежной улыбкой, которую не портил даже длинный, тонкий шрам на щеке. Он окинул толпу теплым, отеческим взглядом профессионального манипулятора. Это был — «Оратор».
Второй был его полной противоположностью — настоящая гора мышц в залатанном бронежилете, «Бык». Его лицо с низким лбом и маленькими глазками не выражало ничего, кроме тупого самодовольствия. Он лениво поигрывал огромной двуручной секирой, лезвие которой тускло блестело системным металлом.
Третий же заставил меня по-настоящему насторожиться. Среднего роста, коренастый, с лицом, сплошь покрытым сеткой старых, белесых шрамов, и тяжелым, волчьим взглядом. От него веяло запахом застарелой крови, опытом и неприкрытой жестокостью. Этот, без сомнения, был самым опасным из троицы. Это был «Бульдог», я не отводил от него взгляда.
Именно он шагнул вперед, когда Лидер отошел в сторону, скрестив руки на груди. Его голос, в отличие от медоточивого баритона начальника, был грубым и резким, как скрежет металла по стеклу.
— Братья и сестры Общины! — рявкнул он, и от этого лающего звука толпа вздрогнула. — Хватит прятаться за стенами! Хватит собирать объедки со стола этого проклятого мира! Пришло время показать ему, чего мы стоим! Мы объявляем Великий Рейд!
Площадь взорвалась ревом, в сотню раз более искренним, чем аплодисменты Лидеру. Словно, это было то, чего они ждали. Действия.
— Мы ударим по гнезду тварей, что расплодились в старом промышленном комплексе! — продолжал Бульдог, его голос набирал силу. — Слухи не врут! Там склады, забитые добром! Нас ждет богатая добыча! Клинки F-ранга, что режут гнилую плоть как масло! Броня, способная остановить когти мутанта! Горы провизии и зелий, способных исцелить самые страшные раны!
Он сделал паузу, давая толпе захлебнуться собственной жадностью. Наживка была что надо. Но затем он выложил главный козырь, и его голос стал вкрадчивым, обещающим.
— И самое главное! Каждый, кто проявит себя в этом рейде, каждый, кто докажет свою преданность и отвагу, перестанет быть просто выжившим! Вы получите шанс стать полноправными членами Общины! Войти в ряды нашей системной элиты! Получить статус, защиту и уважение! Это ваш шанс перестать быть никем!
Это был удар под дых. Последняя фраза, брошенная с презрением и обещанием одновременно, попала в самое сердце каждого из этих отчаявшихся людей. Я видел, как загорелись их глаза. Надежда — самый сильный и самый опасный наркотик в этом мире, и этот тип явно умел использовать
Толпа, обезумев, хлынула к столам, где уже сидели вербовщики. Люди толкались, кричали, кто-то даже пустил в ход кулаки, пытаясь записаться первыми. Я же оставался недвижим, ощущая во всем этом представлении отчетливый привкус гнили.
— Э-это… это же наш шанс! — позади меня раздался голос.
Я повернулся. Это был Мусорщик, наш новый знакомый, его лицо пылало от возбуждения. Видимо, он успел нагнать нас, пока мы вслушивались в речь «великого лидера».
— Вы слышали? Мы можем стать такими же, как они! Сильными! Уважаемыми! Никто больше не посмеет… Никто не тронет мою сестру! Пойдемте! Нужно записаться, пока есть места!
«Макс: Ну что, саппорт, пойдём записываться в стадо? Кажется, билеты на бойню еще продают», — мысленно обратился я к Нике.
Ее ответ прозвучал в моей голове холодно и четко, словно щелчок затвора.
«Ника: Только если в роли пастухов, Капитан. А лучше — волков, что придут, когда овцы и собаки перебьют друг друга».
«Макс: Да уж. Это будет мясорубка, та еще мясорубка. Они бросят этих несчастных вперед, как живой щит, чтобы те приняли на себя первый агр, вскрыли все ловушки и выманили основных врагов. А потом придут на все готовенькое и соберут самый вкусный лут. Старая как мир тактика»
— Парень, — я положил руку на плечо Мусорщику, который уже рвался к столам. — Не торопись. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и обычно он уже с плесенью.
— Ты просто не понимаешь! — отмахнулся он, ослепленный надеждой. — Они сильные! Они нас защитят! Это наш единственный шанс!
Он вырвался и, расталкивая людей, побежал занимать очередь. Я лишь покачал головой. Что ж, некоторым нужно сунуть руку в костер, чтобы понять, что огонь — горячий.
Мы брели обратно к серой многоэтажке. Мусорщик шел впереди, понурый и разочарованный моим скепсисом. Он записался в рейд. Один. Пока мы шли, я замечал детали, которые не вязались с радужной картиной «единства». Вот патруль грубо толкает старика, уронившего мешок с мусором. Вот торговка поспешно прячет под прилавок лучший товар, завидев приближение «элиты». Страх был разлит в самом воздухе этого места.
— Послушай, — решил я все же попытаться достучаться до него, когда мы подходили к подъезду. — Я видел много таких «великих рейдов». И они редко заканчиваются хорошо для тех, кто идет в первых рядах. Это называется «пушечное мясо». Лидеры получают славу и лут, а рядовые — безымянную могилу. Настоящую силу так просто не дарят. Силу берут, парень. Всегда.
Он нахмурился, в его глазах промелькнуло первое болезненное зерно сомнения. Он хотел что-то ответить, но не успел.
Наш разговор прервал шум. Сначала — глухой, влажный удар, от которого содрогаешься всем нутром. Потом еще один, и еще. Звук ломающихся костей. Затем раздался полный животного ужаса вопль, который резко оборвался, перейдя в сдавленный хрип. С верхних этажей донеслись испуганные крики, люди начали выбегать на улицу. За несколько секунд перед нашим подъездом собралась приличная толпа, образовав круг и с опаской заглядывая в его центр.