Пока мы не стали незнакомцами

Карлино Рене

Мне пришлось восстанавливать дыхание, чтобы не позволить себе сломаться и разрыдаться. В ее присутствии эмоции меня переполняли.

Заиграла грустная песня, которую исполнял монотонный мужской голос.

— Кто это? — спросил я, делая глоток пива.

— The National. Но, Мэтт, ты хотел поговорить, так что давай поговорим. Ты перебрался в Лос-Анджелес после развода. Ты остановился у мамы? Как у нее дела? Время от времени я думаю о ней.

— Вообще, я приехал туда еще до развода. Чтобы позаботиться о маме.

Она ушла, когда я был там.

Глаза Грейс наполнились слезами.

— Ох, Мэтт. Мне так жаль. Она была прекрасной женщиной.

Горло сдавило.

— Рак яичников. Элизабет считала, что заботу о матери стоило взять на себя Александру, но тот был слишком занят попытками стать партнером фирмы. Мама умирала, а ее сыновья ругались о том, кто должен о ней заботиться. Так глупо. — Я отвел взгляд. — Мой брак уже был на грани. Элизабет отчаянно старалась забеременеть, а я был в тысячах миль, на другом конце страны. Думаю, она где-то на подкорке считала, что я избегаю ее. А я думал только о ее эгоизме. Думаю, мы оба были злы и задеты.

Грейс кивнула.

— Что случилось потом?

— Пока я был в Лос-Анджелесе, приглядывая за матерью, Элизабет завела интрижку с моим другом и коллегой Брэдом, продюсером «Нэшнл Джиогрэфик». Восемь лет брака — пуф. — Я руками изобразил взрыв.

— Восемь лет? Мне казалось… — заколебалась она.

— Что?

— Ничего. Мне жаль, Мэтт. Не знаю, что и сказать.

— Можешь мне сказать, почему ты уехала?

— Когда?

— Почему ты не оставила ни записки, ни сообщения, когда уехала в Европу? Ты просто уехала.

Она казалась смущенной.

— Ты о чем? Я ждала. А ты никогда не звонил.

— Не звонил, я не мог. Я больше не мог делать звонки. Единственной, с кем я общался, была моя мама, потому что я мог звонить ей за счет абонента. У меня не было денег. Мы застряли в деревне, окруженной сотнями миль леса, со сломанной машиной. Мне казалось, ты понимала это.

Она казалась разбитой.

— А та статья в журнале о фотографии? В ней говорилось, что ты уже получил работу в «Нэшнл Джиогрэфик» и после Южной Америки отправляешься в Австралию.

— В девяносто седьмом?

— Ага. — Она допила остатки вина. — Там был снимок, на котором ты фотографировал ее, и в статье было сказано, что ты летишь с ней в Австралию на полгода.

— Никогда не читал статьи, о которой ты говоришь, так что не понимаю, о чем ты. Элизабет просила меня полететь с ней в Австралию, но я отказался. Я вернулся к тебе после стажировки, а тебя не было.

— Нет. — Она качала головой. — Я думала, ты улетаешь в Австралию. Именно поэтому я присоединилась к оркестру Дэна.

Я тоже качал головой.

— Я не улетел в Австралию. Я вернулся в конце августа. Я звонил тебе перед прилетом, но не

дозвонился. Я отправился прямо в общежитие для старшекурсников, надеясь найти тебя там. Когда тебя там не оказалось, я подумал, что ты могла переехать в общежитие для аспирантов, так что пошел туда и пообщался с парнем-регистратором. Он мне сказал, что ты отложила поступление. По дороге в общежитие для старшекурсников я встретил Дарью, и она-то мне и поведала, что ты присоединилась к оркестру Порндела.

Грейс начала плакать, тихо шмыгая в свои руки.

— Грейс, мне так жаль. — Я схватил салфетки из салфетницы на столе и протянул их ей. — Я думал, что это ты бросила меня. Я не знал, как найти тебя. Даже не соглашался на работу в «Нэшнл Джиогрэфик», пока не узнал, что ты уехала.

Она засмеялась сквозь слезы.

— Твою мать. Все это время…

— Знаю. Я несколько раз пытался искать тебя, но не мог найти тебя в сети. До сегодняшнего дня я не знал, что твоя фамилия Портер.

Теперь у Грейс случилась истерика.

— Я вышла за Порндела, Мэтт. Он изменил свою фамилию на Портер.

Мое сердце было прострелено.

— Ох.

— Не сразу же. Я ждала почти пять лет. Теперь он мертв. Ты же знаешь это, верно?

— Нет. Откуда мне об этом знать?

— Я писала тебе.

— Писала? — Элизабет. Оказалось, что она так и не сказала мне всей правды.

Я будто очутился в альтернативной вселенной, где Грейс любила меня, а тем, кто ушел, оказался я. Все эти годы я провел в депрессии из-за того, что потерял ее, а она все это время пыталась найти меня. Я потянулся через стол и взял ее за руки. Она не оттолкнула меня.

— Мне жаль, что с Дэном так вышло. Он был добрым. Как он умер?

— Увеличенное сердце. Он умирал с чертовой улыбкой на лице, — ответила она гордо.

— Ты любила его? — Я знал, что у меня не было права спрашивать такое, но мне до смерти хотелось знать.

— Он был добр ко мне. — Она посмотрела в потолок. — Я любила его по-своему.

— Да? — Я чуть не задохнулся.

Она встретилась со мной взглядом.

— Да. Но не так, как любила тебя.

— Грейс…

— Какого хера случилось, Мэтт?

— Я больше не знаю. Думал, что знал. Элизабет недавно сказала мне, что отправляла тебе письмо.

— Я получила какое-то от тебя, может, в девяносто девятом или в двухтысячном году. Все остальные мои звонки и письма остались без ответа.

— То письмо написала Элизабет, не я. Клянусь богом, Грейс, я бы никогда не стал игнорировать твои звонки.

— Ну, хорошо. — Ее голос стал невероятно тихим, робким. — Уже слишком поздно, разве нет?

— Почему? Почему это слишком поздно?