Пока мы не встретились
Шрифт:
– Я вас не помню и должна вам верить на слово. – Она, наконец, собралась с духом и посмотрела Монкрифу в лицо.
Взгляд его глаз оставался мрачным, но выражение лица было спокойным, на нем не мелькнуло ни тени насмешки или презрения.
– Раз вы находитесь в моей спальне, я должна также признать тот факт, что мы некоторым образом знакомы.
Наконец он улыбнулся, встал и прошелся по комнате. Звук шагов гулко отдавался на деревянном полу. Кэтрин хотелось сказать Монкрифу, чтобы он вел себя потише, но она промолчала.
– Если вам нужны доказательства, поговорите с викарием.
Сейчас он говорил холодно и с вызовом. Черные брови грозно нависли над ярко-синими глазами. Да, очень представительный мужчина, должно быть, любой женщине с ним нелегко.
– Я действительно хотела бы поговорить с викарием. Монкриф кивнул. Он так легко согласился, что Кэтрин начала верить, что они и правда женаты.
– Уверена, мы сумеем разорвать этот поспешный союз. Меня не нужно спасать. – На самом деле она была в этом совсем не уверена. Комната закружилась перед глазами, стало невыносимо жарко.
Монкриф напряженно вглядывался в ее лицо, словно чувствуя, насколько ей дурно.
– Со мной все в порядке, – произнесла Кэтрин, стараясь, чтобы не дрожал голос. – Но я была бы вам благодарна, если бы вы помогли мне расторгнуть наш брак.
– Мадам, думаю, вы недостаточно здоровы, чтобы сидеть в этом кресле, не говоря уж о том, чтобы заниматься делами, которые нельзя повернуть вспять.
В душе Кэтрин росло чувство протеста. Слова Монкрифа только укрепили ее решимость не показывать свою слабость. Он и без того стал свидетелем ее унижения. Она сделала жест в сторону двери.
– Будьте любезны, пришлите мне викария, когда он появится. Я бы хотела услышать все от него самого.
Кэтрин прикрыла глаза и откинула голову на спинку кресла. Головокружение не прекращалось.
Однако Монкриф пропустил намек мимо ушей и не ушел. Вместо этого он положил ей на лоб холодный компресс, протер влажной салфеткой лицо и шею. Кэтрин хотелось поблагодарить его и отстраниться от этих забот, но сил не было, они все уходили на то, чтобы справиться с подступающей тошнотой. Звякнул фарфор. Кэтрин приоткрыла глаза. Монкриф поставил на стол рядом с ней пустой таз.
– Думаю, он вам скоро понадобится. А я пока прикажу приготовить для вас теплое питье.
– Только не овсяный отвар. – Не сегодня. Кухарка каждый день готовила его, но сейчас Кэтрин не могла даже думать о нем.
В окне забрезжил серый свет еще одного пасмурного дня. Кэтрин слышала, как хлопали двери в конюшие, скрипела повозка, из колодца носили воду. Жизнь в Колстин-Холле шла своим чередом. Казалось, что дом, как живое существо, отделился от своей хозяйки и продолжал путь самостоятельно. Все, кто в нем жил и работал, служили именно дому, а не лично ей.
Будь это обычный день, Кэтрин, пожалуй, приказала бы принести завтрак.
– Оставьте меня, пожалуйста, – произнесла Кэтрин. И он, ее ночной кошмар или все-таки муж, наконец, ушел.
Кэтрин сидела неподвижно. Любимое кресло успокаивало. Она часто сидела здесь – шила или читала, бездумно поглаживая деревянный подлокотник.
Убедившись, что Монкриф не собирается возвращаться, Кэтрин поднялась на ноги и, прижав руки к ноющему желудку, быстро прошла к сундуку, открыла крышку и вынула одно из писем Гарри. Сейчас, как никогда раньше, ей требовалось почувствовать близость мужа. Она вернулась к креслу и услышала голос Монкрифа из коридора.
– Боюсь, что ее будет тошнить, – говорил он. – Это неплохо. Чем скорее яд выйдет из организма, тем лучше. – Наступила недолгая тишина, потом Монкриф продолжил: – Вы больше не будете давать ей опий?
Ответный голос Глинет звучал раздраженно:
– Я и раньше никогда не давала ей опий, не буду давать и теперь.
– Отлично. Не желаю становиться вдовцом через день после того, как стал мужем.
Кэтрин опустилась в кресло, прижала письмо Гарри к груди и заплакала.
Глава 5
Через три дня Монкриф и Кэтрин покинули Колстин-Холл и отправились в Балидон, во владения герцога Лаймонда. Слуги Кэтрин, их багаж и те из ее вещей, которые она захотела взять с собой, следовали за ними под руководством бывшего адъютанта полковника.
Тяжелые тучи заволокли небо. Кэтрин решила, что это карающий знак. Резкий ветер обжигал кожу, пытался растрепать прическу, и в непогоде женщина видела Божье наказание за то, что покидает свой дом.
Надвигалась буря, а ветер был лишь предвестником. Слушая, как под его мощными порывами стонут деревья, Кэтрин невольно думала, что сама природа осуждает ее. И не только природа.
Глинет тоже на нее сердилась. Услышав о планах Монкрифа перебраться в Балидон, она исчезла на весь день, а когда вновь появилась, то сказала лишь, что у нее есть дела, которые надо завершить до отъезда.
Викарий тоже был невесел. Он рассеянно пожелал ей благополучия в новом доме, вяло махнул рукой и привел цитату из Библии.
Слуги, которых Кэтрин решила взять с собой, были недовольны, но и те, кто оставался в Колстин-Холле, тоже не радовались.
Все были ею недовольны, включая Монкрифа, который сидел в коляске с каменным лицом.
Балидон находился всего в двух часах пути. Достаточно близко, чтобы до Кэтрин доходили слухи о герцоге Лаймонде, и достаточно далеко, чтобы можно было их игнорировать.