Пока смерть не разлучит нас
Шрифт:
занавеска. Меня поставили пред зеркалом, заставили
разоблачиться, обмерили.
– Риат Гери, - проговорила одна из помощниц, - вы можете
подождать в мужской зале, как в прошлый раз.
– Я здесь постою, - сухо отказался он, вынужденный
оставаться впритирку к пологу.
Потом работницы приносили и уносили готовые наряды.
Наконец, удалoсь подобрать платье, прилично севшее на
худощавую фигуру, а главное, не превратившее обладательницу
очень бледной кожи в зеленоватую жертву плохого питания.
когда девушки резко открыли занавески. В отражении я
увидела Доара. Он рассматривал меня неспешным,
чувственным взглядом.
– Пристойно? - опустила я руки,и парочка непослушных
локонов немедленно выпала из прически.
– Вполне. – Не разрывая зрительного контакта, он преодолел
расстояние между нами, осторожно застегнул крошечную
пуговку-жемчужину и шепнул на ухо: – Я бы снял с тебя это
пристойное платье.
Сердце билось, как у птички. Лицо пылало. Я не отрывала
взора от губ Доара, изогнутых в легкой улыбке.
– Ваш костюм готов, - объявила работница, заставляя нас
вернуться в реальность.
С покупками мой бывший муж справился куда быстрее.
Оставалось подобрать только галстук, чем я и занялась,тем
более длина магического поводка позволяла добраться до
стоявшей в углу вешалки.
– Какая встреча! Доар Гери! – прозвучал звонкий женский
голос. - Не могу поверить, что мы вот так запросто
столкнулись. Ты редкий гость в центральной долине.
Я медленно развернулась,и внутри шевельнулось нехорошее
чувство. Возле Доара крутились две дамочки в модных пальто
и отвратительных шляпках с перьями. Между прочим, в
Эсхарде перья на головных уборах считались дурным тоном.
– До нас дошел совершенно безумный слушок, что ты
женился на эсхардской эссе,и Верония рыдает в три ручья! –
расхохоталась одна из девиц и по-свойски положила руку на
плечо Доара.
Он опасливо покосился в мою сторону, наткнулся на
многозначительный взгляд и как-то даже чуточку сошел с
лица.
– Дамы… – Доар попытался стряхнуть жадную женскую
руку, для чего-то отряхивающую идеально чистое плечо, будто
на нем улеглась пыль.
Рисковые! Их вполне мог покрыть иней…
Девица намек понимать отказалась и принялась с усердием
поправлять и без того идеально выглядывающий из кармана
пиджака уголок платочка.
– Опровергни наши сомнения, - защебетала ее подружка, подхватывая мужчину под локоть. - Мы уверены,ты бы никогда
не связался ни с одной из этих замороженных рыбин.
попавшийся галстук и с грозным видом направилась к троице.
Никогда бы не подумала, что обнаружу на лице Доара панику.
– Светлых дней, риаты, – растянула я губы в ледяной улыбке.
Как по команде, с дурацким видом подружки убрали руки.
– Позвольте? - Я продемонстрировала галстук.
– Кхм… Мы…
Они переглянулись, видимо, ощущая, как температура в
помещении начинает стремительно снижаться.
– Нас ждут в женском зале. Было приятно увидеться…
Добрых дней, эсса.
бе девушки изобразили книксен, будто перед грозной
матроной с указкoй в руках,и сбежали. Не произнося ни слова,
я повесила на шею Доара галстук и начала завязывать
аккуратный узел.
– Аделис, держи себя в руках, – проговорил он дрогнувшим
голосом. - Приличные эссы не замораживают ни лучших
друзей, ни бывших мужей, ни примерочные в тoрговых лавках.
– Верно, но вчера мы выяснили, что до приличной эссы мне,
как на хромой козе до Идэйского хребта.
– Все по правилам: я никого руками не трогал. Это они
трогали меня. Я вообще жертва!
– Да, я заметила. – Я с такой силой втиснула узел в
воротничок рубаши, что Доар кашлянул. - Сняла бы с тебя
этот галстук,тем более что он просто отвратительный.
Скорости, с какой мой «лучший друг с привилегиями»
оплачивал покупки и покидал лавку, позавидовал бы любой
стремительный грифон. Когда мы вышли на улицу, то углы у
витрины мужского зала изутри были затянуты морозным
узором. К слову, Доар так торопился, что не потрудился
выбрать новый галстук.
Раньше семья Хилберт была вхожа во властительский
дворец. При жизни папа занимал, на мой взгляд, скромную
секретарскую должность в приемной, но люди пeред ним
лебезили. В то время мы жили на южной стороне Эсхарда, в
большом светлом особняке, и в элегантно обставленных
комнатах всегда были гости. Когда отца не стало и выяснилось,
что семья почти разорена, а нам с матерью придется вести
более чем скромный образ жизни, никто из старых друзей не
появился на пороге, даже семья Анкель. Вернее, особенно они.
О брачном договоре я узнала в шестнадцать лет на зимних
каникулах. Мы получили первое за несколько лет приглашение