Поклонись роднику

Бородкин Юрий Серафимович

— Сейчас съезжу на место, посмотрю.

— Тогда ее возьми по пути.

Через полчаса желтый милицейский мотоцикл, в коляске которого сидела Манефа, неторопливо покатился в сторону Еремейцева. Карпову, при его опыте работы, не составляло труда представить ход ночных событий, было ясно, что студенты «охотились» за иконами. А вернувшись в село, узнал о происшествии на роднике. Вместе с директором пошли туда.

Карпов был человеком, мало склонным к эмоциям. На Логинова представшая картина произвела угнетающее впечатление: в недоумении стоял над оскверненным

источником, в котором плавал окурок, а на дне поблескивала консервная банка. От стола была оторвана доска, валялись осколки разбитой бутылки, совершенно неуместно было видеть здесь остатки потухшего костра.

— Дикари! — сокрушенно выдохнул Логинов. — Надо же так набезобразить!

Иван Иванович похаживал по примятой траве, отыскивая улики.

— Может быть, и не студенты отличились: своих пьяниц хватает, — предположил он.

— Нет, Иван Иванович, свои не позволят себе так распоясаться, — убежденно произнес Логинов. — Худа та птица, которая свое гнездо марает. А этим — хоть трава в поле не расти. Ведь, подумай-ка, родни-ик оплевали и загадили! В голове не укладывается!

Он выкинул из колодчика окурок, потом, засучив рукав, достал со дна банку с остатками томатного соуса. С тяжелым чувством стоял над родником, как будто глубоко оскорбили и самого лично, и всех белореченцев. Не столько воровство, сколько это варварство возмутило его.

— Н-да… Одно ясно, что здесь, у костра, ночевали, пили водку, — рассуждая как бы сам с собой, Карпов трогал носком ялового сапога головешки.

— Чего ломать голову? Надо допросить этих троих, — предложил Логинов. — Поднажмем на них — признаются.

— Где они сейчас?

— Сегодня я попросил студентов поработать в поле: съездим туда.

— Обожди, давай поищем вокруг, потому что в общежитие они не могли принести иконы.

Стали ходить вокруг родника, внимательно осматривая лес, и буквально шагах в тридцати — сорока Карпов обнаружил два рюкзака, набитых иконами и старинными книгами.

— Вот, Алексей Васильевич, теперь картина ясна, тем более что на одном из рюкзаков шариковой ручкой проставлены инициалы.

— Черт знает что! Помешались нынче на иконах! В контору, что ли, их отнесем?

— Пусть пока остаются на месте…

Когда на поле остановилась директорская машина и из нее вместе с Логиновым вышел кряжистый участковый, не только студенты, но и механизаторы, остановив технику, стали собираться в кружок. Командир отряда назвал имена троих, отсутствовавших ночью в общежитии.

— Садитесь-ка вот сюда, на кипы, а товарищи пусть послушают, что вы ответите, — сказал Логинов, присматриваясь к лицам провинившихся…

— Ну, голубчики, рассказывайте про свои ночные похождения, — начал Карпов, сняв фуражку и вытирая платком потный красный лоб.

Герои ночи не на шутку струхнули, потупились, только беззастенчивый Алик изредка затравленно стрелял взглядом по сторонам, как бы ища поддержки.

— Мы ждем, в молчанку играть бесполезно. Так чем занимались ночью? — повторил вопрос участковый, положив на планшетку бланк акта.

— Выпивали

на кладбище, — ответил Алик. При этом он прямо глянул в глаза участковому, дескать, можешь проверить, не вру.

— Всю ночь?

— Почему всю? — парень несколько замешкался. — Потом пошли на реку, развели костерок.

— Так было? — спросил Карпов Вадима с Генкой.

— Так, — не очень уверенно подтвердил Вадим, а Генка лишь кивнул головой. Он совсем пал духом, заметно подрагивала нижняя губа.

— Костерок вы развели гораздо позже, и не на реке, а у родника. Сначала же пошли в Еремейцево, обворовали три нежилых дома. Так?

— Ничего мы не воровали, — пожал плечами Алик.

— Что это один ты отвечаешь? Лидер, что ли? Тогда скажи, лидер, куда подевали ворованные иконы? — без обиняков подступил Карпов.

— Не брали мы никаких икон, — упорствовал Алик, зыркая черными глазами и нервно перебирая в загорелых руках белую кепочку с прозрачным пластмассовым козырьком.

Студенты и трактористы, стоявшие полукругом, возмущенно переговаривались между собой.

— Значит, не брали? — раздумчиво произнес Карпов, побарабанив короткими пальцами по планшетке. — А если я сам покажу спрятанные вами иконы?

Все трое удивленно вскинули потупленные взгляды: неужели нашел?

— Вот смотрю я на вас и стараюсь понять, что же у вас за душой? — вмешался в разговор Логинов. — Как вы могли учинить такое безобразие на роднике? Это место чтут все сельские жители, а вы взяли и плюнули на наши чувства. Как жить-то дальше будете с таким эгоизмом и равнодушием к людям?

Трое подавленно молчали, только Вадим вяло буркнул:

— Выпивши были.

— Это не оправдание. Пьяного грехи, да трезвого ответ, — сказал Карпов.

— Чего с ними разводить турусы — дать по морде, чтобы неповадно было! — встрял горячий Сашка Соловьев.

Студенты потревоженно зашумели. Логинов поднял руку и после некоторой паузы решительно распорядился:

— Немедленно, сию минуту все уезжайте из совхоза!

— Так ведь остальные не виноваты, — попробовал вступиться за ребят командир отряда.

— Мы-то при чем тут? В чужие дома не лазали, работаем, — зароптали студенты.

— Я сказал, уезжайте к чертовой бабушке! — непреклонно повторил Логинов. — В институт сегодня же будет направлено соответствующее письмо. Благодарите за все своих приятелей, — он показал на троицу, понуро сидевшую на сенных кипах.

— А вы, — обратился к ним участковый, — садитесь в машину: сначала заберем спрятанные рюкзаки, потом поедем в милицию. Хватит мудрить, ребятки.

Парторг Гусев отвел Логинова в сторонку, высказал сомнение:

— Не погорячился ли ты, Алексей Васильевич?

— В таких случаях спуску давать нельзя. Пусть уматывают отсюда. ПМК найдет им другой объект.

— Сегодня бы все сено убрали, — покачала головой агроном.

— Без них как-нибудь управимся, — сказал Силантьев.

— Ты вот что, Виталий Сергеевич, — обратился Логинов к парторгу. — Поезжай в село и привези сюда всех, кого сможешь.