Покушение на Сталина. Дело Таврина – Шило
Шрифт:
Любое пребывание военнообязанного в рядах вооруженных сил всегда начинается с его призыва, проведенного в конкретную дату и конкретным органом местного военного управления – военным комиссариатом, или военкоматом. При наличии в архивах соответствующих документов установление этих данных является элементарной задачей. Однако в деле Таврина элементарных задач, увы, нет.
Начнем с того, что в документах зафиксированы четыре (!) далеко отстоящих друг от друга места его призыва. Предупреждая вопросы читателей, отметим сразу, что речь идет не о полных тезках и однофамильцах, а об одном и том же человеке, прибывшем на службу в 28-й запасной стрелковый полк и затем отбывшем в 359-ю стрелковую дивизию. По архивам проверено, что и в полку, и в дивизии за весь период их существования был только один Петр Иванович Таврин. Честно говоря, у автора нет разумных объяснений этого теоретически и практически невозможного, но все же имевшего место явления. Естественно, один и тот же военнообязанный никак не мог быть призван
Кстати, некоторое недоумение вызывает сам факт его мобилизации. Дело в том, что геологи, и в первую очередь начальники изыскательских партий, от призыва освобождались, поскольку выполняли важнейшую государственную задачу по разведке и освоению месторождений полезных ископаемых. Практически все геологи-фронтовики попали в действующую армию в качестве добровольцев, причем далеко не с первой попытки. Это было совершенно оправданно, поскольку опытный геолог на своем месте мог сделать для победы намного больше, нежели в окопе с винтовкой в руках. Тем не менее Таврин оказался в числе мобилизованных.
Версия о призыве на Урале является единственной документированной и потому, скорее, становится уже не версией, а фактом. Кстати, она проливает некоторый свет на его действительное воинское звание. Вопреки позднейшему утверждению фигуранта о получении им лейтенантского звания в 1930-е годы, в архиве военного комиссариата города Нижняя Тура Свердловской области в «Книге учета военнообязанных, призванных в Красную Армию» за январь 1941 – декабрь 1941 года значится:
«Таврин Петр Иванович, 1909 г. р., беспартийный, ВУС-1, состав мн-1, место работы – Ис. пр., призван Волочинским ВУС 14.08.1941 г.» [59]
59
Архивный фонд военного комиссариата г. Нижняя Тура. Ф. Р-22. Оп. 1. Д. 3. Л. 160.
Расшифруем две одинаковые по написанию, но различные по значению аббревиатуры. Волочинский (опечатка, на самом деле Вологинский) ВУС (военно-учетный стол) не следует путать с ВУС в значении военно-учетной специальности. По состоянию на 22 июня 1941 года ВУС-1 являлась самой базовой, составлявшей основу РККА, и именовалась просто: «стрелок». Условное обозначение «мн-1» расшифровывается как «младший начальствующий состав запаса 1-й категории». Это означает, что на момент призыва Таврин был всего лишь младшим командиром, к тому же еще не переаттестованным с присвоением персонального звания «младший сержант», «сержант», «старший сержант» или «старшина», утвержденного в 1940 году взамен прежних служебных категорий «отделенный командир», «младший комвзвод» и «старшина». Поскольку последние персональными званиями не являлись, при увольнении в запас они не сохранялись и потому в РВК не учитывались. В запас первой категории зачислялись только военнослужащие, уволенные в запас по отбытии срока действительной службы (статья 31 Закона СССР о всеобщей воинской обязанности), поэтому с уверенностью можно констатировать, что Таврин либо в самом деле отслужил ее, либо обзавелся военным билетом, в котором это было указано.
Забегая вперед, отметим, что в период пребывания на фронте Таврин числился получившим офицерское звание еще в предвоенный период. При этом в документах 359-й стрелковой дивизии имеются два варианта года окончания им института и соответственно получения лейтенантских петлиц: 1936 и 1939. Как мы видим, ни один из них не может считаться действительным, поскольку на момент призыва в 1941 году он офицером не являлся. Теоретически категорию не среднего, но младшего командира запаса можно было получить в период обучения в гражданском вузе. Высшая вневойсковая подготовка осуществлялась на военных кафедрах институтов и университетов, которые в период с 1930 по 1937 год готовили из студентов средних командиров. Некоторые студенты по разным причинам не могли закончить обучение и уходили из вузов. Если они успели пройти два периода военной подготовки (20-дневный лагерный сбор сразу после поступления, год военного обучения и 2-месячные лагерные сборы), их квалификация считалась достаточной для присвоения категории младших командиров запаса. После этого им была открыта дорога в школы младших лейтенантов, хотя этот путь выбирали далеко не все.
А вариант с 1939 годом вообще фантастичен, поскольку двумя годами ранее правительство приняло решение о переходе от высшей вневойсковой подготовки к первичному военному обучению всех студентов в вузах и техникумах по программе одиночного бойца с целью подготовки студентов к годичной действительной военной службе после окончания вуза. Вот после этого Таврин и в самом деле мог стать младшим командиром запаса (повторимся, только младшим, то есть не офицером). В любом случае о высшей вневойсковой подготовке речь идти не могла, в документах 359-й дивизии указана очевидная ложь. Кроме того, все варианты военной подготовки требовали от студента пребывания на
Мобилизационное предписание, 1940 год
Второй вариант места призыва фигурирует в учетных документах 28-го запасного стрелкового полка и 21-й запасной стрелковой бригады. В них имеется любопытная запись о призыве Петра Ивановича Таврина 14 июля 1941 года в Нежинском районе Черниговской области, из которого он якобы и был родом. Ни ранее, ни позднее о Нежинском РВК не было ни единого упоминания. Установить достоверность этого не представилось возможным, поскольку на запрос автора Черниговский областной военкомат ответил, что архивы по призыву сохранились лишь с 1943 года. Таврин, как будет показано далее, скорее всего, призывался не там и не тогда, но проигнорировать факт наличия в документах полка такой записи невозможно. Как она могла появиться в них? Для понимания ситуации рассмотрим некоторые общие принципы призыва военнообязанных в СССР накануне и в самом начале Великой Отечественной войны.
Любой призывник или военнообязанный проходил приписку, в результате которой получал на руки мобилизационное предписание.
В 1941 году данное мероприятие было проведено в плановом порядке в начале года и повторно в марте – апреле как внеочередное для составления нового мобилизационного плана МП-41. Таврин, как и все военнообязанные, был зафиксирован в РВК в карточке учета военнообязанного. Мы не знаем, на какой день после начала мобилизации он должен был прибыть и куда именно, но все это отражалось в документах. К сожалению, в 1953 году прежние призывные карты новобранцев, учетные карточки военнообязанных запаса и учетно-послужные карточки рядового состава РККА были уничтожены в соответствии с директивой Генштаба. Данные из них работники военкоматов частично перенесли в книги призыва, но зачастую не все, да и не всегда аккуратно. Куда же направлялись мобилизованные? Чаще всего, приблизительно в 80 % случаев, они были напрямую приписаны к воинским частям, дислоцировавшимся в том же самом военном округе. Однако военнообязанных, как правило, было больше, чем требовалось для такого пополнения. Излишек направлялся в запасные бригады и полки, откуда впоследствии в составе маршевых батальонов и рот шел на пополнение воюющих частей. Вероятность попадания мобилизованного на Украине человека в запасной стрелковый полк на Урале хотя и не равнялась нулю, но была исчезающе малой.
Источник данных о призыве Таврина Нежинским РВК в документах 21-й зсбр и 28-го зсп неясен. Запасные части и соединения действовали в спокойных тыловых условиях, и потому учет военнослужащих в них всегда осуществлялся вполне качественно. В должном уровне их штабной культуры легко убедиться, просмотрев соответствующие архивные материалы. Поскольку предположить запись «с голоса» просто невозможно, остается единственная версия о данных, взятых из мобилизационного предписания. Оттуда они, скорее всего, перекочевали в «Служебную книжку для рядового и младшего начальствующего состава Красной Армии», введенную приказом НКО СССР от 20 июня 1940 года № 171. Этот документ выдавался только военнослужащим тыловых частей и существовал до появления приказа наркома обороны СССР от 7 октября 1941 года № 330, после чего был заменен красноармейской книжкой, удостоверяющей личность рядовых и младших командиров. В ее разделы 5 и 6 вносились данные о дате и месте призыва военнослужащего. Проверить информацию в мобпредписании Таврина в данный момент невозможно, равно как и вынести суждение о том, кто и почему мог снабдить его таким странным в рассматриваемой ситуации документом.
Третий вариант места призыва будущего террориста – Ленинский РВК Горьковской области – фигурирует в наградных документах 359-й сд и в учетах безвозвратных потерь Красной Армии за 1954 год. Эта информация действительности не соответствует, что явствует из результата проверки архивов соответствующего военкомата [60] . Обратим внимание на еще один поразительный факт: в сводке безвозвратных потерь дивизии, датированной 1946 годом, значился Ленинский РВК Горьковской области, а в составленной тогда же и на ее же основании карточке учета безвозвратных потерь на Таврина П. И. указан Исовский РВК Свердловской области.
60
Справка Ленинского РВК Нижегородской области от 6 мая 2009 года № 2/1508.