Покушение
Шрифт:
— Да, можно так сказать. Они рассеялись.
— То есть ты с уверенностью можешь сказать, что тебя там хорошо лечили?
— Да, самым лучшим образом.
Нино прикусил нижнюю губу.
— Ты наблюдалась в Сент-Фе в апреле двухтысячного года, так?
— Да, наверное. На Пасху. Я пробыла там до начала каникул, то есть до конца июня. А потом поехала с родителями в Испанию.
— А ты помнишь, в чем заключалось твое лечение? Кто был твоим врачом?
— Профессор Маньен, заведующий отделением. Что
Нино помрачнел.
— И все было в порядке.
— Да, отлично.
Клара взяла еще конфету.
— А потом ты оказалась здесь…
Клара взяла в руки два конца лески и завязала их в узел, закончив таким образом хвост крокодила.
— Когда меня выписывали, я чувствовала себя великолепно. Я это точно знаю, потому что вела дневник и потому что постоянно повторяла себе всякие глупости, например: «Все будет хорошо. Я люблю жизнь». Но зимой я снова почувствовала себя плохо. И с каждым годом мое состояние все ухудшалось. Поэтому я регулярно прохожу здесь курс лечения.
— Что с тобой?
— Врачи говорят, что я биполярна, что у меня периодически возникают фазы депрессии и безумия. Но я так не думаю.
— А что ты думаешь?
— Что в целом все хорошо.
— Но иногда это не так.
— Но иногда это не так… — повторила она, глядя куда-то за спины этих посетителей в белых халатах.
Нино потер рукой подбородок.
— Прости, что потревожили тебя своими вопросами.
— Ничего. Все в порядке.
— Но почему ты пыталась перерезать себе вены? Твоя мать сказала, что ты хотела быть медсестрой, это правда?
Клара Маре высоко подняла выщипанные черные брови.
— Я? Медсестрой? Я терпеть не могу уколы!
— Но твоя мать сказала, что ты записалась в школу мед…
— Да нет же! Я получила диплом бакалавра, а затем… поступила на факультет права… Я не знаю.
— Тогда почему ты хотела это сделать?
Женщина закашлялась.
— Я не знаю. Это должно быть записано в моем деле. Я была молодой… Я не помню.
Сириль побледнела.
— Ты не помнишь, почему хотела покончить с собой?
Клара посмотрела на нее.
— Да.
Как объяснить этой женщине, что она забыла причину своей попытки самоубийства, что иногда, пытаясь вспомнить, почему это произошло, она готова была биться головой о стену? Кларе хотелось, чтобы эти люди побыли с ней еще немного, но она чувствовала, что они уже получили то, что хотели, что они скоро уйдут и она никогда больше их не увидит.
И она принялась за нового крокодильчика. Этот будет черным с белым животом.
Сириль повернулась к Нино. Она, похоже, нашла кое-что общее между Кларой и Жюльеном Дома.
Усевшись в машину Нино, Сириль некоторое время молчала, наблюдая
Вдруг Сириль воскликнула:
— Жюльен Дома позабыл причину своей травмы, Клара Маре — своей попытки самоубийства… Черт побери!
Нино закурил сигарету и опустил стекло. Сириль продолжала:
— Значит, им назначали лечение, целью которого было стереть из их памяти причину, по который они пытались покончить с собой! — Сириль нервно стучала пальцами по стеклу. — Невероятно!
Нино включил зажигание и выпустил дым в окно.
— Знаменитая секретная программа 4РП14? — насмешливо произнес он.
Сириль, все так же наблюдая за людьми на бульваре, впитала в себя эти слова, будто промокашка. На пешеходном переходе появились студенты с учебниками в руках. Внезапно она прекратила постукивать по стеклу и повернулась к медбрату.
— У тебя есть еще час времени?
Она почти кричала.
— Да.
Сириль указала в направлении Парижа.
— Поехали в Сент-Фе.
Когда они доехали до Парижа и проехали по его улицам, было уже 14.30. Нино припарковался возле больницы. Сириль за всю дорогу не произнесла ни слова. Она исследовала собственную память на предмет малейшего признака, способного подтвердить ее догадки и подозрения. Она почти бежала от главного здания к помещению, где размещался ее факультет. Нино следовал за ней по пятам. Они обогнули аудиторию имени Шарко с ее желто-грязными стенами и проникли в медицинскую библиотеку.
— Ты решила пересмотреть медицинскую литературу? — спросил Нино то ли в шутку, то ли всерьез.
Но Сириль была глуха ко всему, кроме своих мыслей. Они прошли через ворота безопасности, которые вот уже некоторое время не работали, и Сириль, ни секунды не колеблясь, направилась вглубь помещения. Она считала стеллажи. Дойдя до четвертого, повернула направо и окинула взглядом полки. Остановившись напротив ряда книг, она принялась просматривать заглавия.
— Ты заинтересовалась заболеваниями стопы? — спросил Нино, который ничего не понимал.
Сириль вздохнула.
— Я была уверена…
— В чем?
— Каждый раз, когда я думала об этом коде, 4РП14, я пыталась перенестись в атмосферу отделения того времени. Врач, написавший это, — Маньен или кто-то другой, неважно, — хотел обозначить что-то с долей неуместного юмора, как это обычно делается. А чем занимались врачи, когда находились вне больницы? Они приходили сюда, чтобы почитать или пофлиртовать со студентками интернатуры, которым хотелось, чтобы их заметили. Я отлично помню, что, выдавая какую-нибудь книгу, фиксировали своего рода код. Ряд и полку. Р и П! — Рассматривая книги по лечению заболеваний стоп, она пожала плечами. — Но я, видимо, ошиблась…