Полчаса искренности

Настик

Он так и не увидел сегодня Северуса. Ни на кухне, ни в лаборатории, ни в каких-либо других комнатах. Правда, в ту, которая была занавешена радужной шторой, он не заходил. Малфой опять пытался что-то объяснить Гарри из курса зельеварения, но тот так ничего и не понял - было не до учебы. Малфой только обозвал его кретином и ушел в лабораторию.

Вечером, в одиннадцать часов, Джеймс все-таки загнал Гарри спать. В спальню Северуса…

Гарри долго не мог уснуть этой ночью.

* * *

Знакомая церковь, ограда кладбища. Темнота вокруг. Я знаю, что рискую, но

удержаться не могу. Быстро иду между могил. В кармане бутыль дешевого вина, завернутый в платок бокал.

Я сам не понимаю, зачем пришел сюда сегодня. Может, потому, что он единственный человек, которому я могу рассказать о всех своих проблемах. Не задумываясь о том, что он предаст меня.

Я приходил сюда шестнадцать раз- каждый год после его смерти. В день его рождения. Я проклинал себя за свою сентиментальность, но все же приходил, наверное, потому, что должен был быть хотя бы один человек, которому я мог показать свою слабость. А то, что он мертв,… какое это имеет значение?

Теперь тем более никакого. Потому что сегодня я в последний раз прихожу к нему.

Знакомая могила. Подхожу ближе, встаю на колени, у правого края.

– Здравствуй, Поттер. Я пришел попрощаться.

Прикасаюсь кончиками пальцев к надгробной плите, зачерпываю ладонью сухую землю. Достаю из кармана бутыль с вином, взмахом палочки откупориваю ее.

– Скучал? Ты ведь, я помню, любил, когда я приносил тебе вино на праздники, - ответа нет, но я, конечно, и не жду его.
– Правда, это не то, что я крал из погребов моего отца, рискуя здоровьем, но я думаю, ты перебьешься.

Наливаю вино в бокал, делаю глоток. Сейчас десять часов. А мы с Джеймсом всегда пили из одного бокала.

– Меня до сих пор интересует, что ты сделал для того, чтобы удерживать меня рядом с собой столько лет, - произношу задумчиво. Гляжу на бокал и выливаю остаток вина на землю.
– За твое здоровье!

Видел бы меня сейчас кто-нибудь. Палата в Мунго точно была бы обеспечена. Рядом с Локхартом…

– Сначала ты, а теперь твой сын… - продолжил я, снова наливая вина.
– Вы, Поттеры, похоже, мое проклятие. Подумать только, я влюбился в собственного ученика…

Тишина. Я замолчал, погладил надгробный камень. Словно прикасался к живому телу.

– Кажется, я все-таки на самом деле люблю его. Меня утешает только одно. Мои чувства не имеют никакого отношения к тебе, - я замолчал, остановился пальцами на букве «е».
– Ну, ладно. Сейчас не имеют. А раньше… - я с трудом заставил себя признать это.
– Он был слишком похож на тебя. Всегда. Понимаешь?
– пауза.
– Наша история повторилась. Сначала я ненавидел его. Потом - влюбился. Как идиот. Опять. Только потому, что он был слишком похож на тебя, - опять недолгое молчание.
– А я никак не хотел понять, что он совсем другой…

Знаешь, я понял это только тогда, когда мы в первый раз занялись любовью. Нет, не то, чтобы до этого он заменял мне тебя. Просто где-то в глубине души я, наверное, еще сравнивал вас. Думал, а как бы ты поступил в тех или иных ситуациях?

А тогда… я впервые смог забыть о тебе. Ты, Поттер, был сухим и черствым подонком, избалованным вседозволенностью. Сейчас мне кажется, что ты всего лишь жалкая пародия на своего сына.

Я замолкаю и успокаиваюсь. Продолжаю уже тише.

– Я не знаю, что мне делать. Я любил тебя, а он твой сын. У меня есть Джеймс, и он его брат. Я сам гожусь ему в отцы. От него отвернутся друзья, когда узнают о нашей связи. А даже если он будет скрывать это, все равно кто-нибудь пронюхает. Он же, дементор подери, Национальный герой! Его личной жизнью интересуется весь магический мир Британии!

Опять тишина. Я провожу ладонью по надгробной плите вниз, дотрагиваюсь до мокрой от вина земли.

– Я не знаю, что мне делать, - тихо-тихо повторяю я.
– Только не мешай мне больше, Джеймс. Ты должен мне за моего сына. Отдай свой долг хоть так…

Поднимаюсь с колен неестественно резко. Наливаю в бокал остатки вина, медленно наклоняю бокал, позволяя жидкости литься на основание надгробной плиты.

– Прощай, - тихо произношу, отступаю на два шага, поворачиваюсь к могиле спиной и аппарирую.

Дом почти не виден в темноте, только горит тусклый свет в комнате Джеймса. Вместо того, чтобы упасть на диван, не раздеваясь, и уснуть, мне приходится подняться по лестнице, открыть дверь и бросить сердитый взгляд на Джеймса, сидящего с книгой. Моего молчаливого неодобрения достаточно: он торопливо гасит ночник и ныряет под одеяло.

Я заставляю себя спокойно пройти мимо двери Поттера, спуститься вниз, раздеться, аккуратно сложить одежду на спинку дивана и лечь.

Кажется, я уснул прежде, чем моя голова коснулась подушки.

* * *

Проснувшись этим утром, Гарри первым делом взглянул на часы. Половина шестого - неудивительно, что он не выспался.

Тихо встать, выйти из спальни, прикрыв дверь, бесшумно пройти по коридору. Джеймс еще спал, в его комнате было тихо - впрочем, это и понятно, ему-то не снились всю ночь кошмары. Это Гарри ежечасно просыпался от очередного сна с участием Волдеморта, Северуса и некоторого количества Пожирателей.

Сердце билось в невероятном ритме. Гарри ужасно боялся, что сейчас, когда он спустится по лестнице и обойдет стоящий спинкой к двери диван, то увидит так же, как и вчера, аккуратно сложенный плед, нетронутую подушку…

Но нет, еще с середины лестницы Гарри различил черную одежду на спинке дивана и черные волосы, разметавшиеся по подлокотнику: Северус лежал в неудобной позе.

Гарри тихо подошел, осторожно, чтобы не разбудить, приподнял мужчину за плечи, переложив его. Северус только нахмурился во сне, шевельнул губами, заставив Гарри улыбнуться.

Теплый плед сполз, обнажая грудь с черной татуировкой. Гарри заворожено замер, разглядывая ее, понимая, что ему вряд ли ещё представится возможность посмотреть на нее: он сам не понимал, почему Северус так ненавидит ее. Да, она была жутковатой, выполненной со странным реализмом: змеиная чешуя, казалось, блестела. Змея смотрела на Гарри пристальным, немигающим взглядом…