Полдень, XXI век (май 2012)
Шрифт:
– Может, он выжил, – сказал Артем, борясь с тошнотой. – Может, бичи его подобрали.
– Дело было летом. Бичи сидели за полярным кругом, радовались длинному дню, и какого лешего им было делать на экваторе.
– Может, другой поезд…
– Нет. Через пару витков мы остановились в Сопках. Стояли долго, я сошел прогуляться. И наткнулся на него. Он, видно, так и шел за поездом на запад. Много прошел, километров тридцать.
– А почему ты думаешь, что это был он?
Поезд остановился. Стало так тихо, как почти не бывает в жизни.
– Средняя Вилка, –
– Узнал по одежде, – губы Алана еле шевельнулись. – Времени мало прошло, одежда сохранилась прилично. Ну и… сигареты вывалились из кармана. Мои, я его угощал.
Он вдруг засмеялся – открыто и искренне:
– Я все выдумал! Выдумал, слышишь?
По соседнему пути, в нескольких десятках метров, прокатил, не сбавляя хода, Второй Полуденный поезд.
Составы шли на запад. Катились, дымя трубами, гремя поршнями, грохоча и догоняя солнце, держась на светлой стороне маленькой тяжелой планеты. Полотно изнашивалось, уголь в хранилищах грозил исчерпаться, но пока его хватало, и поезда шли, останавливаясь только затем, чтобы пополнить ресурсы или наскоро починить что-то, поддающееся ремонту.
Полотно укрывало степи и пустыни вдоль экватора. Почва и климат благоволили к рельсам и шпалам, но двенадцать огромных составов, каждые сутки совершавших виток вокруг планеты, изнашивали полотно, а ремонт требовал ресурсов и времени.
Администрация владела точными данными о состоянии путей и механизме работы стрелок. Или делала вид, что владеет такими данными. От выбора пути зависела жизнь состава: ошибившись в выборе дороги, превысив скорость на изношенном участке, можно было потерпеть крушение, как случилось недавно с Пятым Полуденным Экспрессом.
Говорили, что Пятый погиб не сам. Говорили, на рельсах под ним взорвалось самодельное устройство. Казалось, откуда ему взяться? Говорили, за сутки до происшествия в администрации Пятого случился раскол: трое были объявлены путчистами и высажены на станции вместе с семьями. Один из этих троих был штурманом и отлично знал маршрут Экспресса на ближайшие сутки, а другой изгнанник раньше был связан с армией и заведовал оружейным складом.
Говорят, бомбу подложили с таким расчетом, чтобы заметить ее прежде времени было невозможно. Паровоз сошел с рельсов, а за ним головные административные вагоны. Говорят, многие умерли в момент катастрофы и тем спаслись от дальнейшего ужаса.
А вот что совершенно точно – уцелевшие пассажиры Пятого пошли дальше двумя группами. Одни, как звери, инстинктивно бросились на запад, за солнцем. Другие, которых вел кто-то из спасшихся администраторов, взяли на север: стояло лето. В северном полушарии дни были длиннее, и у второй группы была, хоть и призрачная, надежда засветло добраться за полярный круг и найти там бичей с их верблюдами.
Единицы выдержали этот переход. Многих застала ночь. Но те, что пошли на запад, погибли все.
Крушение Пятого отрезало экваториальную
Никто не знал точно, что происходит с человеком Ночью. Те, кто побывал на темной стороне планеты, возвращались под солнце неподвижными кучами тряпья, в которых еще некоторое время угадывались очертания тела…
Артем потер лицо. Второй Полуденный прокатил мимо, последний вагон мотался на стыках, и на открытой площадке трепетало вывешенное для просушки белье. Девочка лет двенадцати махнула рукой, увидев, что Артем на нее смотрит, и заулыбалась.
В двенадцать лет еще жива вера, что все люди хорошие. Даже те, кто едет в другом поезде. И можно махать им рукой и улыбаться. И даже часовой с автоматом помашет в ответ.
Пока ты не побежишь к нему, умоляя взять на платформу. Вот тогда смеяться будет дуло автомата… Мимо пассажиров Пятого катил состав за составом, и ни один не замедлил ход.
Артем опомнился. Интервью с коричневым костюмом, а потом разговор с Аланом ввели его в неподобающе мрачное состояние духа. Хотя унывать смешно: за неделю он обязательно найдет работу, а еще у него есть право на семь дней социальной помощи…
Стоянка затягивалась: не пятнадцать минут прошло, а целых полчаса. О чем-то переговаривались голоса в динамиках раций, обходчик пробежал по старому перрону по направлению к голове.
– В пятьдесят втором вагоне треснуло колесо, – сказал Алан.
Он вышел на площадку и закурил, как обычно, со значительным и важным видом.
– Откуда знаешь?
Алан пожал плечами.
Вдоль состава пробежали от головы к хвосту человек двадцать: рабочие, инженеры и даже кто-то из администрации. Прокатила моторная вагонетка-кран, которую редко снимали с платформы.
– А может, и что похуже, – веско сказал Алан.
Затрещал динамик над дверью.
– Внимание, всем пассажирам и членам экипажа, – заговорил сухой, яростный голос. – В связи с техническими неполадками стоянка продлевается на два часа. Увольнительные для военнослужащих отменяются. Отпуска для железнодорожных рабочих отменяются. Всем членам экипажа прибыть к местам несения службы. Всем пассажирам оставаться на своих местах.
Алан со смаком затянулся.
– Вот так оно все и начинается, – проговорил с непонятным удовлетворением. – С малого. Сперва колесо треснет у кого-то…
Он развлекается, ему скучно, сказал себе Артем и усилием воли сдержал нервную дрожь.
Солнце стояло в зените. Уже полдень, а потом обязательно наступит вечер; как они, наверное, бежали, эти люди из Пятого Полуденного. Как они бежали на запад, за солнцем, а оно опускалось все ниже, и сзади все ближе подступали сумерки…