Полечу в пропасть

Коллинз Саманта

— Последним временем ты чувствовала себя нехорошо? То есть, пребывала ли ты в стрессовом состоянии?

Я задумываюсь. Да, перебывала. Стоит ли это скрывать? Думаю, нет. Это же правда, и я действительно была в стрессовом состоянии. Много плакала, нервничала и могла вспылить. Короче, да.

— Угу, — бормочу я, уставляюсь в пол. Я говорю ей правду, и не хочу видеть, как она это воспримет.

— Хм, — она над чем-то секунду задумывается, а затем продолжает расспрос. — Какое у тебя было питание последние несколько дней?

Она в чем-то права. Я действительно не доедала. Если обычно я ем хотя бы три раза в день, то сейчас я ем один, ну плюс не большой перекус.

— Последним временем

у меня не было аппетита, — говорю я правду. Действительно, последним временем я совершенно не задумывалась о том, что находится у меня в желудке, да и вообще о еде не думала.

— Хорошо.… То есть, ты недоедала?

Я неуверенно киваю. Не знаю, что она собирается делать с этой информацией.

— Понятно…

Наступает неловкая тишина. Она, вероятно, обдумывает следующий вопрос, а я задаюсь вопросами.

«Как там Ник?»

«Родители уже уехали?»

«Где Фиби?»

«Что подумают одноклассники?»

Я стараюсь побыстрей отогнать эти мысли, хочу избавиться от них, хочу убежать куда-то. Но этого не получится сделать, а жаль. Кажется, прошла целая вечность, а я до сих пор лежу здесь и обдумываю свою чертову жизнь.

Почему это всё не сон? Я хочу щелкнуть пальцами и избавиться от воспоминаний, хочу сделать так, чтобы я превратилась не в человека, а в что-то большое.

Хочу быть птицей.

И лететь в пропасть.

Хочу, хочу, хочу.

«Мало чего ты хочешь», — звучит голос родителей в голове.

«Всем на тебя наплевать, Дженн», — голос Крисс.

Я вздрагиваю.

Боль.

Боль воспоминаний.

Как странно. Сейчас я сижу в комнате, где, возможно, несколько дней назад умер человек. Сейчас я сижу в здании, где умирают в сию же секунду многие люди. А мысли у меня совсем о другом. Я думаю о том, как люди относятся ко мне, если их ещё можно назвать людьми. Конечно же, можно. Но это не заставляет меня чувствовать себя лучше, когда я вспоминаю все эти жуткие моменты.

Моменты, когда я почувствовала себя жалкой.

Моменты, когда я почувствовала себя преданной.

Моменты, когда я не чувствовала себя — собой.

Моменты, которые не сделают мою жизнь лучше. Моменты, которые, как кровь, растекаются по моим венам, и которые будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Я не буду надеяться на то, что я начну новую жизнь, и всё будет хорошо. Глупо надеяться на это, да и вообще глупо на что-то надеяться. В моей жизни всё — ложь, горечь, зло. Моя жизнь не самая ужасная, и если я бы утверждала это, то, наверное, лгала бы самой себе. Я же Дженнифер. Отличница. С которой, как взрослым и учителям кажется, все должны брать пример. А кому хочется брать пример с отличницы, которую презирает весь класс, да что там класс, вся школа? Очевидно, все хотят быть, как Крисс. По крайней мере, внешне. Может быть, есть на свете ещё несколько людей, которые так, как я, считают её характер ужасным. Я не хочу упрекать её. Она наверняка думает, что делает всё правильно. У меня такое же чувство. Вроде бы делаю всё правильно, а на самом деле, допускаю ужасные ошибки. Конечно, частично, она виновата. Жизнь ставит перед нами выбор, и нам самим суждено формировать свой характер, свою дальнейшую судьбу. Ну, я так считаю. Некоторые люди думают, что где-то на небе уже полностью определена наша судьба, и не нам решать, когда умереть, когда признаться в любви. Некоторые люди думают, что за нас уже всё решили. И я не из числа этих людей. Всё меняет случай, и мы сами выбираем, какой именно. Это Ник подсел ко мне за парту. Он выбрал это. И сейчас ему предстоит тащиться с таким грузом,

как я. Это Крисс захотела меня унижать. И у неё получилось. Что бы это ни было — выбираем мы, и только мы. И неважно всё. Неважно, совершенно неважно.

«Ты никому не нужна, Дженн».

«Я бы давно покончила самоубийством, если была бы тобой».

«Знаешь что? Мне всё равно. Всё равно, что ты сейчас скажешь. А сейчас, извини, мне надо идти».

Воспоминание бьют по моему сердцу. Я стараюсь вдыхать медленно, но всё равно дыхание кажется учащенным.

А около меня до сих пор сидит эта женщина. Её задумчивое выражение лица пропадает, и я понимаю, она уже придумала вопрос. Я улыбаюсь. Она мне кажется немного нелепой, но всё же, она довольно милая. Солнечные лучи осветляют комнату и впиваются мне в глаза. Я невольно прищуриваюсь, и меня так и тянет укрыться одеялом. Медсестра, видя мой дискомфорт, подходит к окну и опускает занавески. Я свободно вздыхаю и наслаждаюсь темнотой.

— А ты вообще, как себя чувствуешь? Как настроение? — м-да, очень нетипичный вопрос. Слишком даже.

Вам бы могло показаться это странным. Ну, логика моих рассуждений. Я ещё никогда не сталкивалась с таким. У меня никогда, а если и спрашивали, такие вопросы, как «как дела?», «всё в порядке», то очень редко. Да и вообще, это были родственники или кто-то ещё, или Ник.

Черт.

Зачем.

Я.

О.

Нем.

Вспомнила.

Нужно убрать эти мысли из моей головы.

— Мм, — бормочу я, думая над ответом. — Не то, чтобы хорошо, но неплохо. Голова болит, а так, всё нормально, — моя улыбка становится шире. Мне нравится она.

— Эм, ну, если захочешь что-то сказать, то только попроси, я тебя сразу же выслушаю…

— А что насчет меня? Что со мной? — перебиваю я, из-за чего мне становится неловко. Женщина так любезна, а я ещё и со своими расспросами… я совсем не тактична. — Извините, я просто…

— Да ничего, Господи, я не такая уж старая, чтобы иметь кровную месть против тех, кто решил меня о чем-то спросить, — она смеется, её смех искренний, неподдельный. Не знаю почему, но её радость меня словно «заражает», и я начинаю хихикать. Черт. Никогда до сих пор не хихикала. Что со мной вообще такое? — Ладно, вернемся к твоему вопросу. Обморок может быть вызван усталостью, а может плохим питанием. Ну, вообще, причины всякие и довольно разные. Но мы должны знать точно, поэтому ты должна пройти обследования и прочие штучки, — она говорит легко, словно я её давний друг и это меня обнадеживает.

«Не все люди настолько плохи, как я думала».

— Хорошо, — говорю я, она мило улыбается мне и уже хочет выходит из палаты, но я останавливаю её. — Спасибо.

— Ох, малышка, не за что, конечно, — она подмигивает мне. — Кстати, твоя сестра хочет поговорить с тобой. Ты не против, если я впущу её?

— Окей, — бормочу я, отчасти рада, что пришла Фиби.

Я уставилась в потолок, трудно думать о родителях, Фиби и о прочих заботах.

Я.

Хочу.

Быть.

Птицей.

Я.

Не.

Хочу.

Умереть.

Дверь в комнату распахивается, и я вижу обеспокоенную Фиби. Она прижимается ко мне, крепко-крепко обнимая. Кажется, у меня вот-вот закончится воздух.

— Почему ты упала в обморок? Я жутко переживала! — воскликнула она.

— И тебе привет, — раздраженно говорю я. — Я не знаю, почему.

— Мм, — бормочет она, видимо, не знает, что сказать.