Полет дракона
Шрифт:
Солнце стояло уже высоко и начало припекать. В ветвях звонко перекликались птицы.
– Вот что: - сказал Фэй, - я думаю, тебе следует побыть там одному. А я поброжу поблизости. Если что – позови. Я услышу.
Ли кивнул головой и медленно двинулся к входу.
Миновав колонны, он вошел в храм.
После жаркого египетского солнца внутри храма было прохладно.
Звук шагов гулко отдавался в стенах величественного здания. Свет попадал в храм сквозь большие проемы в потолке, и легкая пыль, поднятая с каменных плит движением воздуха,
Храм был оставлен жрецами, но не был забыт людьми. На большом, плоском камне, у стены лежали скромные дары, взывающих к милости богини людей: глиняный горшочек с едой, разноцветные кусочки материи, простенькое железное кольцо. Среди них Ли увидел и маленький кусочек шелка.
Эта частица далекой родины, неведомо как попавшая в знойный Египет, заставила его сердце учащенно забиться.
Ли поднял голову и закрыл глаза.
– Мама! – Тихо сказал он, обращаясь то ли к Исиде, то ли к образу давно ушедшей из этого мира матери. – Мама! Защити Ли-цин! Поддержи ее, дай ей силы одолеть невзгоды и препятствия! Отведи от нее глаза и руки недобрых людей, сохрани ее чистоту и нашу любовь!
Слова тихой молитвы улетали куда-то вверх, отражались от стен, перекрытий, и возвращались к нему преображенные, наполненные силой древнего, намоленного места и новым, таинственным смыслом.
Перед внутренним взором Ли возникло видение, так часто посещавшее его в последние годы: тоненькая, хрупкая фигурка девочки-подростка, сидящая на камне, у пруда, в саду Большого Платана. И первый взгляд, которым они тогда обменялись.
Ли достал из-за пазухи драгоценный черепаховый гребень в виде дракона с тремя звездами во лбу, с которым никогда не расставался и прижал его к груди.
– О, Исида! Великая Мать и защитница! Помоги нам! Защити Ли-цин! Помоги мне вернуться домой, и найти ее, живую и невредимую!
С этим словами он наклонился, и бережно положил на камень, рядом с маленьким кусочком шелка, свой дар Великой богине Мудрости, самую дорогую вещь, которая у него была: черепаховый гребень Ли-цин.
Ли не ощущал бега времени, и не мог сказать, сколько он стоит здесь, в гулкой тишине храма.
«Надо возвращаться». – Мелькнуло у него в голове. – «Фэй будет волноваться».
За спиной Ли послышались легкие шаги.
Он оглянулся.
В проеме, между колоннами храма стояла девушка-египтянка. Тень, падающая от колонны, не позволяла увидеть ее лицо.
«Бедняжка!». – Подумал Ли. – Она тоже пришла к Великой Матери просить о милости и защите…Я не должен ей помешать».
Ли в последний раз поклонился священному камню, и сделал несколько шагов к выходу.
Когда до стоящей у колонны девушки оставалось несколько шагов, она сделала шаг вперед и вошла в столб солнечного света.
Ли почувствовал, как пол ушел у него из-под ног, а сердце остановилось. Перед ним стояла Ли-цин.
Ни в эти, наверное, самые великие минуты их жизни, ни много позже, они не смогут
Оба стояли неподвижно, не шелохнувшись, боясь, что чудное видение растает так же неожиданно, как и появилось.
«Это Исида пришла ко мне в облике Ли-цин!». – Билась в голове Ли одна единственная мысль.
«Я вижу сон». – Решила девушка. – «Богиня навеяла его, чтобы утешить меня!».
«Сейчас я подойду, подниму руку, и…коснусь пустоты». – Подумал Ли.
Он сделал шаг вперед, и протянул руки навстречу своей Любви.
Это было их первое прикосновение в жизни.
Фэй, обеспокоенный долгим отсутствием товарища, вошел под своды храма и остолбенел, увидев его и Ли-цин, держащихся за руки.
Они его не заметили.
Минутой позже такое же потрясение пережил и Юань, вошедший в храм вслед за Фэем. Он первым все понял и, улыбнувшись, сделал Фэю знак рукой.
Они вышли из храма, оставив влюбленных, наедине друг с другом.
ВМЕСТЕ
После ранения на пути в Мемфис Ли-цин заботами Юаня и жреца Сефхета быстро восстанавливала силы и душевное равновесие.
– Вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите. – Сказал Сефхет ханьцам.
– Но, по моему разумению, девушке следует отдохнуть хотя бы месяц.
Ли-цин, узнав от Юаня о таком сроке пребывания в Мемфисе, огорчилась. Ей не терпелось вернуться в Александрию, сесть на корабль и отправится в Рим. Они поспорили, и Юаню пришлось применить всю силу убеждения.
– Послушай меня, - сказал он ей, – мы можем отправиться в путь, хоть завтра. Но, если ты сляжешь в пути, мы, возможно, никогда не попадем в Рим. Тебе этого хочется?
Ли-цин нехотя смирилась.
По совету Сефхета она пришла в храм богини Исиды.
«Она поймет меня!». – Думала Ли-цин. – «Исида сама потеряла любимого человека, и поможет мне».
Заброшенный храм сразу же приглянулся девушке. Здесь было легко и спокойно. Ступив под своды храма, Ли-цин чувствовала, что усталость и грусть отступают, и на их место приходят надежда и хорошее настроение. Здесь, под беззаботный щебет птиц, она думала о Ли.
«Ему должно быть гораздо тяжелее, чем мне. Я знаю, где он, и иду к нему. А он ничего обо мне не знает, и думает, что я, может быть, умерла. А, вдруг…, думая так, он женился перед походом на Запад?».
Эта мысль настолько потрясла Ли-цин, что она почувствовала сильную слабость, и была вынуждена опуститься на камень.
– Что с тобой? – Всполошился Юань, сопровождавший ее при каждом посещении храма. – Тебе плохо?
– Нет… - Тихо ответила девушка.
– Просто я испугалась.
– Чего?