Полет дракона
Шрифт:
В этом добротном, деревянном срубе Ярина прожила долгие годы. Рядом с домом стоял небольшой двухэтажный амбар на сваях, защищающий от грызунов и мелких зверушек. В первом этаже - сусеки для зерна и круп. Этажом выше – ушаты, бочонки и прочая домашняя утварь.
Ближе к реке – банька «по-черному». Позади дома, у леса, огород. Там же и сарай с загоном для нескольких коз. С этим маленьким хозяйством была неразрывно связана вся ее жизнь.
У нее никогда не было семьи. Так сложилось. Друга она потеряла в далекой юности, а замуж выходить отказалась. Родители не настаивали. Сначала она воспитывала детей своих сестер, а
Подходя к дому, ведунья увидела сидящего у калитки подростка с небольшим свертком в руках. Увидав хозяйку, он резво вскочил на ноги и неловко поклонился.
У Ярины защемило сердце. В этом мальчугане, в белой одежде, с повязкой вкруг золотистых волос, ей почудился призрак юности.
– Что тебе?
– Спросила она, как обычно, без улыбки.
Посетитель вместо ответа развернул сверток. В нем тяжело дышал сильно пораненный детеныш рыси. Бросив на него взгляд, старая ведунья поняла, что рысенок умирает.
– Кто его так? – Спросила она мальчика.
– Не знаю. Я подобрал его в лесу.
– Он не доживет до утра. – Сурово сказала Ярина, и шагнула за ограду.
Мальчик тихонько заплакал.
Ярина остановилась.
– Что ж ты такой жалостливый? – Спросила она, помедлив. – Жизнь – не одни цветы в поле. В ней всякое бывает. Не плачь. Велес {269} успокоит его, и заберет к себе.
Подросток опустил голову еще ниже.
– Как тебя зовут?
– Спросила ведунья.
269
Велес – бог луны и звезд, мудрости, земледелия и загробной жизни.
– Богумир. – Тихо ответил мальчик.
Сердце у Ярины сжалось.
«Так я и знала». – Подумала она. – «Видно, Даждьбог шлет мне знак».
– Иди за мной! – Приказала она подростку.
Мальчик и волчица последовали за ней.
В доме ведунья зажгла светильник, положила рысенка на стол, промыла ему рану отваром каких-то трав, и смазала ее густой, темной жидкостью. Потом долго держала высохшую, морщинистую руку на худеньком тельце зверька.
– Я сделала все, что могла. – Сказала она, наконец. – Если он доживет до утра, это будет чудом. Сейчас иди. Нет, постой! Откуда ты пришел?
– Из Зеленика.
– Через лес шел… куда ж тебе домой идти, на ночь глядя? Оставайся. Дом большой.
Ярина поставила в угол комнаты большую, плетеную корзину, постелила на дно несколько чистых тряпок, и положила туда рысенка. Затем зажгла еще один светильник, и принялась растапливать печь. Волчица подошла поближе, и вопросительно посмотрела на хозяйку.
– Иди, погрей старые кости. – Пригласила ее Ярина.
Волчица улеглась у самой печи
На столе появилась просяная каша, козье молоко и хлебные лепешки.
Подросток невольно сглотнул слюну.
– Проголодался. – Не укрылось от ведуньи мимолетная тень на лице подростка.
– Приступай!
Ярина молча смотрела, как он ест.
« У меня мог быть такой сын…». – Подумалось ей, и она тихонько вздохнула.
Во дворе кто-то громко постучал несколько раз палкой в деревянную калитку.
Волчица серой тенью метнулась к двери.
– Еще кого-то ветер принес… - Сердито сказала старуха, и пошла отворять калитку.
Ее долго не было, потом она вернулась, ведя за собой молодого голубоглазого мужчину с обветренным загорелым лицом.
Он приветливо кивнул сидящему за столом мальчугану, и повернулся к ведунье.
– Так ты меня и не узнала, бабка Ярина! – Весело и укоризненно сказал он ей.
– Ну-ка, вспоминай! Меня приводили к тебе еще совсем отроком. Дерево упало прямо на меня, и щепка проткнула шуйцу {270} насквозь. Ты ее вынула, и заделала руку так, что почище новой будет.
270
Шуйца (древнеславянск.) – левая рука.
И гость обнажил до локтя темную от загара руку, демонстрируя застарелый шрам.
– Мало ли вас сюда водят! – Сварливо ответствовала хозяйка. – Шастаете по лесам, да болотам, а Ярина, вишь, лечи их!
– Не узнает! – Удивленно сказал гость, повернувшись к Богумиру. – Так я с другого края зайду. Помнишь Светаву и Белояра? Тех, что жили в Острожне? Они шли на челне за белками на Лось-Остров, и так и сгинули в безвестьи. Ты еще помогала трем их сироткам, да вознаградит тебя Велес за это! А четвертый утек. Вот четвертый-то – я и есть!
Ведунья присмотрелась к гостю и недоверчиво спросила:
– Словен, что ли?
– Он самый!
– Вот я тебе всыплю сейчас! – Неожиданно заявила старуха.
– Сколько ж я ночей без сна провела! Все ждала, думала – объявишься. Потом решила: утонул! За родителями пошел в пучину…
– Прости меня! – С искренним огорчением сказал гость, опустился на колени, и ткнулся лбом в деревянный пол. – Несмышленый был. Да и бродить люблю по свету, ничего с этим не поделаешь. Я потом не раз приходил, стоял у дома, сестер видел. А зайти боялся, думал, побьешь. Затем и вовсе ушел… ветер ловить. Слухи доходили – жива ты, и сестры живы. Тем и радовался.
– Ох, голова твоя неразумная! Сколько ж лет прошло с той поры?
– Десятка полтора, не менее.
Ярина подошла у Словену, и положила руку ему на голову.
– Видно рок так судил. Ты всегда был неслух, и таким и остался. – Сказала она, уронив слезу. – А сестры твои целехоньки, все за мужей пошли. Племянников у тебя, не сосчитать. Дня два ходу до них. Я скажу, куда идти.
Ведунья постояла молча над Словеном, и вздохнула.
– Обидел ты меня. Да, что ж теперь… Хорошо, хоть жив остался. Иди вон, к столу. Отведай чего, с дороги.