Полет ласточки
Шрифт:
Ансельмо положил письмо в карман и поехал домой. За его спиной женщина в окне говорила по телефону со своей дочерью. Долго и очень охотно.
— Но почему ты мне сегодня утром ничего не сказала?
— Потому что я только сейчас решила остаться, мама.
— Ты точно там никому не помешаешь?
— Эмма говорит, что все о’кей, Лючия тоже здесь…
— Так у вас пижамная вечеринка?! — обрадовалась Серена.
— Что-то вроде…
— Вы ногти накрасили? С ненакрашенными ногтями нельзя.
— Я — нет, а они накрасили.
— Золотце,
— Мне лень. И потом я не умею.
— Я тебя научу. У меня очень хорошо получается. У нас столько лака в доме!
Да уж… Мать, когда бывала дома, только и делала, что красила ногти. Было что-то невероятно грустное в этом ее одиноком сидении и в запахе лака для ногтей по всей квартире. Грустное и совершенно бесполезное. С ее работой лак не держался и нескольких часов. Лак слезал, и Серена наносила его снова.
— В следующий раз мы пригласим девочек к нам, да? Устроим лаковую вечеринку!
Пожалуй, это последнее, чего бы Грете хотелось в жизни. Но чем еще успокоить Серену, одинокую любительницу лака для ногтей?
— Хорошо.
Мать на секунду успокоилась, потом снова перешла в атаку:
— Не ешь много сладкого.
Поздно. Запасы шоколада в доме Килдэр иссякли, переместившись, по большей части, в желудок Греты.
— Хорошо, мама.
— Грета! — вдруг забеспокоилась Серена. — А пижама у тебя есть?
Прямо в яблочко.
— Мне Эмма одолжила, — призналась Грета.
Ну, сейчас начнется.
— Знаешь, по-моему, это не очень прилично заваливаться в чужой дом, да еще надевать чужие…
— Серена!
Когда дочь называла ее по имени, это означало только одно: хватит! Серена давно это усвоила.
— Ладно, ладно, прости… я рада, что у тебя новые подруги.
Грета молчала, ожидая подвоха.
— Веселой вечеринки! Только не сидите допоздна. Спокойной ночи.
Никакого подвоха. Похоже на конец разговора. Вот так, с тихой грустью в мамином голосе, казавшемся слаще любого шоколада.
— Спокойной ночи.
Идеальный ансамбль
А что мне надеть?
Вопрос возник больше получаса назад. Эмма, Лючия и Грета провели все это время в огромной гардеробной, но пока так и не смогли подобрать идеальный ансамбль для велосипедной прогулки. Комната была завалена одеждой, обувью и аксессуарами, и совместить их оказалось самым трудным делом, за которое Грета бралась когда-либо в жизни. Задача осложнялась еще тем, что она всю ночь не сомкнула глаз, исступленно возвращаясь мыслями к предстоящей встрече с Ансельмо. Утром она встала с постели с лицом мертвеца, одетого в жуткую желтую пижаму. Шоколад явно ударил ей в голову. Грета стянула с себя пижаму, будто это был саван прокаженного, и надела свою черную спецодежду. Ей сразу стало легче. Осталось только перестать думать о нем. Иначе она разразится истеричным плачем раньше, чем успеет сказать ему «привет». Ей надо было отвлечься. Нет, лучше сосредоточиться
— Так, девочки. Начнем сначала. Принимая во внимание тот факт, что у тебя нет колец, чтобы скрепить штанины на щиколотке, делаем вывод, что тебе нужны узкие брюки. Или пара бельевых прищепок.
— Это еще зачем?
— Чтобы закрепить низ штанины, иначе она зацепится за цепь.
Эмма сделала страшные глаза.
— Хорошо, прищепки отпадают.
— Может, мне просто леггинсы надеть?
— Что это?
Эмма показала штук двадцать колготок самых разных цветов и узоров. Они были длиной до лодыжки и все какие-то совершенно нелепые — то с бантиками, помпонами и камешками, то в цветочек, в горошек, в леопардовых пятнах, в полоску под зебру и под тигра… настоящий зоопарк, словно вышедший из-под кисти Шагалыча.
— Они же без носка, — сказала Грета, недоверчиво осматривая леггинсы.
— Можешь просто сказать: они подойдут?
Грета отказалась от попытки понять предназначение колготок без носка и попыталась сконцентрироваться на следующей не менее странной задаче.
— Лучше однотонные или с узором?
— Лучше хлопчатобумажные. Ты в них потеть не будешь. И никаких бантиков на лодыжках, иначе они…
— …зацепятся за цепь. Поняла. Темные или светлые?
— Темные, они меньше пачкаются.
— Точно.
Эмма выбрала леггинсы темно-синего цвета без бантиков, но со звездой, выложенной стразами на правой коленке. Она натянула их на себя, и трико прилипло к ее длинным стройным ногам, не оставив никакого простора для фантазии.
— Они не очень похожи на штаны, — заметила Лючия, — вообще не очень похоже, что ты одета…
— Так мы еще не закончили. Теперь мне нужен топ.
Подруги вытаращили на нее недоуменные глаза.
— Ну, сверху что-нибудь, — пояснила Эмма. — Есть у меня одно джинсовое платьице…
Грета успокоенно улыбнулась: слово «джинсовое» понимала даже она. Но, увидев «платьице», она снова заволновалась:
— Оно… такое короткое…
— Так внизу же леггинсы!
Эмма приложила «топ» к плечам, изучая себя в большом зеркале на двери шкафа.
— Надень майку. Тоже из хлопка. Во-первых, она впитает пот, во-вторых, можешь взять с собой сменку и потом переодеться.
Эмма выбрала две майки: одну в сине-голубую полоску, другую — жемчужно-серую.
— И не забудь толстовку. Вдруг похолодает.
— Я не ношу толстовки. Это мальчиковая одежда.
И «толстовка» и «мальчиковая» она произнесла с одной и той же презрительной интонацией.
— Может, тогда свитерок какой хлопчатобумажный? — предложила Лючия.
Эмма открыла ящик, в котором их было с дюжину, и выбрала свитер абрикосового цвета, застегивающийся спереди на большую пуговицу в форме сердца.
— Как здорово! — захлопала в ладоши Лючия.
Грета решила оставить «свитерок» без комментариев:
— Теперь обувь.