Полет в глубину
Шрифт:
— Может, я все-таки вызову охрану? — беспокоилась вахтерша.
— Не надо. Я ухожу. Сам уйду. Захочу — я его везде найду. Из-под земли…
За спиной послышался перестук каблучков.
— Котик, ты здесь откуда? — несомненно, это был божественный голос Динары.
— Шалава! С тобой дома поговорю. А этот пусть собирает манатки-шманатки.
— Ты что! Ты не можешь так поступить.
— Могу. Все решено. Я его предупредиль.
— Он здесь ни при чем!
Дальше слушать Торик не стал. Не глядя на Динару, он стремительно двинулся к лестнице, на первой
* * *
Полчаса спустя он все-таки решился поговорить с Динарой. Она была удручена и слегка напугана. Глаза блестят, на щеках нездоровый румянец.
— Ты замужем.
— Как видишь.
— Могла бы хоть сказать, Динара.
— А ты не спрашивал. Спросил бы, может, я бы и ответила.
— Кошмар какой-то. Как ты могла? Зачем?! И что он там болтал насчет работы?
— А… это. Ты уж извини, но Мурхад шутить не любит. А возможности и связи у него неограниченные. Так что спасибо тебе за науку, за любовь, за ласку, как говорится. И… будем прощаться?
— Да ты что! Завтра испытания системы.
— Я все сделаю. Теперь это не твоя забота.
— Там еще надо таймеры настроить и переключить оповещалки из отладочного в боевой режим, — скула болела и не давала разговаривать нормально.
— Я помню. И не только это. Я же хорошая ученица? Ты сам много раз говорил так, да-а?
— Постой, так ты что, все это задумала с самого начала?
— Ну… Хочешь жить, умей вертеться. Ничего личного, Торик. Ты прости, — она коснулась его скулы холодными пальцами. — Я не думала, что он сюда приедет. Тем более что придет к тебе отношения выяснять. А дома я с ним справляюсь. Первый раз, что ли?
В коридоре показался встревоженный Славик.
— Васильев, где ты ходишь-то? Тебя Шефиня вызывает, срочно! Уже десять минут ищет. Бегом!
* * *
…И решили тогда братья вороны
Суд над белой сестрой учинить.
Семь ночей они думали, спорили
И решили ее очернить.
Ю. Рыбчинский, «Белая ворона»
— У себя?
— Да, проходите. Она вас уже давно ищет.
— Вызывали?
— Васильев, наконец-то! И, кстати, где вы пропадаете в рабочее время и накануне сдачи проекта? Опять сливали нашу информацию осведомителям? Хорошо жить хотели — и нашим, и вашим? Не выйдет!
— Да вы что? О чем вы говорите?!
— Не прикидывайтесь, Васильев. Игры закончились. Надо уметь отвечать за свои поступки.
— Да какие…
— Такие, сами знаете. Ладно, вот бумага, ручка. Пишите «по собственному», пока я не передумала. Все же у вас неплохие заслуги, сотрудником вы у нас были серьезным. Или только казались,
— Значит, уже через две недели? — потрясенно уточнил он.
— Не надо. Я дам указание, в кадрах вам все поставят без отработки, сегодняшним днем. Нам в штате стукачи не нужны.
— Почему вы думаете…
— Так, хватит уже, Васильев, соберите уже остатки совести! И после всего, что на вас собрала наша служба безопасности, считайте, что вы еще легко отделались!
— А как же проект? Завтра официальная сдача…
— Раньше надо было думать! Вячеслав Сергеевич полагает, что Нурлыбаева с этим вполне справится. Так, все! Хватит разговоров, пишите заявление.
И что ему оставалось делать? Он написал нужные слова, поставил дату, подпись и пошел к Инге.
* * *
— Толян, проходи. Чай пить не приглашаю — не тот случaй.
— Инга, меня…
— Не трать слова, друг мой, я все знаю. Вот чуяло мое сердце: с этой красоткой что-то не так! И говорила я тебе. Но вы ж, мужики, вечно не тем местом думаете!
— Послушайте, я вас редко о чем-то прошу, а вы не могли бы…
— Знаешь, нет, не в этот раз. Она меня уже вызывала. Альтернативы были сдать тебя под суд — а дело тут потянет на несколько лет — либо сдать службе внутренних расследований, но там тоже хорошего мало.
— И вы…
Она кивнула и глянула на него с сожалением и даже сочувствием.
— И я все-таки уговорила ее за все твои прошлые заслуги понять, помять, простить и обойтись минимальными мерами.
— Но вы же понимаете, что на самом деле я всего этого не делал?
— Я-то понимаю. Но факты, друг мой, вешчь очинно упрямая. А фактов у них на тебя собрано выше крыши. Все, что было и чего не было, все — на блюдечке с голубой каемочкой.
— Вы хотите сказать…
— Да, хочу. Так что тебе еще повезло. И вот еще. Ты пойми правильно: ей же надо как-то официально реагировать на такие вещи.
— И что?
— Завтра она затеет режим усиленной безопасности. Все просматривается и прослушивается. Так что большая просьба: сюда лучше не звони. Домой к нам — пожалуйста. Телефон мой помнишь?
Он рассеянно кивнул.
— Не грусти. Все к лучшему. Значит, зачем-то так было надо. Там, — она указала наверх. — Мы еще вечерком с мужем покумекаем, чем тебе помочь при таком раскладе. Но пару месяцев, дружочек, очень прошу: посиди как мышка, тише травы, ниже… Понял, да? Никаких выходок! Никаких встреч с нашей дамой. Никаких резких движений. Это важно!
Торик наконец осознал, что попал по-крупному, и смотрел перед собой невидящим взглядом. Инга взяла его за руку. Он с удивлением осознал, что за всю историю их знакомства она его никогда не касалась. Как-то не было в этом необходимости. А теперь, видимо, появилась. Он поднял голову: Инга смотрела ему прямо в глаза.
— Толян, я хочу к тебе пробиться. Да, знаю, тебе сейчас очень больно и плохо. Но это не конец света. Хотя тебе сейчас кажется именно так. Да?
Он обреченно кивнул.