Полет Ящера
Шрифт:
– Давай, – я разрешающе кивнул, и Гонтарь метнулся к двери.
Нажав клавишу на рукояти кресла, я опустил кресельную спинку в нижнее положение. Хотелось забыться в дреме, уснуть и стереть из памяти разом весь сегодняшний ужас. Елки зеленые! Почему людям не под силу такая простая операция? Взять да протрясти себя, как мусорное лукошко! И перестать хоть на время ощущать, как холодными каплями душа цедит из себя ужас, как зудят на ноге прорастающие когти. Гипс уже не казался спасением. Даже временным. Следовало срочно придумывать что-либо иное. Можно, конечно, взять рашпиль и сточить эти отростки к чертовой матери. А на будущее – запастись «болгаркой» – и каждый день вместо маникюра – вжик!.. Только ведь когти – это еще не все. В том, что дело ограничится одной стопой, я был абсолютно неуверен. Кроме того, есть ведь еще вторая нога, есть наконец руки! И если все начнется ПО-НАСТОЯЩЕМУ…
Услышав дробное клацанье
Мелькнувшая в голове идея заставила склониться над селектором. Сеня Рыжий откликнулся мгновенно.
– Вот что, Рыжий! Еще тебе заданьице! Покумекай насчет почетного караула на базе Хасана. Пару-тройку ребяток покрепче.
– С оружием?
– С ним самым. Есть у меня такое подозрение, что «каторжный дом» могут в скором времени навестить.
Секретарь пообещал исполнить все в точности, и я отключился. Угрюмо скривив губы, констатировал: вот и поверил в покойничков! Материалист хренов! Ненадолго же нас однако хватает – противников Маха и Авенариуса. Да и черт с ними! Черта лысого стоит весь этот материализм, когда вокруг творится такое! А я тоже не пришлая комета, не шальной метеор – от макушки до пяток из здешних борщовых болот. И вой баскервильской псины слышу так же, как и все.
Лист бумаги на столе, шурша, подполз к краю стола, покачиваясь, спикировал вниз. Я им не управлял. Нужные команды подавал шевельнувшийся в груди багровый червячок сомнений. Трещал по швам вековечный фундамент, кренились и рушились здания. Пространсто заволакивал туман неведения. Я знаю, что ничего не знаю. Не про это ли говаривал старикашка Сократ? По крайней мере охрану в «каторжный дом» я посылал именно потому, что впервые усомнился в прочности окружающего мира. Да, бред с ахинеей, несомненно – чушь собачья, однако проверить все-таки не мешает. Уж кого-кого, а нашего зубастого Хасана возможные визитеры навестят в первую очередь – и навестят с превеликим удовольствием.
Поднявшись из кресла, я проковылял к окну. Жалюзи были подняты, и с холма, на котором располагался головной офис империи, город просматривался на десятки километров вокруг. Равнина шиферных шляп и битумных картузов, ворсинки антенн, ниточки проводов. И над всем этим – серо-фиолетовая нездоровая дымка, результат многолетнего астматического кашля заводов и выхлопных труб. Далекий лес угадывался лишь щетинистой едва различимой массой, как если бы темное шерстяное чудовище прилегло на окраине города. Ни головы, ни лап, ни ушей – бесформенная лохматая туша.
Я перевел взгляд вправо и вздрогнул. Ближе к центральному проспекту в воздухе скручивалось и вихрилось нечто странное. Что-то вроде смерча, но очень уж огромное. Диаметром, наверное, в несколько сотен метров и подозрительно прозрачное. Диковинное явление скорее угадывалось, нежели ухватывалось глазом. Не было там ни поднятой пыли, ни мусора. Просто кружился воздух, и марево, колеблющее крыши домов, решетку ретрансляторных башен, выдавало наличие чужой стремительной силы.
И еще я заметил, что пусть неторопливо, но смерч явственно перемещается. Не так уж сложно это было зафиксировать. Только что та дальняя антенна просматривалась вполне отчетливо, но мгновение, – и дрожащая мутнинка перекрыла волосяные перекрестья прутиков. А теперь и кабель видеовещания затрепетал. Я с содроганием опустил взор ниже. Ну да! Вон и верхушку ближайшего тополя размыло…
Время шло, и минуты пауками ползали вокруг меня, окутывая вязкой паутиной, все более лишая покоя. Я глядел на смерч, не моргая, мало-помалу угадывая легкий зигзаг движения. Чуть вправо, чуть влево – и при этом неотвратимо вперед.
Озноб накатил с новой силой. Мне захотелось запахнуться во что-нибудь теплое, обхватить плечи руками. Маршрут жутковатого явления открылся во всей своей очевидности. Медленно но верно смерч приближался к офису.
Глава 31
"Пока это жизнь, и считаться
Приходится бедной душе
Со смертью без всяких кассаций
С ночами в гнилом шалаше."
Монотонно и вразнобой долбили далекие орудия. Что-то на периферии города бурлило и разворачивалось,
Ребята Каптенармуса, выехавшие на квартиру Безмена, пропали. Исчезли и те, что предприняли попытку отыскать Дина. Последние, правда, успели выдать по рации куцый доклад, сообщавший о том, что звонил бедолага Безмен из странной конторы под названием «Харбинушка». Таким вот образом! Хочешь плачь, а хочешь смейся.
«Харбинушка»… Это напоминало откровенную издевку, и именно так я это и воспринял. Разумеется, в наших каталогах (а империя Ящера внимательнейшим образом отслеживала появление любых новых ИЧП, ООО, ТОО и прочих аббревиатур!) никакой «Харбинушки» не водилось и в помине. По уму следовало бы запретить парням приближаться к чертовой конторе, но что-то уже надломилось во мне, я начинал пасовать в пустяках. Чем хуже, тем лучше, и я шагал, как шагает пьяный по минному полю. Будь что будет, авось кривая вывезет! Так запропали и эти посланники. Зашли и не вышли. Пару слов вякнул еще в эфир водитель – о каком-то мерцании, о приближающихся к машине людях с шашками, но тут же и примолк. «Харбинушка» не хуже бермудского треугольника сглотнула нежданных визитеров – сглотнула со всеми их пукалками, электрошокерами и кастетами.
Хасан, кажется, был еще жив, хотя и к нему в «каторжный дом» кто-то уже пробовал «постучаться». Причем ломились не в двери, а в стены подвалов! Представляю себе, каково было сидеть ребяткам в их навороченном бункере! Хорошо, если отделались только мокрыми штанишками. Добивать их там, судя по всему, не стали. Стук в стены вскоре прекратился, и парни, вскрыв неприкосновенный спиртовый запас Хасана, нахряпались вдрызг, после чего отважно доложили наверх обо всем случившемся. Языки их откровенно заплетались, однако к борьбе за правое дело они, судя по всему, были готовы. Держались пока людишки и на других фронтах, хотя паника уже давала о себе знать, захлестывая империю первыми суетными волнами. Войны и вселенские катастрофы убедительно доказывают: люди способны порой чуять беду не хуже крыс. Не одним грызунам подвластно шестое чувство! Пожалуй, впервые я ощущал себя стоящим в стороне. Рубка имперского корабля пустовала, и штурвал свободно раскручивался, позволяя судну дрейфовать, а румпелю своевольно гулять в толще вод. Сновали по коридорам какие-то тени, в воздухе порхали бумаги с портфелями, народец взволнованно перешептывался по всем углам. «Титаник» еще не тонул, но о близости рокового айсберга наиболее из прозорливых уже прознали. Да что там «Титаник»! – знавали мы и собственные катастрофы. Перевернувшийся линкор «Новороссийск» унес более шести сотен жизней, а как страшно тонул «Нахимов»! Книгу можно написать! О жутковатой смерти «Индигирки», напоровшейся на скалы в проливе Лаперуза, и вовсе не хочется вспоминать. По слухам, зеков, томящихся в трюме там скоренько постреляли из «ТТ». Должно быть – гуманности ради. Все лучше и быстрее, чем от ледяной воды. Вот и мы нынче тонули. Корабль империи давал крен, далекое могильное дно, выпростав водорослевые щупальца, цепляло за днище, тянуло в свои объятия. Бежать, впрочем, – пока не бежали. Верно, по той простой причине, что бежать было некуда. Факт из разряда парадоксальных! Город был по-прежнему наш, и ни одна тля в этих каменных джунглях, включая мэра с губернатором, не осмелилась бы поднять голос против Ящера. Однако атака продолжалась, и этот же самый город при молчаливом попустительстве окружающих поедал моих людей одного за другим. Поедал самым зловещим образом. Мы слышали чавканье и урчание желудка, хотя по-прежнему не видели едока! Тех сил, что оставались в наличии, было вполне достаточно, чтобы положить носом в землю любую из городских группировок, но в том-то и заключался весь фокус, что мы не знали в какую сторону поворачивать стволы, не ведали, какой враг кромсает нас с такой беспощадностью.