Полицейская фортуна
Шрифт:
— С чего вы взяли? — удивился и порозовел Артур Олегович.
— Я ни с чего не брал. Просто мне известно, что подрастающей звездой «Олимпа» Кандыгиным интересуется «Галатасарай». И даже готов выплатить за него два миллиона евро.
— А вы не столь просты, насколько стараетесь казаться.
— Нет, в футболе я полный дилетант, — отмахнулся Копаев. — Любитель. И то только потому, что люблю смотреть, как мячик прыгает от одних ворот к другим. Люблю, когда мужчины целуются, обнявшись у ворот, как они толкаются ладошками и падают, показывая всему миру боль. Футбол для меня — не более чем
— Я не понимаю, чего вы от меня добиваетесь. — Ресников часто так подводил черту под разговором, демонстрируя участникам разговора, что он закончен. Но до этого дня все разговоры составлял сам Ресников.
— Сейчас поймете, — пообещал Антон. — К шестнадцати часам сегодняшнего дня вы на этот стол выложите всю финансовую документацию клуба. По фактам государственных инвестиций, пожертвований, купле-продаже игроков. Ресников, я сейчас говорю, и мне кажется, что выполняю какую-то миссию по оздоровлению и реанимации российского футбола.
Президент вспыхнул, как бенгальский огонь. Он водил перед собой руками и не находил корректных выражений для возмущения.
— Господин следователь, я буду обращаться к Генеральному прокурору и советнику президента по спорту!.. Вы… вы ставите под удар выступление клуба! Крыльников…
— Кстати, о полковнике, — не стараясь выглядеть прилично, перебил Антон. — Я изучил работу его следственной группы. В молодые годы, когда я хотел похерить дело, я составлял точно такие же документы.
— Но вы говорили, что ищете материалы самого Крыльникова! Наверное, уже нашли! Там же ответы на все вопросы!
— Вы хотите, чтобы я производил обыск в квартире полковника в день его похорон? Дело, несомненно, особой важности, однако безнравственные поступки мне не свойственны.
— Но вылет в Турцию…
— Вы штатный пенальтист клуба? — с сарказмом поинтересовался Копаев. — Клуб улетит без вас. И без главного бухгалтера. Таким образом, все, чем будет «Олимп» заниматься в Турции, — это тренироваться.
— Я постараюсь сделать все возможное, чтобы вы были наказаны, — пообещал, поняв бесполезность сопротивления, Ресников.
— Когда я доложу руководству, чем вы занимались неделю во время следствия Крыльникова и неделю до того, как это следствие началось, к вашему ходатайству оно будет уже равнодушно.
Президент замолчал, и Антон понял, что только что состоялось самое главное в разговоре. Рука Копаева сама потянулась к карману, где находился телефон, но он вовремя изменил направление ее движения и вынул платок.
— В четыре часа, Артур Олегович.
Спустившись вниз, он в холле клуба вынул трубку и нажал на ней несколько кнопок:
— Сидельников, люди Ресникова уже в квартире Крыльникова.
— Мы тоже. И я их, кажется, уже вижу. Двое, один в сером костюме и рубашке в полосочку, другой в синем костюме и лиловой рубашке. Принесли венок и сейчас не знают, куда его деть. Кстати, Полянский подъехал…
— Я велел ему ехать к вам после того, как закончит с адресами.
— Думаете, перестал снабжать Шульгина информацией? — с недоверием поинтересовался Сидельников.
— Не перестал. Но все что сообщает, я знаю.
Не успел он уложить телефон
— Антон, — раздался в трубке голос Быкова, начальника УСБ. — Проверка ГУВД футбольного клуба «Олимп» была инициирована самим Крыльниковым.
— Он не мог сделать это лично, — запротестовал Антон. — Это означает засветиться!
— Разумеется. Поэтому Крыльникову поступила информация от оперуполномоченного Гринева, который, ссылаясь на агентурное сообщение, доложил руководству об имеющих место махинациях. Ты не мог об этом знать, потому что оперативная информация в делах отсутствует.
— Почему я узнал сейчас?
— Потому что я, развеивая свою тоску, решил развеять ее и у Стоцкого. ФСБ разрешила мне поговорить с этим парнем. Почту получил?
— Да.
— Так вот, парень, похоже, не понимает, что продавился. Если эта информация для тебя ценна, имей ее в виду.
Это была не просто информация. Это был ответ на многие вопросы, ответы на которые Копаев пока был не в силах найти. Сейчас же перед ним открылась еще одна сторона этого странного уголовного дела. Проверку Крыльниковым клуба «Олимп» организовал сам Крыльников.
Быков был прав в своих сомнениях — смерть полковника Крыльникова явилась следствием его преступной деятельности. Очередной преступник в погонах. Но доказательств этому добыто пока не было. Как не было добыто доказательств вины и других лиц, связанных с Крыльниковым.
Продолжая развивать события в четком соответствии с уже свершившимися фактами, Копаев выделил для себя два главных момента. Во-первых, Крыльников, руководя следственной группой, похерил дело, им же начатое, что явно не вписывается в его крутой и самолюбивый нрав. Между тем следователи, привлеченные полковником для расследования фактов коррупции и мошенничества, в один голос заявляют, что в ходе работы ничего, что могло бы иметь интерес для возбуждения уголовного дела, выяснить не удалось. Они не настаивают на том, что расследование проведено в полном объеме, — это и не удивительно, если учесть, что следствие заняло всего неделю. Однако при этом упрямо свидетельствуют, что изучили всю документацию клуба и ничего подозрительного в ней не обнаружили.
До поездки в квартиру Крыльникова у Антона еще было время. Тем более что следственный изолятор находится по дороге. Туда-то и решил заглянуть Копаев, чтобы поговорить с Тузковым.
Ночь в двадцатиместной камере, заполненной тридцатью четырьмя арестантами, сказалась как на психике молодого крупье, так и на его физическом состоянии. По ссадине на скуле следовало догадываться, что он, совершенно не имевший каторжанского опыта, либо плюнул в камере на пол, либо отказался стоять на шухере у «глазка» при «роботе» [4] , когда «центровые» шпилили в «буру».
4
Дверь в камеру (пол.), дверь из камеры (вор.).