Полицейская фортуна
Шрифт:
— Ну что же, молодой человек… Следуя традициям нашего собрания, мы просим вас выразить желание, которое мы, в силу своих возможностей, обязуемся выполнить. — Он помедлил, ища поддержки у сидящих рядом. — Вы из Союза писателей?
— Скорее я из Союза читателей, — заметил Антон. — Расскажите мне все о Гаенко Игоре Викторовиче. Мне известно, что он часто здесь бывает. Хоть я даже с большим трудом нахожу для него основания для присутствия в этой квартире…
Гаенко знали все! Все!
Именно Игорь Викторович, в чьем владении находится эта квартира, любезно предоставил им помещение
— Да что вы такое говорите, Зиновий Филиппович, — воскликнула дама и пальцами поправила вуаль. — Игорь Викторович разговаривал с женщиной. Он говорил, что любит и что встреча в десять часов на условленном месте. Несчастный Святой Никола… Если бы он знал, что через столько лет вокруг храма в его честь, сгорая от вожделения, будут бродить…
— Он договаривался о встрече с женщиной у церкви Николы? — не беря на себя труд выглядеть корректно, перебил Копаев.
— А где же еще? — изумилась дама.
— Скажите, а как выглядит Гаенко? — задумчиво спросил Антон. — На левой щеке коричневая родинка размером с копеечную монету, голубые глаза, ростом чуть пониже меня?
— Ничуть! — вмешался старейшина поэтического собрания. — Он строгих черт лица, нос с горбинкой, глаза карие. Волосы чуть вьющиеся, как у Есенина, но не русые, а темно-русые. А ростом не чуть пониже вас, а гораздо ниже.
Если откинуть упомянутые последними антропометрические данные, то описание Гаенко главой этого литературного клана полностью соответствовало фото управляющего, вынутой из личного дела в казино рукой Эммы Петровны.
— Это он?
— Да, это Игорь Викторович, — почти хором подтвердили все те, кто стоял к Антону ближе, а потому имели возможность видеть карточку.
— Как вы сейчас описали Гаенко?
Этот вопрос в контекст почти заканчивающейся беседы не вписывался. И задан он был не тем, от кого подобную реплику следователь ожидал бы услышать. Антон обернулся и с удивлением посмотрел на стоящего в дверях Сидельникова. По лицу оперативника ГУВД Екатеринбурга бродила тень растерянности.
Сообразив, Антон вошел в кухню:
— Нашли что-нибудь?
— Под подоконником тайник, но он пуст, — Сидельников встал и направился к двери вслед за Копаевым. — Сборище маразматиков…
— К чему был тот вопрос, капитан? — развернулся, едва все трое вышли на улицу, Копаев.
— Где вы взяли приметы человека, которого описывали?
— Этот человек открыл нам с Молибогой дверь, когда мы были на самом первом адресе, названном администратором Постниковой.
— Описывая старцам Гаенко, вы нарисовали опера Гринева.
— Гринева?..
Копаев посмотрел на Молибогу:
— Но
— Не должен, — заступился за криминалиста Сидельников. — Криминалисты сидят в другом здании, и если у Молибоги не было дел с Гриневым, то он мог его не узнать.
— То есть если бы вместо Молибоги в квартиру я вошел с тобой…
— То мы бы сейчас уже три часа разговаривали с телохранителем Крыльникова.
Молибога пришел в себя только в машине.
— Видать, у Крыльникова здесь дела были постоянно, если он операм квартиру прикупил в Ейске…
— Вот именно, — бросил Антон. Он был разгневан на себя за совершенную глупость и выглядел раздраженным.
Глава 8
Конечно, теперь эта квартира пустовала. Было бы нелепо полагать, что после неожиданного визита двоих мужчин с удостоверениями в руках, разыскивающих Гаенко, Гринев задержится, чтобы высушить волосы феном и посмотреть по телевизору последние новости. Если бы в квартиру с Кряжиным поднялся Сидельников, а Молибога остался на улице, события развивались бы по другому сценарию.
Антон и сам понимал, что возвращаться в ту квартиру бессмысленно, однако по причине того, что не любил оставлять за спиной недоделанные дела, велел ехать. И сейчас не испытывал той досады, как если бы сам был знаком с Гриневым, да не узнал. Все случилось неожиданно. Искали Гаенко, вышли на Гринева. Вышли, да не узнали. Значит, тысячу раз были правы и Эмма, и остальные, кто давал адреса возможного появления управляющего «Эсмеральдой». Они не лгали. Гаенко был напрямую связан с Гриневым и Стоцким, а значит, и с Крыльниковым.
Следовало отдать должное и самому Гриневу. Вспоминая эпизод своего появления в квартире, Копаев оценил действия этого сыщика из ГУВД Екатеринбурга как высокопрофессиональные. Недаром его приметил Крыльников. Вместо того чтобы перестрелять на пороге, Гринев пропустил их внутрь, получил скромную информацию и ни единым мускулом на лице не проявил своего волнения. Вот это Антон и называл профессионализмом. Всякий раз после таких знакомств приходится сожалеть, что эти профессионалы находятся по ту сторону закона.
Вот тебе и товарищ Гужевой, обходчик путей… Нужно было правильно понимать слова Стоцкого, когда тот говорил о ксивах, «выправленных» ему и Гриневу Крыльниковым. Полковник, готовясь к еще более крупным сражениям, готовил спутникам и подложные паспорта. Впрочем, почему подложные — самые настоящие, подлинные! Чтоб замначальника ГУВД Екатеринбурга да не сделал двоим своим людям настоящие документы? Раз плюнуть.
Стоцкий говорил, что есть еще и заграничные паспорта. То бишь — право беспрепятственного выезда за рубеж. Если верить Стоцкому, то Гриневу полковник платил большие деньги. Это Стоцкий так деликатничает, рассказывая о передовой роли напарника. Чтобы потом не было упреков в его адрес, что он сдал всю тему. А так — обмолвился ничего не значащими фразами — «ксивы выправлял», «платил больше». Что по сути сказано? Ничего. А то, что под «ксивами» подразумевались документы на случай отхода, а под «больше» — руководящая роль Гринева, так это не он, Стоцкий, сдал.