Полицейские тоже любят
Шрифт:
Но в данном случае шум не был похож на тот, что исходит от веселой вечеринки. Он больше напоминал плач. Детский плач.
И звук доносился не снаружи, а изнутри квартиры.
Сэм вытянулся в струнку.
Лайза.
Он двинулся к месту, где она лежала, до того, как его рассудок заработал в полную силу. До того, как его желание отстраниться от отцовства удержало его в своей комнате в надежде, что она выйдет сама.
Он мог распахнуть дверь гостиной, но боялся, что испугает ее, поэтому постучался. Реакции на стук не было, даже после того, как
– Будь что будет, – пробормотал Сэм под нос. Повернув ручку, он приоткрыл дверь гостиной.
Лайза была на месте, белокурая, похожая на привидение, утопавшая в двуспальной кровати.
Инстинктивно у него возникло желание тихонько вернуться в свою комнату. Но в следующее мгновение Сэм отбросил эту мысль и вошел в комнату.
– Лайза?
Девочка не ответила. Ее рыдания, раздирающие душу, продолжались. Он не мог оставить ее в таком состоянии.
Затаив дыхание он вновь ее окликнул. Когда девочка не отозвалась и в этот раз, он склонился над кроватью и осторожно потряс ее плечо.
– Лайза?
Она раскрыла глаза.
Напуганная, смущенная и почти немедленно застеснявшаяся, Лайза зарылась лицом в подушку, стараясь прекратить всхлипывания. Ее тельце дрожало.
Сэм присел на край кровати.
– Тише, – успокаивал он девочку, – все хорошо. – Он произносил эти слова, чтобы успокоить ее и себя. Нежно, как если бы подхватывал снежинку, Сэм взял малышку на руки.
Испуганная и все еще стесняясь, Лайза попыталась в первый момент сопротивляться. Однако она была слишком огорчена и уступила, расслабившись в его объятиях.
– Я соскучилась по маме, – всхлипывала она на его плече.
Непроизвольно он начал ее качать.
– Понимаю, милая, – нежно произнес он. – Понимаю, но все будет хорошо.
Хотя он мог поклясться собственной жизнью, что в данный момент не представлял, как это случится.
Девочка прижалась к Сэму, чему он не препятствовал. Это было самое малое, что он мог сделать для нее.
И самое большее.
Сэм носил дочь на руках довольно продолжительное время. Пока она наконец не заснула снова.
И после этого он держал ее некоторое время в своих объятиях.
Глава 9
Остановившись у подъезда скромного двухэтажного дома, которым она владела, – вернее, дома, который владел ею, – Райли выключила зажигание и немного посидела неподвижно, стараясь возбудить в себе, хотя бы временно, энергию, позволяющую выйти из машины.
Смертельно устав, она чувствовала себя так, будто спрессовала полные два дня в один. Сделала глубокий вдох и выдох. Она стояла перед выбором. Либо ей придется сократить время сна, либо найти себе двойника. Слишком большая нагрузка выпадала ей, чтобы с нею справляться.
Так как ее гараж был битком набит разным хламом, который она неоднократно давала себе зарок разобрать, ей предстояли новые заботы, подумала Райли без энтузиазма. Несколько последних месяцев ей приходилось парковать машину в проезде.
Выходя из машины, Райли почувствовала, что он наблюдает за ней. Несмотря на поздний час, она понимала, что он уже на вахте в ожидании ее прихода. Это стало само собой разумеющимся.
Помахав
– Здравствуйте, Говард!
Открылась входная дверь соседнего дома. Или, точнее, открылась шире. Он стоял у приоткрытой на время двери, с нетерпением ожидая, когда она поравняется с ним. Говард Грей, пенсионер, немного располневший инженер в возрасте за шестьдесят, вышел за порог.
Он улыбнулся в ответ на ее приветствие. Говард не всегда улыбался, но особое отношение к Райли способствовало этому.
– Не поздновато ли вернулась, Райли? – спросил он.
Несмотря на усталость, она решила немного поговорить с ним, и отправилась от своего подъезда к подъезду его дома вокруг сливового дерева, разделявшего их владения.
– Говард, разве я просила вас дожидаться меня? – спросила она дружелюбно.
Говард Грей соседствовал с ней с тех пор, как три года назад она въехала в свой дом. Несколько замкнутый вначале, мужчина постепенно почувствовал к ней расположение. Причем расположение настолько сильное, что однажды вечером, когда устроили фейерверк по случаю Дня памяти погибших в войнах, он рассказал ей о своем сыне.
Эган Грей был одним из двоих сыновей вдовца. Он числился офицером полиции в полицейском управлении Авроры, как и она во время обустройства в новом доме. С той только разницей, что Эгана застрелили, когда он прибыл на помощь владельцу круглосуточного магазина, которого грабили. Это случилось во внеслужебное время Эгана. В стремлении пережить трагедию Говард целиком погрузился в коллекционирование. Постепенно его пятикомнатный дом заполнился до отказа книгами, журналами, долгоиграющими музыкальными дисками. Он собрал их столько, что не хватило бы и жизни все прочесть и прослушать, – но все бесполезно. Боль в душе изводила его все сильнее, пока Райли не стала его соседкой. Узнав о горе старика, Райли взяла за правило навещать его. В результате она сблизилась с ним до такой степени, что воспринимала его как настоящего дедушку. Когда бы Эндрю Кавано ни устраивал семейное торжество, она всегда приглашала на него Говарда.
Сначала Говард отказывался приходить под различными предлогами, ни один из которых Райли не принимала. Со временем она преодолела его отчужденность, и он стал охотно посещать дом Кавано, даже ожидал приглашения заранее.
К тому же бывший инженер подрядился быть ее ангелом-хранителем, присматривая за ней, когда возможно. Каким-то образом она ассоциировалась в его сознании с Эганом. Именно она побудила его наладить отношения с другим сыном, Этаном, проживавшим отдельно. Он обосновался на востоке страны, но приезжал повидаться с отцом дважды в год.
– Не помню, – невозмутимо ответил Говард на ее вопрос. – От человека моего возраста нельзя ожидать идеальной памяти, верно?
– Человек вашего возраста, – усмехнулась Райли. – Говард, вы моложе многих моих знакомых.
Говард издал хриплый смешок.
– Твоя мама знает, что ты флиртуешь с мужчиной в три раза старше тебя? – спросил он.
Райли могла поклясться, что он подмигнул ей, благо подъезд был хорошо освещен.
– Ладно, – продолжил он, – теперь, когда я убедился, что ты в безопасности, пора идти спать.