Полицейский и философы

Щербаненко Джорджо

— Вы должны извинить меня. Мы понимаем, что наши посещения мало приятны.

— Да неужели? — иронически отозвался Симей. — Вы, наверно, все насчет алиби? Вбили себе в голову, что якобы я укокошил Пэддера. Что мне надо сделать, чтобы убедить вас, что я никогда на этого несчастного не обращал никакого внимания? Уж не думаете ли вы, что он когда-нибудь был мне нужен?

Йеллинг кивнул.

— Да, конечно… Однако у вас с ним были кое-какие расхождения… Вы сами это признали на допросе.

— Расхождения! — презрительно фыркнул Эндрью Симей, наморщив орлиный

нос. — Пару раз я строил из себя альтруиста и пытался убедить этого несчастного, что ему выгодно делать бизнес вместе со мной. А он в ответ корчил из себя бог знает кого, говорил, что выгодные дела умеет делать сам, и тогда я посылал его ко всем чертям. Но мне никогда не пришло бы в голову унизиться даже до того, чтобы наступить ему на мозоль, а не то что убить…

— Но никто этого не говорит, — возразил Йеллинг. — Знаете, обычная бюрократическая проформа… Мы должны удостовериться, что вы тут ни при чем. А ваше алиби выглядит неубедительно. Более того: опасно для вас. Вы ехали в машине, за город, как раз в тот вечер, когда был убит Жеро, и именно в то время…

— Итак, имеются две возможности, — прервал его Симей. — Или вы верите мне: мне, который заявляет вам, что я поехал в Чарлзтаун, предполагая, возможно, застать там Пэддера, и что на полдороге передумал и повернул обратно. Или же сами ищите улики, доказывающие, что я ехал не в Чарлзтаун, а в Конкорд, чтобы размозжить голову Пэддеру. Но не требуйте от меня, чтобы я сказал вам, что ехал в Конкорд. Я не ехал в Конкорд, а направлялся в Чарлзтаун. Я вам это твержу без конца, повторяю на все лады. Свидетелей у меня нет, но я не ехал в Конкорд.

Йеллинг утвердительно кивал головой: да, да, он ему верит, вполне убежден. Но был настороже, ожидая, скажет или нет Симей об анонимном телефонном звонке насчет допроса третьей степени. Это и была одна из причин того, что он к нему пришел.

— Помимо того, — любезным тоном проговорил он, — в тот же день погиб еще один человек, не знаю, известно ли вам это: миссис Люси Стив, знакомая Жеро…

— Известно, известно. Я знал также и эту девушку. Она работала кассиршей в «Караван-холле».

Эндрью Симей говорил, нервничая, и его длинный нос двигался вместе с губами, словно постоянно выражая его презрение и отвращение. Это впечатление усугублял и его голос — категорический и с оттенком иронии. Казалось, он идет по жизни, как по наполненной зловонием улице и непрерывно морщит нос.

— Вы ничего не могли бы рассказать о миссис Люси Стив и ее отношениях с Жеро? — спросил Йеллинг, пытаясь побороть неприятное чувство, которое у него вызывало это непрерывное дерганье носа.

— Я видел ее всего три-четыре раза. Мне кажется, Пэддер был к ней очень привязан. В каком уж смысле, не знаю. Она была довольно симпатичная. Пэддер рассказывал мне о ее замужестве и, кажется, считал его ошибкой…

Йеллинг рискнул спросить:

— А вы с Люси Стив в каких были отношениях?

В первый раз Симей улыбнулся. Он хотел было ответить, но тут у него на столе прохрипел селектор:

— Главный управляющий ожидает вас сегодня в четыре часа у себя

дома.

— Хорошо, я приеду, но в пять. Раньше не могу, — ответил Симей.

Потом нажал кнопку селектора и проговорил:

— Проследи за акциями «Сульфьюри» к закрытию биржи в полдень. Сегодня утром они падали. Мне нужны точные сведения через двадцать минут, я должен сегодня сообщить их управляющему.

Потом последовала пауза. Симей взглянул на часы, выглянул в широкое окно, бросил взгляд на Йеллинга, затем взял из стоявшей на столе коробки шоколадную конфету.

— Вы любите сладкое? — спросил оп, протягивая коробку Йеллингу.

— Спасибо, я действительно сладкоежка, — покраснев, ответил Йеллинг и взял конфету.

— Берите, берите. Я тоже люблю сладкое… — жуя конфету, промычал Симей. Он был абсолютно спокоен. — Ах да! Вы спрашивали… Да, понимаю. Никаких отношений с этой девушкой у меня не было. Я видел ее, когда приходил вместе с Пэддером. Здравствуйте, до свидания. Наверно, с ней больше и слова не сказал…

— Какое на вас она произвела впечатление?

— Я вам уже сказал. Довольно симпатичная. Хорошая девушка, с характером. Не понимаю, почему Пэддер говорил, что она неудачно вышла замуж. Не похоже, что такая девушка, как она, могла бы так ошибиться…

Йеллинг решил посидеть чуточку молча, ожидая, заговорит ли Симей о телефонном звонке, но и тот молчал, шаря рукой в коробке с шоколадками, с выражением терпения и презрения на лице ожидая новых вопросов.

— Наверно, побеспокоил вас по пустякам. Мы хотели только выяснить, знали ли вы Люси Эксел… — сказал Йеллинг, вставая.

— Да… у полиции хватает хлопот, не соскучишься… Я вас прекрасно понимаю, — устало отозвался Симей, тоже поднимаясь. Потом самым безразличным тоном добавил: — Послушайте, я не хочу показаться нескромным, но я довольно крупный бизнесмен, — он улыбнулся, — и мне тут надо кое-куда съездить. Надеюсь, полиция не будет возражать, если я отлучусь из города?

Эндрью Симей попался в ловушку. Он задумал смыться, было ясно, что после вчерашнего телефонного разговора он решил уехать, чтобы избежать допроса третьей степени. Только хотел сделать это с согласия органов правосудия. Ну, и хитрец!

— Знаете ли, — робко проговорил Йеллинг, даже не решаясь взглянуть ему в лицо, — я не могу дать вам определенный ответ… Ведь решает начальство… Но по опыту знаю, что полиция не любит, когда подследственные уезжают… У меня нет на этот счет никаких конкретных распоряжений, но, знаете, как это бывает…

— Ну это уже слишком! — взорвался Симей. — Выходит, что теперь я должен приостановить все дела своего предприятия только потому, что убили Пэддера и полиция ведет следствие! А потом мне говорят, что мы живем в свободной стране. Ничего себе свобода! Я не могу оставаться в Бостоне, понимаете? Завтра я должен уехать, может, я буду отсутствовать пару дней, может, месяц, не знаю. Мне надо думать о своих делах. Предупреждаю, если вы меня задержите, вам придется возместить мне все убытки! Я буду жаловаться, если понадобится, обращусь в сенат…