Полицейский и философы
Шрифт:
Кэрол Стив поднялась со своего места.
— Сегодня я не грешила, но это не моя заслуга. Я больна, лежу в постели и не имела случая согрешить. Надеюсь, что окажусь достаточно сильна, чтобы не поддаться искушению, но если согрешу, то торжественно заявляю, что ни от кого не скрою своей вины и открыто покаюсь перед всеми вами.
Она уже хотела сесть, когда Джереми остановил ее властным жестом.
— Ты уверена, что все сказала? — спросил он.
Кэрол Стив села.
— Я сказала то, что должна была сказать.
Глаза
— Неправда. Ты виделась с Пэддером и не созналась в этом.
— Видеться с Пэддером не грех. И ты прекрасно это знаешь.
Не скрывая своей ярости, к ней обратился Оливер Стив:
— Я запретил Люси продолжать встречаться с этим человеком. Зачем ты своим присутствием санкционируешь это новое нарушение ею моих запретов? Зачем ты сопровождаешь Люси в «Караван-холл»?
Он выражался в стиле служебных приказов государственных учреждений, с суровостью официальной газеты. Но Кэрол Стив, которая была той же породы, не дрогнула и не растерялась.
— Я не считаю, что видеться с Пэддером — грех, и поэтому в нем не каюсь. Я нахожу несправедливым запрещать мне или Люси встречаться с ним и поэтому вольна делать это и сопровождать кого хочу. Кроме того, мы уже тысячу раз говорили на эту тему, и я полагаю, что нет смысла бесконечно к этому возвращаться.
— Нет, это не так! — категорическим тоном возразил Джереми Стив.
— Так же и я считаю, что это не так! — не менее категорически добавил Оливер.
— Хорошо, — сказала Кэрол. — Значит, наши мнения просто не совпадают.
На несколько секунд воцарилась напряженная тишина, потом Джереми подал знак Люси встать.
Слегка побледнев, Люси посмотрела на Джереми, на Кэрол, потом на своего мужа Оливера и нерешительным тоном начала:
— В последние дни я, как и всегда, грешила, и мне не хватало силы воли. Я не подчинилась приказу мужа, которого должна слушаться, и пошла повидаться с Пэддером. Надеюсь, завтра я буду сильнее, но если вновь согрешу, то торжественно заявлю, что не скрою свою вину и открыто вам во всем покаюсь.
На сегодня было кончено. Завтра эта сцена должна была повториться вновь, как и в другие бесконечные вечера, когда все члены семьи возвращались домой.
Однако назавтра она не повторилась, потому что, хотя Стивы дожидались Люси Эксел до начала второго часа ночи, она не возвратилась домой. Она исчезла.
II. День 19 августа
Стеклянную дверь украшала надпись:
АРХИВ
М-Р АРТУР ЙЕЛЛИНГ
Дежурный полицейский приоткрыл дверь, просунул голову и доложил:
— С вами хочет поговорить один господин. Его зовут Джереми Стив.
Любезный и мягкий, чуть ли не робкий голос ответил:
— Проводите его ко мне.
Прижимая серую соломенную шляпу к груди, решительным,
— Присаживайтесь, — сказал Артур Йеллинг, вставая и подвигая ему стул.
Было жарко и душно, но Йеллинг, как неизменно, был при галстуке, в жилете и тяжелом сером костюме. Все служащие Центрального полицейского управления сняли пиджаки и закатали рукава рубашек, начиная с самого капитана Сандера, который был тут начальником. Все, за исключением Артура Йеллинга. Это было не в его стиле.
Джереми Стив, с подозрением оглядев предложенный ему стул, уселся и пояснил:
— Меня к вам прислал капитан Сандер. Я пошел к нему, чтобы сообщить о происшедшем, но он просил меня обратиться к вам, ибо это относится к вашей компетенции.
Артур Йеллинг любезно кивнул и окинул взглядом сидящего перед ним человека: его огромные руки, его засаленный клетчатый костюм, серый свитер, его лицо с грубыми, холодными чертами.
— Дело заключается вот в чем, — продолжал канцелярским языком Джереми Стив. — Позавчера, семнадцатого числа, неожиданно исчезла моя невестка, жена брата. Она ушла из дома около девяти вечера и больше не возвращалась. Мы ее прождали до сегодняшнего утра и, поскольку она не вернулась, начали беспокоиться.
Артур Йеллинг взял листок бумаги и ручку.
— Будьте добры, сообщите мне, пожалуйста, данные. Как зовут вашу невестку?
— Люси Эксел.
— Домашний адрес?
— Она живет с нами. Мой брат на ней женился и привел к нам. Бордер-Хилл, 3/3.
— Бордер-Хилл, три дробь три, в семье Стивов. Правильно?
— Совершенно правильно.
— Пропала вечером 17-го… Нет ли у вас случайно ее фотографии?
— Нет. У себя в доме мы не держим фотографий.
— В таком случае не можете ли сообщить какие-нибудь сведения? Как она была одета в момент исчезновения?
Джереми Стив нахмурил брови. Потом уверенно ответил:
— Юбка с жакетом коричневого цвета и голубая кофточка.
Артур Йеллинг записал:
— А какого она роста?
— Среднего. Думаю, примерно метр шестьдесят пять.
— Волосы?
— Светло-каштановые.
— Глаза?
— Светлые.
— А точнее?
— Кажется, голубые. Но с серым отливом.
Джереми Стив отвечал точно. Без колебаний. Его глаза следили за делавшим записи Йеллингом и смотрели на него изучающе и с холодной враждебностью.
Йеллингу стало под этим взглядом не по себе, он чувствовал, что робеет. Ему следовало бы прежде всего спросить, почему вдруг об исчезновении пришел сообщить не муж пропавшей, а деверь, но у него не хватило смелости. Глаза Джереми Стива не допускали подобных вопросов. Если он пришел вместо брата, значит, для этого есть причина — и все тут.
— Не могли бы вы высказать какое-нибудь предположение относительно мотивов, которые, возможно, побудили миссис Эксел… то есть миссис Стив вот так вдруг исчезнуть?..