Политическая история Римской империи

Циркин Юлий Беркович

Свержение Домициана и приход к власти Нервы и Траяна идеологами сената рассматривались как возвращение к принципату после деспотизма. Внешним признаком такого возвращения и в то же время следования древним традициям явилось, например, выдвижение Траяном себя в качестве кандидата в консулы на очередной год, а не просто назначение себя, как было раньше. Когда, став единоличным правителем, Траян первые полтора года отсутствовал в Риме, он отказался от консульства, поскольку по республиканским традициям кандидат должен был лично представляться народу. Более того, его «избирали» консулом на центуриатных комициях, как это было и во времена республики, и при Августе. Хотя никто, разумеется, не сомневался в исходе выборов, император тщательно выдерживал всю их длительную процедуру. А став консулом, он клялся на форуме соблюдать законы, как это делали и другие сенаторы, занявшие эту должность. Свою ежегодно возобновляемую трибунскую власть Траян стал принимать 10 декабря, т. е. в тот день, когда в республиканские времена вступали в должность народные

трибуны^[103]. На комициях избирались и другие магистраты, и император без крайней необходимости не вмешивался в выборы. Восстанавливалось тайное голосование. И всеми этими актами, и собственным поведением, напоминавшим о полководцах и политических деятелях республиканского прошлого, Траян подчеркивал, что, в отличие от своих предшественников, он является в первую очередь римским гражданином, следующим традициям. Конечно, все это были лишь жесты, но они создавали определенную ауру якобы возвращения славного прошлого и создавали Траяну еще большую популярность и в обществе в целом, и в сенате. Закон об «оскорблении величества», который ранее становился главным орудием принцепсов в преследовании сенаторов, отменен не был, но более не применялся. Сенаторы, одни, может быть, искренне поверившие в возвращение свободы, другие явно из лицемерия, называли императора «одним из нас».

В то же время Траян далеко не был ставленником сената. При всем внешнем уважении к сенату и сенаторам он управлял государством довольно жестко и совершенно самостоятельно. Характерно, что после победы над даками с его монет исчезала легенда libertas, так что никакого восхваления свободы в государственном масштабе уже не было. Вернувшись в Рим в ореоле одержанной победы (какой, кстати, не удалось добиться Домициану), Траян счел уже ненужным столь ярко подчеркивать свою приверженность республиканским и сенаторским ценностям. Он, как и до него Нерва, решительно отказался отличного прижизненного обожествления, но в 112 г. обожествил своего отца, умершего 12 лет назад. И родной, и приемный отцы императора почитались равным образом как божественные Нерва и Траян. А иногда «божественный Траян» появлялся и самостоятельно. Это стало новым шагом в идеологическом укреплении императорской власти, ибо до этого могли обожествляться только императоры. Траян, таким образом, предстал перед римским обществом вдвойне сыном божественного — и приемного отца Нервы, и родного отца Траяна-старшего. Двойное божественное происхождение еще более поднимало фигуру императора над остальными людьми. Такое положение принцепса подчеркивалось статусом и других членов императорской семьи. Не только его жена Плотина, но и любимая сестра Ульпия Марциана, а затем и ее дочь Матидия получили титул августы. После смерти Марциана тоже была обожествлена. Это произошло в 112 г., т. е. тогда же, когда был обожествлен Траян-старший. Таким образом, во главе государства оказывается целая семья, члены которой поднимаются выше обычных людей. И это стало новацией Траяна. В период раннего принципата из членов императорской семьи обожествлена была только Ливия. Калигула обожествил своих сестер, особенно любимую Друзиллу, и Нерон — свою жену Поппею Сабину и малолетнюю дочь Клавдию^[104]. Но и тот и другой императоры были «тиранами» и не могли считаться образцом для Траяна. Однако в 112 г., через 15 лет после своего официального приобщения к власти, Траян уже мог не опасаться аллюзий, связанных с «тиранами». Можно, видимо, говорить, что в этом году был сделан очень важный шаг в повышении уровня сакральности императорской власти и императорского дома.

Траян тоже пошел по пути пополнения сената провинциалами. Сам он, как уже говорилось, происходил из Испании, а его жена Помпея Плотина — из Нарбонской Галлии, поэтому среди его ближайших советников значительную роль играли выходцы из этих стран. Первое место среди них занимал личный друг Траяна Л. Лициний Сура, чье положение при принцепсе в какой-то степени напоминало положение Агриппы при Августе. Он происходил из Тарраконской Испании и был всего на 2 года младше Траяна.

Свою карьеру Сура начал при Веспасиане, был известным адвокатом и оратором, занимал ряд гражданских и военных должностей, он был среди тех, кто в большой степени способствовал усыновлению Первой именно Траяна. Позже он все время находился рядом с Траяном и во время военных кампаний был фактически начальником его штаба. Трижды он занимал пост консула. Сура по праву считался первым человеком в государстве после императора. Возможно, что не имевший сыновей Траян рассматривал Суру как своего наследника. Обладая огромными богатствами, Сура много занимался строительством как в Риме, так и в родной Испании. Умер он в 108 или 110 г.

После смерти Суры Траян, возможно, сделал ставку на своего родственника Адриана. Мужем сестры последнего был Л. Юлий Урс Сервиан, тоже испанец, он входил в круг личных друзей императора. Ему в самом начале своего правления, отправляясь на Дунай, Траян поручил управление Верхней Германией и командование расположенной там армией. Позже Сервиан командовал Паннонской армией, самой большой в Империи, подготавливал первый поход Траяна против даков, а затем был консулом и проконсулом. Видным политическим и военным деятелем траяновского правления был Л. Фабий Юст, тоже, по-видимому, происходивший из Испании. Значительное место при дворе и в правительстве заняли представители фамилии Дасумиев из Италики, родного города императора.

Траян,

однако, был человеком широких взглядов и понимал, что опираться только на узкий круг своих друзей и земляков невозможно, поэтому он активно включал в свое окружение и других людей. Характерно, что соперник Траяна по возможному усыновлению Нигрин также остался на плаву, занимая высокие должности и даже став членом совета принцепса. Одним из приближенных Траяна был А. Аттий Субуран, бывший ранее прокуратором Бельгики и назначенный им префектом претория вместо убитого Элиана. Позже он был понтификом и дважды консулом. Другим надежным соратником императора стал Лузий Квиет, вождь одного мавретанского племен и, вероятно, чернокожий, поступивший на римскую службу при Домициане и включенный им во всадническое сословие. При Домициане Квиет все же не очень прижился и вернулся на родину, но при Траяне возвратился на службу Риму и вскоре выдвинулся как умелый военачальник. Траян даже сделал его консулом и сенатором.

Стремясь объединить под своей властью всю империю, Траян активно включал в сенат греков и уроженцев других провинций Востока, устранив некоторый перекос в сторону Запада, возникший при Флавиях. В 105 г. обоими ординарными консулами были уроженцы провинции Азии Тиб. Юлий Кандид Марий Цельз и Г. Антий А. Юлий Квадрат^[105]. Тогда же начали активно появляться в сенате и уроженцы африканских провинций. Впервые, правда, африканец появился в сенате еще по крайней мере при Домициане, но говорить об относительно заметном присутствии уроженцев Африки в сенате можно, только начиная с Траяна. С другой стороны, чтобы крепче связать новых сенаторов с Римом и Италией, Траян потребовал, чтобы те не меньше трети своих средств вкладывали в свои владения в Италии.

Траян резко увеличил число всаднических должностей. Он активно отдавал всадникам посты, раньше часто занимаемые вольноотпущенниками принцепса. Это отразилось на численности прокураторов: теперь их стало 84. Всадники начали вытеснять с руководящих постов не только вольноотпущенников^[106], но частично и сенаторов. Такая ставка не на аристократию (независимо от ее происхождения), а на «служилых людей» должна была обеспечить, по мнению принцепса, лучшую управляемость государством. Провинциальные наместники независимо от их ранга контролировались не менее жестко, чем при Домициане. При направлении в провинции они получали подробные инструкции (mandata), в соответствии с которыми должны были действовать. Малейший поступок они должны были (или на всякий случай предпочитали) согласовывать с императором, даже если имели полное право сами решать тот или иной вопрос. При Траяне ни в сенате, ни в армии, ни в государственном аппарате не было ни одного заговора. Тем не менее он тщательно следил, чтобы не возникло никакой оппозиции, ни реальной, ни идеологической. По-видимому, именно Траян издал первый официальный рескрипт, направленный против христиан, отвергавших императорский культ.

Особенно заботил Траяна плебс. Он продолжил традиционную политику «хлеба и зрелищ». Для улучшения снабжения Рима, в частности, вином на берегу Тибра была создана сеть винных лавок. Около Остии был построен новый порт, улучшивший возможности доставки в Рим дополнительного продовольствия. Были организованы крупномасштабные игры и другие представления, сохранены так называемые Капитолийские игры, введенные Домицианом. Они устраивались не на обычный римский, а на греческий манер и вызвали суровое осуждение в римской консервативной среде. Однако Траян предпочел не отменять их, дабы дать толпе лишнее зрелище.

И в Риме, и в Италии, и в провинциях развернулось грандиозное строительство, которое должно было не только прославить императора, но и дать заработок многим беднякам. Были сооружены обширные термы, по поручению Траяна архитектор Аполлодор Дамасский достроил начатый Домицианом Одеон. Возведенный в Риме новый грандиозный форум Траяна был окружен лавками, что улучшало торговлю необходимыми припасами.

Продолжил Траян многочисленные раздачи. Но этим он не ограничился. Им была создана продуманная алиментарная система (от слова alimentum — пища). Ее основу заложил Нерва, а Траян на ней построил стройное здание. В Риме и многих других городах Италии были созданы специальные алиментарные кассы, распределявшие продовольствие и деньги. В число получавших были включены и дети-сироты: законнорожденные мальчики получали по 16 сестерциев в месяц, девочки — по 12, незаконнорожденные соответственно — по 12 и 10. Для всего этого был создан алиментарный фонд, пополняемый за счет особого налога на крупные земельные владения. В городах всеми вопросами, связанными с включением в списки нуждающихся и последующим распределением, ведали специальные чиновники, а всю эту систему возглавлял назначенный императором префект (praefectus alimentorum). По этому примеру стали создаваться подобные кассы в ряде провинциальных городов, но уже не за счет казны, а местных богачей.

Все эти мероприятия требовали немалых средств. Одна только алиментарная система стоила приблизительно около 400 млн сестерциев. Но казна была не безразмерна. С целью покрытия появлявшегося дефицита была несколько понижена стоимость серебряной монеты. Это, однако, не решало проблемы. Идти по старому пути пополнения казны за счет увеличения налогов и конфискаций Траян не хотел. Он подтвердил клятву не казнить сенаторов и полностью прекратил дела об «оскорблении величества», перестал принимать доносы (за время его правления был осужден всего один сенатор, да и то без ведома императора).