Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
– Ну, мужики! За успешное окончание этого дела! – провозгласил тост Леонид Максимович и повернулся к Гурову: – Я ничего не напутал? Оно действительно закончено?
– Да, – кивнул Лев Иванович. – Но мне еще нужно будет поговорить с Григорием и Ларисой.
– Не поминай в доброй компании и за хорошим столом их имена! – поморщился Александр.
– Поговорите! Куда они денутся? – заявил Погодин. – Ну, вздрогнем!
Гуров с некоторой опаской взял рюмку, но Юрий успокоил его:
– Пей, не бойся! На кедровых орехах, собственного приготовления, – и добавил: – Но мы про твою поджелудочную уже знаем, так что, если откажешься, не
– Рискну! – решительно сказал Гуров и выпил вместе со всеми.
Водка пилась удивительно легко и пролетела в желудок, что называется, веселой птахой. Поскольку все не так уж давно завтракали, то на еду не налегали, а так, клевали понемногу и выжидающе смотрели на Льва Ивановича, когда, мол, начнешь. Понимая их нетерпение, Гуров начал рассказывать:
– Видите ли, я никак не мог понять, откуда взялась столь неистовая ненависть Ларисы к Николаю Степановичу. По моей просьбе Станислав Васильевич обзвонил всех мужчин, с которыми во время своих гастролей, как выразился Леонид Максимович, встречалась Лариса Петровна, и узнал кое-что интересное, но об этом потом, главное для нас сейчас то, что со всеми ними она была белая и пушистая. Так с чего же она вдруг так взъелась на собственного мужа? Ладно, еще можно понять, что она настроила супруга против невзлюбивших ее друзей Савельева, что подбила на переезд в Москву, но нервы-то ему зачем трепать?
– Ты решил покопаться в ее прошлом поглубже и… – подсказал Виктор.
– И в понедельник вечером я выехал в Тамбов, а оттуда – в деревню Николаевку, – подтвердил Гуров.
Лев Иванович не был большим знатоком российской глубинки и не мог судить, насколько процветающей была эта деревня, но ее вид его не расстроил. Заброшенных домов видно не было, над трубами вились дымки, во дворах лаяли собаки, а по улицам сновали люди. Увидев над очень большой собачьей будкой, как выражается сатирик Михаил Задорнов, гордую вывеску «Супермаркет», Гуров понял, что туда ему и надо, потому что все слухи в деревнях обычно циркулируют вокруг магазина, а собираются воедино именно в нем. Но он ошибся, потому что за прилавком стоял мужчина кавказской национальности, и Лев Иванович тяжело вздохнул.
– Зачем вздыхаешь, дорогой? – воскликнул продавец. – Если здесь чего не видишь, так ты только скажи, и я из города привезу. Чего твоя душа желает?
– Моя душа, – Лев Иванович очень старался не рассмеяться, – желает найти здесь родственников одной женщины, которая здесь родилась.
– Ай, дорогой, не помогу! – с сожалением развел руками кавказец. – Сам здесь недавно живу.
– А ты кого ищешь-то? – раздался голос позади Гурова.
Обернувшись, он увидел пожилую женщину со шваброй в руках и объяснил:
– Ларису Петровну Васильеву. Но фамилия у нее тогда могла быть и другая. Да она черненькая такая, смуглая.
– Поняла я, о ком ты, – с подозрением глядя на Гурова, сказала женщина. – Только кто тебе сказал, что она здесь родилась? Пришлая она!
– Но у нее в документах так написано, – удивился Лев Иванович.
– Да мало ли что там напишут, – отмахнулась женщина. – Только здесь она как была Васильева, так и осталась.
– Ай, дорогой! Зачем человека от работы отвлекаешь? – Поняв, что этот человек ничего покупать не собирается, продавец потерял к нему интерес.
– Тебе заплатить за хлопоты? – спросил, разозлившись, Гуров, потому что наплыва покупателей в магазине как-то не наблюдалось,
– Зачем платить, дорогой? – тут же пошел на попятную продавец. – Спрашивай, что тебе надо! – и с «тонким» намеком теперь уже уборщице, чтобы она не отвлекалась от дела, сказал: – Только человек работой дорожит, терять ее не хочет.
– К Антипычу иди, – посоветовала Гурову, правильно понявшая намек уборщица. – Нас, старожилов, здесь, почитай, уже и не осталось, а вот он тебе все как есть расскажет. Как выйдешь отсюда, направо двигай, по этой стороне дом под зеленой крышей увидишь, так это его. Только шумно у него там – дети съехались.
Идти в гости с пустыми руками было неудобно, и Гуров стал рассматривать выставленный товар, решая, что купить, отмахнувшись от оживившегося было продавца, начавшего подсовывать ему то одно, то другое. Мысль о спиртном он отбросил сразу – у Антипыча наверняка гнали самогон, так что это было лишним. Колбаса и прочие деликатесы доверия ему не внушали, заморские фрукты вообще не рассматривались – своих, родных и чистых, было здесь наверняка вдоволь, а вот конфеты?..
– У Антипыча внуки есть? – спросил Гуров у уборщицы.
– Полон двор – говорила ж тебе, дети у него съехались, – ответила она.
– Тогда покажите мне, что у вас есть из конфет. Только самые свежие, – попросил он продавца.
Тот почему-то полез, как в советские времена, под прилавок и, достав оттуда две большие коробки конфет фабрики «Красный Октябрь», поставил перед Гуровым.
– Самые лучшие, – он смачно поцеловал сложенные щепотью три пальца. – Своим детям даю!
Лев Иванович на всякий случай проверил дату выпуска и увидел, что они действительно свежие.
– Бери, не бойся! – успокоила уборщица. – Раз ты к Антипычу, то можешь не сомневаться – Ашот у нас уже ученый. У старика-то четыре сына, а потом еще две девки при мужьях, и все, как один, шутить не любят.
– Очень серьезные люди, – с безрадостным выражением лица подтвердил продавец.
Цена по сравнению с московской оказалась прямо-таки грабительской, но делать было нечего, и Лев Иванович, забрав конфеты, пошел искать нужный ему дом.
Он оказался недалеко, и узнал его Гуров не столько по зеленой крыше, сколько по крикам детей. Поняв, что за этим шумом его стук в калитку никто не услышит, он ее просто толкнул и вошел во двор. А там творилось нечто невообразимое: гонялись друг за другом дети постарше, те, что поменьше, возились с котятами и щенками, а из-за дома доносился стук молотка, визг пилы и мужские голоса. Но там, где щенки, должна быть и их мамаша, так что Лев Иванович дальше проходить не стал – не хватало ему еще в рваных брюках потом щеголять – и остановился у калитки. Очень скоро его заметили, и из дома вышла, вытирая руки передником, пожилая женщина.
– Здравствуй, мил-человек, чего тебе?
– Мне Антипыч нужен – извините, что не знаю его полного имени, – объяснил Гуров.
– А! Антипыч, он и есть Антипыч, – махнула рукой она и крикнула одному из детей: – Деда позови! – а потом пригласила Гурова: – Проходи, садись. Сейчас он придет.
Лев Иванович неторопливо пошел к ней, и тут из большой будки высунулась собачья морда.
– Отдыхай уж! – махнула ей женщина и пожаловалась Гурову: – Замучили ее уже совсем щенки. Вот как мелюзга разъедется, так продавать будем – люди уже приходили, интересовались. А пока пусть внуки поиграются.