Полковник Касаткин: «Мы бомбили Берлин и пугали Нью-Йорк!». 147 боевых вылетов в тыл врага
Шрифт:
— Спасибо, — ответил я, — только у меня друзья — весь полк.
— Ну и приглашай весь полк!
— А там закуски-то хватит?
— Да ты что, Степана не знаешь? А он прекрасно осведомлен, что у тебя сотый вылет. Для тебя-то уж он все сделает!
Я тут же побежал позвать всех в столовую: и командование полка, и своих многочисленных друзей. Собралось нас за столом человек сорок. Но стол был на славу: постарался не только Степан, но и заведующая столовой Наталья Федоровна, жена командира соседнего 109-го полка дальней авиации Виталия Кирилловича Юспина.
Когда прошли первые поздравления и пожелания, посыпались шутливые ехидные вопросы: «Кого сегодня над целью немцы на рентген водили?»,
Глава семнадцатая
Две девушки в полку
Дело шло к концу войны. И нам пришлось столкнуться с маленькой, но довольно интересной целью. Это был грунтовый аэродром на Немане, его немецкого названия я не знаю, но мы его называли Мосты. Аэродром тянулся прямо вдоль берега реки. Его мы несколько раз бомбили, а потом и сами перебрались туда из Мигалова. Но пробыли там недолго, сделав буквально несколько вылетов перед перелетом в Лиду. Условий для жизни в Мостах, конечно, никаких не было. Первые дни мы жили в палатках. А потом перебрались в находившуюся поблизости деревню и спали прямо в крестьянских домах на полу. Мы там недели две пробыли, а то и меньше. Однако немцы пронюхали про нас и послали к нам разведчика с бомбами. Почему я так решил? Дело в том, что целенаправленно бомбить пришла бы целая эскадрилья, а там был одиночный самолет. Он нашел наш аэродром и начал сбрасывать бомбы. А у нас же не было никакого прикрытия: ни истребителей, ни зениток, только в самолетах пулеметы на турелях. Однако пока стрелки очухались от оцепенения и побежали к нашим «Илам», немца и след простыл.
Что примечательно, сбрасывал он по одной пятидесятикилограммовой бомбе (они у немцев были самыми ходовыми): сбросит, сделает круг, бросает следующую… Буквально издевался над нами фриц, видел, что все сойдет ему с рук безнаказанно. Если бы его зенитки встретили, то он сбросил бы все и ушел немедленно. Атак — герой! Наверное, минут десять-двенадцать вертелся, при этом только и смог, что незначительно повредить осколками три самолета, а из людей совсем никто у нас не пострадал. Мой штурман даже сокрушался потом, как он мог бы все повзорвать, если б оказался на месте фашиста. Я его хлопал по плечу, смеясь: «Аркаша, хорошо, что нам попался немец-недоучка! Неужели ты хочешь, чтобы он так точно отбомбился, как умеешь ты. А вдруг именно по нашему самолету попал бы?»
Однако, как я говорил, в Мостах мы не задержались и перелетели в Лиду. Это был небольшой белорусский город, точнее даже полубелорусский, полупольский. Там находился хороший железнодорожный узел. Аэродром же наш там был грунтовым, но приличным, я с него взлетал и брал даже 1750 килограммов бомб. Правда, при этом уже ощущалась тяжесть, машина по грунту бежала плохо, но на ближние цели такой вес можно было брать спокойно, а на дальние 1500 килограмм не вызывали никаких проблем. Летали мы из Лиды бомбить Пруссию и немецкие сооружения в Польше и Венгрии.
Однако как-то получилось так, что вылетов долго не делали, потому что не было погоды. А мы же все успели соскучиться по мирной жизни. В местных клубах стали регулярно проводить танцы. Помню,
— Леха Касаткин, где ты?
Я тут же выскочил из клуба:
— Вот он я, а что случилось?
— Беги скорей, за клубом твои стрелки батальоновских расстреливают.
— Как расстреливают?
— Беги!
Я слегка опешил, а мой штурман Аркашка первым среагировал и рванул за клуб. Я следом за ним понесся. И что мы увидели! Картина, прямо хоть Айвазовского, хоть Репина вызывай, чтоб нарисовали! У стенки клуба стояли и ревели, как дети, два солдата. Около них в двух шагах с револьвером в руке прохаживался мой стрелок-радист Иван. Револьвер у него единственного был в полку. Когда мы впервые получали оружие на складе, Ваня, посмотрев, какие нам выдают «TT», ляпнул сдуру: «А у вас настоящего револьвера нет?» Оружейник посмотрел на него и буркнул: «Тебе что, очень надо?» — «Ага, револьвер хочу!» И что бы вы думали, через некоторое время мой стрелок получил то, что просил, со словами: «Вот, держи, но учти, что единственный на весь полк. Патроны потом сам будешь искать». Ваня ничуть не смутился: «А я расходовать, что ли, буду? Дай мне две коробки — на всю войну хватит!»
Так у него появилось это солидное оружие. И тут, значит, вижу я, как мой Иван своим револьвером перед солдатиками водит, приговаривает: «Сейчас расстреляю я вас, сукиных сынов, чтоб нашу мотористку в кусты не таскали, и, думаете, осудят меня? В худшем случае — пошлют в штрафбат на фронт. А я и так каждый день на фронте!»
А шагах в десяти от него стоял наш стрелок Гошка, свой пистолет «TT» наготове держал, никого не подпускал. Перед ним полукругом собралась толпа народу: из батальона, из полка — человек двадцать. И все уговаривали ребят опустить оружие. А Гошка в ответ только хмурился: «Я вам сказал, не подходить на пять шагов. Кто сделает шаг вперед — стреляю!»
Аркашка тут подлетел, ухватил тех двоих батальоновских за горло, дал каждому пинок под известное место, а Ивану сказал:
— Вань, убери ты пистолет, не связывайся с дерьмом!
Тут и я подоспел. Отошел с Гошкой и Иваном в сторону, строго посмотрел на них:
— В чем дело? Растолкуйте!
Гошка начал объяснять:
— Стоим мы в клубе. Вдруг услышали среди танцев, что наша Лидочка вскрикнула.
— Как же вы услышали среди танцев?
— Командир, да мы все время смотрим, чтоб ее никто не обидел. Выскочили и видим: вот эти два солдата волокут Воробушка в кусты. Она кричит, упирается, но что такая девочка против двух мужиков может сделать? Хорошо, мы подоспели. Ну а дальше — ты все видел.
История эта закончилась вполне благополучно. Прошел примерно месяц, и опять вылетов не было: погода нас очень держала, тем более, нужна была погода не столько на нашем аэродроме, сколько там, куда мы летели (тогда это было где-то за пятьсот километров от линии фронта). А метеорологи оттуда не давали фактическую погоду. По всем прогнозам нам говорили: «Возможно, к тому времени, как вы подлетите к цели, туда подойдет теплый фронт. Теплый фронт характеризуется тем-то, тем-то…» А нас не волновало, чем он характеризуется. Главное, что цель будет закрыта низкой облачностью, будут дожди и прочие вещи, из-за которых отменяют вылеты. Нам хотелось поскорее добить фашистов. Однако делать было нечего, и мы опять отправлялись в клуб на танцы. Наш экипаж там, как всегда, собирался в полном составе. Все шло хорошо, однако вдруг ко мне подошел Воробушек с надутыми губами: