Полночный воин
Шрифт:
Дом Бринн из Фалкаара время не пощадило. Дерево повалилось на соломенную крышу, проломив в ней огромную дыру. От сада ее матери, где росли травы, осталась только спутанная виноградная лоза да заросшая сорняками земля.
– Здесь мы ночевать не останемся! – мрачно сказал Гейдж, стоя на пороге дома и глядя в зияющую на потолке дыру. – Далеко до пещеры с кладом?
– Не очень. Возможно, несколько часов пути. Но я смогу найти ее только днем.
Малик изучающе посмотрел на солнце.
– До заката не более часа. Давайте разобьем лагерь и
– Ручей примерно в миле отсюда, в лесу. – Ночь в лесу. Ночь, таящая опасность. Повернувшись к дому, она поспешно сказала:
– Почему бы нам не остаться здесь? Я очень устала, а вы? Мы тут быстро все приведем в порядок, как и в замке. По крайней мере, хоть какая-то крыша над головой.
– Упавшее на твой дом дерево огромное, – поморщилась Эдвина. – И мне не хотелось бы на себе проверить, кто поселился в его ветвях. – Она пришпорила лошадь и вывела ее обратно на тропинку. – Я не боюсь тараканов! – крикнула она, обернувшись. – Но уверена, что слышала, как кто-то там шевелится.
– Это ведь просто дом, Бринн, – сказал Гейдж. – Твоей матери здесь нет, и вспомни, она ведь решила уехать отсюда. Так что тебе не стоит оставаться сейчас в своем далеком прошлом.
Ей не хотелось уходить отсюда: в этом доме ожили бы ее воспоминания о матери. Гейдж напрасно переживал, боясь, что она расстроится. Ей, конечно, было грустно видеть это разрушение. И в то же время сердце сжималось от щемящей радости. Их сад, где росли травы, где она провела не одно счастливое утро, работая в нем вместе с матерью. Здесь она не ощущала присутствия прежних обитателей, как в замке. Ее мать погибла насильственной смертью, но она выполнила свое предназначение в жизни. У нее был дар, и она беззаветно и щедро раздаривала его.
– Ты прав, ее здесь больше нет, – вздохнула Бринн.
Он взял ее за руку и повел к лошади. Волны уверенного спокойствия мягко прокатились по ее телу, когда он посадил ее в седло.
– Я знаю, у тебя сегодня трудный день, но у ручья мы устроим привал. Ты сказала, он всего в миле отсюда?
Ее молнией прострелила мысль о несчастье, которое она предчувствовала и хотела предотвратить. Ей показалось, что эта миля будет тянуться вечно.
Уговорить Гейджа ночевать в доме ее родителей Бринн не удалось. Ей оставалось только ждать, следить и пытаться предотвратить нависшую над ним беду.
– Езжай вперед. Я – следом. Он удивленно поднял брови.
– Тропа достаточно широка, чтобы ехать рядом. Но если он окажется у нее за спиной, она не сможет уберечь его от гибели.
– Я хочу ехать одна.
Он пожал плечами и пришпорил коня.
– Не отставай!
Она и не собиралась тащиться вдалеке от него. Надо успеть предупредить нападение.
– Я буду держаться очень близко.
***
Кто-то следит.
Они проехали всего четверть мили по лесу, как Бринн почувствовала озноб. Ее глаза в панике обшаривали густой кустарник по сторонам тропы.
Но как ей узнать: а вдруг за ветками скрываются враги?
Она крепче сжала поводья. Возможно, ей только показалось. А может, страх сыграл с ней шутку?
Господи Боже, это не воображение! Кто-то за ними следил. В этом она была так же уверена, как и в присутствии Гейджа на тропе впереди нее.
Ее ладони стали липкими от страха, холодный пот стекал струйками по спине. Почему Гейдж не чувствует опасности, как она? Куда девался его воинский инстинкт? Он, казалось, вообще ничего не боялся. Вот так обычно и случается. Отвлекся на мгновение, и кинжал торчит из…
– Гейдж!
Он беспокойно оглянулся.
Как ей рассказать ему, верившему только своим глазам, о чудовищном сне, о своем-предчувствии опасности? Он ни за что ей не поверит и только посмеется над ее нелепыми страхами.
– Пошла! – Она пришпорила лошадь, пустив ее в галоп, и поехала рядом с Гейджем. – Я устала ехать шагом, – сказала она, схватив его жеребца за круп.
– Что за…
Он бросил на нее испуганный взгляд. Его жеребец понесся вперед, храпя и вскидывая круп.
Она помчалась на лошади следом, стараясь не отставать, пока они не нагнали Малика и Эдвину.
– Бринн, что-нибудь… – начал Малик.
Впереди на тропе виднелся поворот. Что, если Ричард именно там поджидает Гейджа?
Пришпорив лошадь, она обогнала Гейджа.
Никого.
Но кто-то по-прежнему не спускал с них глаз. Замерев, когда они останавливались, и устремляясь вперед одновременно с ними.
Пробирается украдкой. Ждет. Там.
Остановив лошадь у ручья, Бринн соскочила с нее, тяжело дыша, словно везла на себе непосильную ношу.
– Что там случилось? – спросил Гейдж, пытаясь осадить своего жеребца, прежде чем спешиться. – Ты едва не сбросила Малика и Эдвину с тропы.
– Кобыла захотела пить. – Бринн отпустила лошадь к воде. – Мне хотелось поскорее добраться сюда.
– Похоже на то, – мрачно заметил Малик, подъехав с Эдвиной к ручью. – Мы наверняка не выпили бы всю воду из ручья до твоего приезда.
– Знаю. – Ощущение преследования ушло. Вечерело. Солнце уже скрылось за деревьями. Скоро упадет темнота, и они будут в безопасности. Если беде и суждено случиться, то днем. – Нам бы успеть разбить лагерь до темноты.
– Пойду соберу дров. – Гейдж направился к кустарнику слева от тропы.
– Нет! – Она рванулась за ним. – Я сама. Привяжи жеребца. Он еще не пришел в себя.
– Как и я, – пробормотал Гейдж, глядя, как она уходит в лес. – И с каждой минутой мне все больше становится не по себе.
***
– Так расскажи мне, что же с тобой происходит? – спросил Гейдж, когда после ужина они расположились на ночлег.
Она знала, что расспросов не избежать. Она приготовилась к его мрачному настроению, едва они доехали до ручья. Странно, что он не заговорил с ней во время ужина или когда она его только готовила.