Полное собрание рассказов
Шрифт:
Они остановились на площадке перед сбегавшими вниз ступенями и всмотрелись в сумерки. Слева нависали массивные очертания собора; внизу земля спускалась террасами к игровым площадкам, окаймленным полосой темных вязов; по шоссе вдоль береговой линии сновали взад-вперед огоньки автомобильных фар; устье реки было еле видно — светлая полоска, пересекающая темно-серое пространство, — и где-то там, далеко-далеко, впадала она в спокойное и невидимое море.
— Все тот же вид, — пробормотал Тэмплин.
— Дайте мне огни Лондона! —
— Да у меня ни единого шанса не было. Скорее это тебене повезло.
— Да, у меня шансов не было! Но этот О’Мэлли!..
— А все потому, что вместо Фрэнка у нас теперь жучила Грейвз.
— Наша грудастая Уитли смотрит с такой тоской и скукой. Нет, нисколько не завидую О’Мэлли. Отвечать за дортуар — это не подарок.
— Зато это помогло ему пробраться в совет. Ладно, потом расскажу.
Подойдя к ступеням, ведущим к зданию столовой, они расцепили и вынули из карманов руки, пробормотали краткую молитву перед едой, и только после этого Тэмплин принялся рассказывать.
— Грейвз вызвал его к себе в конце прошлого семестра и сказал, что собирается сделать его ответственным за дортуар. А прежде главный по дортуару из младших классов никогда не входил в совет, только в прошлом семестре они перевели Истона из Нижней приемной, ну, после того как мы поскандалили с Флетчером. И О’Мэлли сказал Грейвзу, что не сможет принять эту должность, пока не будет утвержден официально.
— Откуда знаешь?
— Сам О’Мэлли говорил. Сказал, что не знает, как ему отвертеться, что лучше вообще уйдет.
— Да, весьма характерно для Грейвза — западать на таких слабаков.
— Все это, конечно, хорошо, — жалобным тоном произнес Уитли за соседним столом. — Но не думаю, что они вообще имели право назначать к нам Грейвза. Лично я поступил в Спирпойнт только потому, что мой отец знал брата Фрэнка еще по Королевской конной гвардии. И, честно говоря, страшно расстроился, когда узнал, что они убрали Фрэнка. Думаю, он должен написать директору. Здесь мы платим больше, а условия — хуже некуда.
— Чаю, пожалуйста.
— Старый добрый чай колледжа!
— И все те же старые добрые яйца.
— Человеку нужна неделя, это как минимум, чтоб привыкнуть к здешней еде.
— Я никогда к ней не привыкну.
— Небось на каникулах только и знал, что разгуливать по лондонским ресторанам?
— Да в Лондоне я был всего неделю. Брат взял меня на ленч в Беркли. Эх, оказаться бы сейчас там! Я выпил два бокала портера.
— Да, вечером в Беркли есть куда пойти, — заметил Чарлз. — Особенно если хочешь потанцевать.
— Для ленча там тоже в самый раз. Видели бы вы, какие там подают закуски! Выбор просто огромный, блюд двадцать — тридцать, не меньше. А потом нам подали куропаток и меренги со льдом.
— А я ходил обедать в итальянский
— О, где он находится?
— Есть такое маленькое местечко в Сохо, немногие о нем знают. Моя тетя говорит по-итальянски как на родном, поэтому и знает разные такие места. Ну конечно, никакого там мрамора или музыки. Заведение предназначено только для еды. Туда ходят писатели и художники. Тетя со многими из них знакома.
— А мой брат говорит, что все парни из Сандхерста [111] ходят только в Беркли. Сели бы играть в карты, они б тебя ободрали как липку.
— Мне всегда казалось, что Беркли — район слишком шумный, — заметил Уитли. — Вернувшись из Шотландии, мы остановились в «Клариджес», [112] потому что отделка квартиры еще не закончена.
— Мой брат говорит, «Клариджес» — грязная дыра.
— Ну разумеется, на вкус и цвет товарища нет. Это эксклюзивный отель.
111
Королевская военная академия.
112
Одна из самых известных лондонских гостиниц высшего класса в фешенебельном районе Мейфэр.
— Тогда как, интересно, туда пустили нашего толстяка Уитли?
— Нельзя ли без дешевых шуточек, Тэмплин?
— А я всегда говорил, — вдруг заметил мальчик по фамилии Джоркинс, — что лучшую в Лондоне еду подают в «Холборн гриль».
Чарлз, Тэмплин и Уитли с холодным любопытством уставились на человека, посмевшего вмешаться в их дискуссию. Осуждение и упрек — вот что их сразу объединило.
— Да неужели, Джоркинс? Весьма оригинально с твоей стороны.
— Ты всегдаговоришь это, Джоркинс? Неужели не надоело говорить всегдаоб одном и том же?
— Там есть шведский стол с закусками. Платишь четыре фунта шесть пенни — и наедаешься до отвала.
— Умоляю, Джоркинс, избавь нас от прискорбных подробностей твоего обжорства.
— Да ладно вам. Думал, вам будет интересно, вот и все.
— А вам не кажется, — демонстративно подчеркнуто обратился Тэмплин к Чарлзу и Уитли, — что Эпторп неравнодушен к Уикхем-Блейку?
— Ты это серьезно?
— Прямо не сводит с него влюбленных глаз.
— Думаю, парню крупно повезло. Наконец-то нашел утешение после ухода этого чудака Сагдона. Ведь у него в классе ни одного друга нет.
— А что вы думаете о человеке по фамилии Пикок? — (В прошлом семестре Чарлз, Тэмплин и Уитли изучали историю античности под руководством мистера Пикока.)
— Недавно снова приступил к занятиям. Просто сегодня не работал.
— Грубиян?