Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма
Шрифт:
Дат.: конец марта — начало апреля 1912 г. — по времени отъезда Гумилевых в Италию.
Я познакомился с композитором Гартевельдом... — Гартевельд Вильгельм Наполеонович (1862–1927) — композитор и путешественник, автор оперы «Песнь торжествующей любви» (на сюжет И. С. Тургенева) (1894) и книги «Среди сыпучих песков и отрубленных голов. Путевые очерки Туркестана (1913)» (М., 1914). В. Н. Гартевельд путешествовал и по Сибири, собирая песни каторжан, бродяг и сибирских инородцев. Его романсы на слова Гумилева на настоящий момент не найдены.
24
Печ. по автографу (РГАЛИ. Ф. 147. Оп. 1. Ед. хр. 31). Опубликовано: Блок А. А. Собрание сочинений:
Письмо относится ко времени внутренне очень сложном в отношениях Гумилева и Блока. С одной стороны, «после доклада Блока «О современном состоянии русского символизма» Гумилев был склонен сближать свое понимание идеала поэзии как строгого ремесла с некоторыми формулировками блоковского доклада. Когда осенью 1911 г. Гумилев вместе с Городецким организовал Цех поэтов, Блок (по-видимому, в пику Вяч. Иванову) рассматривался ими как «классик» этого кружка. Соответственно в поэзии Блока Гумилев выделял в этот период «акмеистические» черты...» (Неизвестная статья Н. С. Гумилева «Театр Александра Блока» / Вступительная статья Р. Д. Тименчика. Публикация и примечания Р. Л. Щербакова // Александр Блок. Новые материалы и исследования. Книга пятая. (Литературное наследство. Т. 92). М., 1993. С. 23). С другой стороны, «А. Белый вспоминает, что к его приезду в Петербург в январе 1912 г. «был А<лександр> А<лександрович> исключен из тогда лишь сформированного «Цеха поэтов»: за непоявление в Цехе поэтов без уважительных причин» (Эпопея. 1923. № 4. С. 239)», а «Гумилев уже в эти годы определился как литературный антипод Блока, тем более что со стороны Гумилева явно присутствовал элемент личного соперничества с Блоком» (Там же. С. 29, 24).
История единственного сохранившегося блоковского послания к Гумилеву в полной мере отражает эту «двойственность момента». Письмо Блока — реакция на посланную ему из Италии (!) книгу Гумилева «Чужое небо» («сборник вышел во время отсутствия Н. Г. Первый экземпляр был послан Н. Гумилеву в Италию. НГ получил его во Флоренции» (Труды и дни. С. 219)). Экземпляр этот, снабженный надписью «Александру Александровичу Блоку с искренней дружественностью. Н. Гумилев», буквально испещрен блоковскими пометами (см.: Библиотека А. А. Блока. Описание. Кн. 1. Л., 1984. С. 254), так что «нейтрально» любезный тон Блока не должен обманывать: старший поэт тоже относился к будущему теоретику акмеизма пристрастно и настороженно — до начала их своеобразного «противостояния», ставшего одной из самых замечательных и глубоких страниц истории русской литературы XX века, оставалось менее года.
25
Печ. по автографу (РГАЛИ. Ф. 2571. Оп. 1. Ед. хр. 517). Публикуется впервые.
Ответом на это письмо стало письмо Гумилева от 28 августа 1912 г. (№ 117 наст. тома).
Дат.: до 28 августа 1912 г. — по дате ответа Гумилева.
Бог и бок — это вульгарность... Надеюсь Вы ее устраните. — В окончательном варианте отмеченные Чуковским строки звучат так:
Один лишь Бог сходил во тьму,
Пронзило бок лишь одному
Копье сурового солдата.
(Уайльд О. Полное собрание сочинений. Т. 4. СПб., 1912. С. 11)
26
Печ. по автографу (ИРЛИ. Р. I. Оп. 5. № 503). Публикуется впервые.
Ответом на это письмо стало письмо Гумилева от 3 октября 1912 г. (№ 118 наст. тома).
...как к нашему «патенту на благородство»... — Из ст-ния А. А. Фета «На книжке стихотворений Тютчева».
27
Печ. по автографу (РГАЛИ. Ф. 147. Оп. 1. Ед. хр. 36). Опубликовано: Неизд 1986, Полушин.
Написано на бланке журнала «Аполлон». Ответом на это
...следующей формулой: «Литературный отдел — при непосредственном участии Н. Гумилева». — Ср. в «Проспекте «Аполлона» на 1913 г»: «отдел поэзии и литературы при непосредственном участии Н. Гумилева».
28
Печ. по автографу (РГАЛИ. Ф. 2571. Оп. 1. Ед. хр. 344). Опубликовано: Неизд 1986, Полушин.
О коллизии осени 1912 г. между Гумилевым и эгофутуристами, среди которых центральной фигурой был Игорь Северянин (Лотарев Игорь Васильевич, 1887–1941), казавшийся в то время некоторым критикам «большим акмеистом, чем сами акмеисты» (см.: Игнатов И. Литературные отголоски // Русские ведомости. 6 апреля 1913 (№ 80)) — см. комментарий к № 55 в т. VII наст. изд. Иронический рассказ другого участника этих событий — Г. В. Иванова — мы находим в воспоминаниях И. В. Одоевцевой: «Я во что бы то ни стало хотел, чтобы и Северянин стал членом Цеха. И даже уговорил Гумилева позволить мне привести Северянина на заседание Цеха и баллотироваться. <...> По дороге в Цех Северянин, свежевыбритый, напудренный, тщательно причесанный, в лучшем своем костюме и новом галстуке, сильно волновался и все повторял, что едет в Цех только для того, чтобы увидеть эту бездарь in corpore и показать им себя — настоящего гения.
Гумилев, синдик Цеха поэтов, принял его со свойственным ему высокомерием и важной снисходительностью и слушал его стихи холодно и строго. Северянин начал читать их преувеличенно распевно, но под холодным, строгим взглядом Гумилева все больше терял самоуверенность. И вдруг Гумилев оживился:
— Как? Как? Повторите!
Северянин повторил:
И, пожалуйста, в соус
Положите анчоус.
— А где, скажите, вы такой удивительный соус ели?
Северянин совершенно растерялся и покраснел:
— В буфете Царскосельского вокзала.
— Неужели? А мы там часто под утро, возвращаясь домой в Царское, едим яичницу из обрезков — коронное их блюдо. Я и не предполагал, что там готовят такие гастрономические изыски. Завтра же закажу ваш соус! Ну прочтите еще что-нибудь!
Но от дальнейшего чтения стихов Северянин резко отказался и, не дожидаясь ни ужина, ни баллотировки, ушел. <...> Ушел в ярости на Гумилева. И, конечно, на меня. Впрочем, его все равно «прокатили бы на вороных». Цеху он совсем не подходил...» (Одоевцева II. С. 33). Заседание Цеха, о котором рассказывает Иванов, состоялось у Гумилевых в Царском селе 15 ноября 1912 г. (см.: Труды и дни. С. 222), за пять дней до написания данного письма. Очевидно, Гумилев решил смягчить впечатление от учиненного им «разноса» и зашел к Северянину «запросто», — но тот демонстративно «заболел инфлюэнцой» (гриппом) и дал «синдику» Цеха «от ворот поворот». Потом, осознав, что допустил неловкость уже в свою очередь, Северянин и написал данное письмо. Впрочем, очень скоро «политес» ему наскучил, и весной 1913 г. он подписывает «антиакмеистский» футуристический манифест с емким названием «Идите к чорту!» (см. комментарий к № 14 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома).
29
Печ. по автографу (РГАЛИ. Ф. 147. Оп. 1. Ед. хр. 33). Опубликовано: Неизд 1986, Полушин.
Дат.: осень 1912 г. — весна 1913 г. — по содержанию.
Письмо связано с историей скандального перехода юного Георгия Владимировича Иванова (1894–1958) «из эгофутуристов в акмеисты» (см. комментарий к № 40 в т. VII наст. изд.; комментарий к предыдущему письму Игоря Северянина (№ 28 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома)). В несколько измененном виде это письмо было опубликовано в «Аполлоне» (1913. № 6. С. 91–92). Сходное по содержанию «открытое письмо» еще одного эгофутуриста-ренегата Грааля Арельского было помещено в № 2 «Гиперборея» за 1912 г. (С. 29–30).