Полное собрание сочинений. Том 1

Толстой Лев Николаевич

Д ло происходило передъ экзаменами, за 5 дней до экзамена Уголовнаго права Профессора Шмерца [?], который, какъ то было изв стно черезъ некоего студента — собаку, который составлялъ вопросы, былъ недоволенъ осанкою Володи, находя ее слишкомъ самостоятельною, и выражался такъ: «Я знать ничего не хочу; я сужу по репетиціямъ, а г-нъ Картилинъ [?] отозвался, что онъ не м[ожетъ] приготовить вс хъ прочитанныхъ лекцій. Посмотримъ, онъ уменъ, я знаю, но и я тоже твердъ въ своемъ слов . Г-нъ К. еще молодъ, и ему нужно пробыть два года въ 3-емъ курс для узнанія основательн е предмета».

Понятно, что Володя занимался этимъ предметомъ преимущественно передъ другими и неусыпно. Комната его была расписана по вс мъ ст намъ Филоссофіями уголовнаго права и даже въ одномъ м ст конспектъ см шанныхъ теорій доставалъ до потолка. Меблировка Володиной комнаты состояла изъ кресла на полозьяхъ, см ло, какъ говорилъ Володя, кинутаго на середину комнаты. Вс находили, что это кресло, хотя и чрезвычайно пріятно въ немъ качаться, стоитъ не у м ста, но Володя утверждалъ, что это такъ нужно, и что онъ, какъ хорошіе живописцы, не размазываетъ тщательно картины, a см ло сажаетъ шишки. Онъ такъ выговаривалъ это слово шишки» и, сжимая вс [73] пальцы правой руки, д лалъ ими движеніе, какъ будто бросая что-нибудь съ отвращеніемъ, что вс слушавшіе его невольно уб ждались, что это кресло шишкаи стоитъ прекрасно.

Заговоривъ о шишкахъ,

я нахожу, что это темно для вс хъ, кром членовъ нашего сем йства [и] короткихъ знакомыхъ, и понять настоящее значеніе того, что я говорю, можетъ только челов къ, котораго я называю понимающимъ. Я об щался вамъ растолковать то, что я называю понимающими [и] непонимающими людьми. Н тъ удобн е случая. Но приступая къ этому объясненію, я боюсь, что не съум ю провести для васъ эту черту, которая въ моихъ глазахъ разд ляетъ весь родъ челов ческій на два разряда. Ни одинъ изъ качественныхъ противуположныхъ эпитетовъ, приписываемыхъ людямъ, какъ-то, добрый, злой, глупый, умный, красивый, дурной, гордый, смиренный, я не ум ю прилагать къ людямъ: въ жизни моей я не встр чалъ ни злого, ни гордаго, ни добраго, ни умнаго челов ка. Въ смиреніи я всегда нахожу подавленное стремленіе гордости, въ умн йшей книг я нахожу глупость, въ разговор глуп йшаго челов ка я нахожу умныя в щи и т. д. и т. д., но понимающій и не понимающій челов къ, это в щи такъ противуположныя, что никогда не могутъ слится одна съ другою, и ихъ легко различить. Пониманіемъ я называю ту способность, которая способствуетъ намъ понимать мгновенно т тонкости въ людскихъ отношеніяхъ, которыя не могутъ быть постигнуты умомъ. Пониманіе не есть умъ, потому что, хотя посредствомъ ума можно дойдти до сознанія т хъ же отношений, какія познаетъ пониманіе, но это сознаніе не будетъ мгновенно, и поэтому не будетъ им ть приложенія. Отъ этаго очень много есть людей умн йшихъ, но не понимающихъ; одна способность нисколько не зависитъ отъ другой. —

[74] Тактъ опять совс мъ другое д ло. Тактъ есть ум ніе обращаться съ людьми, и хотя для этого ум нія необходимо пониманіе отношеній людскихъ, но это пониманіе можетъ происходить отъ привычки, отъ хорошаго воспитанія, а чаще всего люди, такъ называемые съ тактомъ, основываютъ эту способность на хладнокровіи, на ум ніи влад ть собою и на медленности и осторожности во вс хъ проявленіяхъ. Отъ этого большей частью люди съ тактомъ люди непонимающіе. Медленность и хладнокровность совершенно противуположны этой способности, основанной, напротивъ, на быстрот соображенія. Какая разница между челов комъ, который детъ съ визитомъ собол знованія въ домъ, хозяева котораго сильно огорчены потерею какого нибудь родственника и говорить тамъ, почитая то своею обязанностью, пошлыя и избитыя фразы участія, и т мъ, который, предвидя въ этомъ визит много тяжелыхъ минуть, не детъ вовсе? Какая разница между челов комъ, который съ перваго взгляда на другаго челов ка говоритъ вамъ: «это порядочный челов къ», и т мъ, который парикмахера принимаетъ за артиста? Какая разница между т мъ челов комъ, который, когда кончился анекдотъ, спрашиваетъ васъ: «ну, а потомъ?» не понимая, какъ грубъ этотъ вопросъ, и т мъ, который, когда вы только начинаете разсказывать, оц нилъ уже вашъ разсказъ и никогда не спроситъ этаго? Разница между челов комъ понимающимъ и непонимающимъ. Самыя пріятныя отношенія съ людьми понимающими. Есть много понятій, для которыхъ не достаетъ словъ ни на какомъ язык . Эти то понятiя могут передаваться и восприниматься только посредством пониманiя. Чтобы передать такого рода понятіе, для котораго н тъ выражения, один из соб с дников говорить другому одинъ изъ признаковъ этаго понятія или выражаетъ его фигурно; другой [75] по этому признаку или фигур , a бол е по предшествующему разговору и выраженiю губъ и глазъ понимаетъ, что первый хочетъ выразить, и, что бы еще бол е объяснить понятіе и вм ст съ т мъ показать, что оно для него понятно, говорить другой характеристическій признакъ. Это средство распространяетъ кругъ разговора и притомъ доставляетъ большое наслажденіе. Когда люди привыкли одинъ къ другому, то игра эта идетъ съ необыкновенною быстротою, и ч мъ быстр е, т мъ пріятн е, какъ игра въ мячь. Въ нашемъ семейств пониманіе весьма развито, и сначала я полагалъ, что оно произошло отъ одинаковаго воспитанія, оттого что каждому изъ насъ вся жизнь другаго изв стна до мельчайшихъ подробностей, однимъ словомъ, что оно происходило отъ сродства въ мысляхъ, такъ же, какъ и можетъ существовать независимо отъ способности пониманія во всякихъ кружкахъ, но сталкиваясь съ различными людьми, я уб дился окончательно, что, несмотря на чрезвычайную разницу въ прошедшемъ съ многими людьми, н которые сейчасъ понимали, другіе, какъ ни часто я съ ними сходился, всегда оставались непонимающими, и что р зкая черта эта между вс ми людьми существуетъ, хотя и съ подразд леніемъ: на людей, понимающихъ всегда и везд , и на людей, понимающихъ въ изв стномъ кружк и всл дствіе изв стныхъ обстоятельствъ. Я привелъ прим ръ шишки. Шишка называлась у насъ такая в щь, которая поставлена не у м ста, съ претензіею на laisser aller. ⁹⁶ — Видите, какъ много словъ въ описаніи понятія, которымъ выражалось шишкаи значило гораздо больше. Такъ, шишка говорилось о изв стномъ способ завязывать галстукъ; даже въ разговор , въ лекціяхъ профессоровъ н которыя отступленія назывались шишка. Много было у насъ такихъ понятій, выраженныхъ странно, много типовъ. Наприм ръ, въ то время, какъ перестали носить штрипки, со стрипкамивыражало очень много: [76] галстукъ «со стрипками», прическа «со стрипками», даже разговоръ и манера танцовать «со стрипками» были для насъ в щами очень ясными. Продолжаю. Меблировка комнаты состояла изъ этаго кресла на полозьяхъ, дивана, который очень искусно превращался къ вечеру въ кровать и къ утру опять приходилъ въ первобытное положеніе, ломбернаго стола, который всегда былъ раскрытъ, и на которомъ лежали книги, тетради, пенковая трубка, изъ которой никто не курилъ и, такъ называемая, [изюм]ная чернильница съ подсв чникомъ въ середине. (Одинъ разъ, разспрашивая Володю объ одномъ молодомъ челов к , юнкер , нашемъ родственник , я сказалъ ему, не удовлетворяясь его ответами: «да ты дай мн о немъ понятіе. Что онъ глупъ былъ?» — «Н тъ, онъ еще молоденькой мальчикъ былъ, ни глупъ, ни уменъ, такъ себ , но, знаешь, въ такомъ возрасте, въ которомъ всегда бываютъ смешны молодые люди. У него была губительная слабость, отъ которой, я всегда ув рялъ его, онъ разстроитъ и желудокъ и обстоятельства, это изюмъ покупать.» — «Какъ изюмъ? спросилъ я. «Ну да какъ изюмъ? Какъ есть деньги, ужъ онъ не можетъ выдержать, посылаетъ въ лавочку покупать изюмъ, не изюмъ, такъ пряники, а не пряники, такъ саблю или тёрку какую нибудь купитъ.») Съ т хъ поръ изюмомъ называется у насъ всякая такого рода покупка, которая покупается, не потому что ее нужно, а такъ. Володя признавался, что чернильница эта была куплена въ изюмныя времена, да и видъ она им ла изюмный.

Докторъ, должно быть предполагая, что пос щеніе его никакъ для насъ не можетъ быть непріятно, заходилъ очень часто то въ мою, то въ Володину комнату. Онъ долго сид лъ у меня, и, несмотря на то, что д йствительно мн было некогда переливать съ нимъ изъ пустаго въ порожнее на какую-то филоссофическую тему, несмотря на то, что передъ т мъ, какъ онъ взошелъ ко мн , я съ математической в рностью разсчелъ, на сколько часовъ предстоитъ мн занятій, и, несмотря на то, что я сказалъ [77] самъ себ , что не дамъ никому помешать себе, прямо скажу, что мн некогда, онъ сид лъ у меня, и, хотя я слушалъ его и самъ отв чалъ

ему, мысль моя была занята т мъ, что глупо, безсмысленно изъ ложнаго стыда разстроивать порядокъ своихъ занятій. А между т мъ что то говорило во мн : «сов стно сказать ему, что некогда; онъ такъ радъ поговорить старикъ съ челов комъ, объ ум котораго онъ весьма высокаго мн нія, и говоритъ онъ не глупо, главное-же, какъ зам тить ему, что онъ мн м шаетъ, когда онъ въ полной ув ренности, что д лаетъ мн превеликую честь и удовольствіе. Впрочемъ онъ самъ скоро уйдетъ, не стоитъ и обижать его. Вотъ Володя, тотъ, хотя также хорошо понимаетъ вс эти тонкости, и хотя ему нужн е его задобривать по случаю дочки, но Володя сейчасъ скажетъ, и видно, что ему это труда никакого не стоить. Я тоже могу, но это стоитъ мн всегда большаго труда, и я сд лаю это разъ, два, но никогда такое обращеніе не взойдетъ мн въ привычку, а, чтобы усп вать въ д лахъ мірскихъ, это необходимо, и отъ мала до большаго между мной и Володей эта разница. Должно быть отъ этаго Володя приобр таетъ вліяніе на другихъ. В дь докторъ, хотя старикъ, но уважаетъ его; это видно во всемъ его обращеніи.»

Такъ разсуждалъ я втихомолку, а Докторъ, преспокойно ус вшись на моей постели, такъ покойно, что не было надежды, чтобы онъ когда-нибудь всталъ, разсуждалъ вслухъ: «Я все-таки полагаю, что т люди, которые, какъ вы говорите, счастливы своей независимостью и твердостью, съ которыми переносятъ неудачи, не могутъ быть совершенно счастливы. Эгоизмъ происходитъ отъ слабости. Они не могутъ любить, потому что не чувствуютъ довольно силы, чтобы сд лать счастье другихъ людей. Какъ не говорите, а этихъ людей я презираю». Онъ сбилъ ногтемъ средняго пальца пепелъ съ конца сигары. Я самъ какъ-то зат ялъ р чь объ эгоистахъ, теперь же вовсе не слушалъ, и мысли мои можно было перевести вотъ какъ: «что онъ толкуетъ слабость, чувствуютъ силу какую-то, [78] не хочется мн спорить, а стоитъ, чтобы его сбить, только спросить, что онъ разум етъ подъ этими фразами; и долго ли еще онъ нам ренъ сид ть; должно быть еще докуритъ эту сигару; хоть бы онъ къ Волод пошелъ». Ожиданія мои сбылись. «Пов рьте мн , М. A., вы еще молоды, н тъ выше счастія для челов ка изв стныхъ л тъ, какъ им ть такое занятіе, которымъ бы онъ занимался съ любовью. Вотъ я, наприм ръ, да впрочемъ, что вамъ говорить; вы знаете, какъ я живу», и онъ такъ разгорячился, что, не доканчивая доказательства, какимъ образомъ онъ одинъ ум лъ найдти счастіе (что впрочемъ онъ мн неоднократно доказывалъ), онъ всталъ, бросилъ сигару за окошко и сказалъ: «однако вамъ надо заниматься; не хочу вамъ м шать, теперь, я знаю, для студентовъ минута дорога» и вышелъ.

Когда мн бывало пом шаютъ въ занятіяхъ, какъ пом шалъ этотъ Докторъ, не столько м шаютъ т мъ, что отрываютъ отъ занятій, но, такъ какъ я очень впечатлителенъ, разстроиваютъ настроенность духа. Только что онъ ушелъ, я не с лъ заниматься, а вышелъ, слышалъ, какъ онъ взошелъ къ Волод , потянулся и сталъ ходить по комнат , улыбаясь и думая, Богъ знаетъ о чемъ: и о томъ, что онъ добрый челов къ, но очень тщеславенъ, о томъ, что изъ чего онъ такъ хлопочетъ рисоваться передо мной своими доброд телями, о томъ, что славно, что онъ ушелъ, но что можно зайдти къ Волод , отдохнуть и поболтать; притомъ же я не всталъ, какъ онъ уходилъ, можетъ онъ обид лся.

Володя сид лъ въ той же поз , Докторъ на диван и толковаль что-то о томъ, что по его мн нію, челов ку безъ средствъ жениться на д вушк тоже небогатой, онъ почитаетъ д ломъ подлымъ и низскимъ и т. д. «Какъ это попалъ на этотъ пунктъ у нихъ разговоръ? — подумалъ я — и какъ онъ можетъ съ [79] жаромъ толковать обо всемъ. Должно быть у него н тъ никакихъ уб жденій, отъ этого онъ какъ-то страненъ и стыдливъ, а иногда грубъ и неловокъ въ обращеніи. Теперь, наприм ръ, онъ не зам чаетъ, что этотъ разговоръ похожъ на намекъ Волод , который волочится за его дочерью. Я бы растерялся въ такомъ положеніи, а Володя чудо какъ холодно и просто отв чаетъ ему, что нельзя предполагать, чтобы челов къ, им ющій н которыя способности, не нашелъ средствъ содержать семейство, «и притомъ, говорилъ онъ, любовь извиняетъ его, ежели бы даже жена его перем нитъ образъ жизни», что любовь мужа для нея должна зам нить эту потерю.

— «А для д тей что облегчитъ нищету? Н жныя р чи и воркованье родителей, которые, пов рьте, въ б дности перестанутъ н жничать?»

Должно быть тутъ онъ зам тилъ, что этотъ разговоръ могъ им ть отношеніе къ взаимному отношенію его къ Волод , и онъ сейчасъ же и чрезвычайно неловко и глупо перем нилъ тонъ.

Вы понять не можете, сколько положеніе наше заставляло насъ переносить страданій такихъ, о которыхъ и мысль не придетъ другому. Я сначала думалъ, что эти страданія происходили только отъ дурной наклонности анализировать все, даже пустую р чь пустаго челов ка, но теперь я уб жденъ, что, всл дствіе нашего положенія и безпрестанныхъ мелкихъ страданій для самолюбія, развилась эта способность. Вамъ бы никакъ не пришла въ эту минуту та мысль, которая заставила пожелать доброму старику всего самаго дурнаго за его неловкость. Ежели бы я былъ помоложе, я бы заплакалъ. Положимъ, онъ говорилъ безъ всякой ц ли, но для насъ это было тяжело. Рожденіемъ и воспитаніемъ поставленные на такую степень, съ которой, естественно, мы могли не то, чтобы презирать его, по крайней м р нисколько не нуждаться въ Доктор , мы въ тоже время были въ такомъ положеніи, что могло казаться, что Володя за честь почитаетъ получить по выход изъ Университета руку Докторской дочки. Во вс хъ [80] такого рода случаяхъ я всегда страдалъ гораздо больше за братьевъ, ч мъ за самаго себя. Часто приходила мн мысль, глядя на гордое, прекрасное и всегда спокойное лицо Володи, что бы было, ежели бы кто нибудь пришелъ и сказалъ бы ему въ глаза: «ты.......... ⁹⁷ назвалъ бы его такъ, какъ бранно называютъ незаконныхъ д тей. Дрожь всегда проб гаетъ по т лу при этой мысли. Что бы было? Что бы онъ сталъ д лать? Н тъ, этаго не можетъ быть. Впрочемъ, это уже другое чувство, это тоже чувство, что думаешь, что, ежели взять, да броситься съ этого обрыва, или, какъ мн всегда приходитъ на мысль, когда я вижу очень важное лицо: «что ежели кто нибудь подойдетъ и ударитъ изо вс хъ силъ его по носу кулакомъ. Что будетъ?»

Докторъ сталъ закусывать губы и покрасн лъ даже. «Да, я съ вами согласенъ въ томъ, что, ежели челов къ твердо ув ренъ въ томъ, что можетъ быть опорою своего сем йства...»

Я ув ренъ, что Володя все зам тилъ не хуже моего, но онъ остался также спокоенъ и продолжалъ съ улыбкой и такимъ тономъ, который принимаютъ обыкновенно, чтобы кончить разговоръ: «Пускай даже онъ обманется въ своихъ надеждахъ, приведетъ въ б дность свое сем йство, этаго я и знать не хочу, вы будете см яться, но я того мн нія, что любовь, истинная любовь извиняетъ все». Онъ помолчалъ немного, взглянулъ на свои тетрадки и, сейчасъ же обратившись къ Доктору: «вы меня извините, Докторъ, но я теперь работаю р шительно безъ отдыха». Онъ указалъ на ст ны, на потолокъ, улыбнулся, всталъ съ м ста и взялъ въ руки тетради. Что значили вс эти движенья, трудно объяснить, но должно быть Докторъ ихъ очень хорошо понялъ, потому что сейчасъ простился и просилъ зайдти къ нему вечеромъ. Всл дъ за нимъ взошелъ товарищъ нашъ по [81] Университету, веселый, добрый и очень порядочный молодой челов къ З. Володя очень обрадовался ему, потому что былъ съ нимъ большой пріятель, и какъ-то всегда они съ нимъ вм ст влюблялись и не ревновали другъ къ другу. Я очень обрадовался ему, потому что онъ вывелъ насъ изъ непріятнаго положенія. Посл такого разговора, который былъ съ Докторомъ, и вообще посл разговора, въ которомъ было что нибудь непріятнаго, я не люблю оставаться съ глазу на глазъ съ челов комъ, котораго я и который меня хорошо понимаетъ... Говорить, вспоминать и разбирать то, что было непріятнаго и скрытаго въ разговор , кажется тяжелымъ, и мн всегда не хочется начинать, между т мъ молчать о такой в щи, которую мы очень хорошо оба поняли, тоже см шно и неум стно, оттого что мы могли бы сообщить другъ другу интересныя в щи на этотъ счетъ.