Полное собрание стихотворений

Хемницер Иван Иванович

«ОДИН ЧЕЛОВЕК, ЗАВИДУЯ СЧАСТИЮ БОЛЬШИХ БОЯР...»{*}

Один человек, завидуя счастию больших бояр, что бывают всегда вместе с царем и в его секретах, дошел старанием своим до того счастия, что был в первых секретах. Первый и был посажен вечно в заточение, чтобы вместе с ним и секреты на свет не вышли.

БАСНЬ{*}

Дерево представить с плодами, на которое ветер всею силою устремлялся, и, дерево будучи сильное, ничего ему сделать не мог, а только плоды с него срывал. Нравоучение то, что ветер — невежество, которое, самому дереву не могши ничего сделать, срывает с него плоды, и хотя кажется, что чрез то плодам и дереву вред наносит, но вместо

того в цену их вводит, потому что иной достать бы плод с дерева не мог, упалое подымает.

Достоинство иного сочинения не столько бы разбирали, если бы его Сорбонна и инквизиция не жгла.

А книга хороша была —

Сорбонна ведь ее сожгла.

А где Сорбонны и инквизиции нет, там есть невежи, которые точно то ж самое делают, что делают те.

Полно, католики один из догматов веры, то есть чистилище, и в том наблюдают, что сочинения жгут, однако их цель в этом случае хотя и не то, чтобы им придать важность, но то, чтобы их истребить.

Il ne faut jamais persecuter aucune folie soit superstition, secte ou quelconque autre: c'est l'exciter d'avantage, il faut la laisser aller sans faire semblant d'y prendre garde ou sans les traiter de consequente. Tout ce qu'on peut faire, c'est de la rendre ridicule.

<Никогда не надобно преследовать никакой глупости, суеверия, секты или чего-либо подобного: это значило бы возбуждать ее более; надо оставлять ее в покое, не подавая вида, что замечаешь ее и считаешь чем-то важным. Можно позволить себе только одно — сделать ее смешною.>

БАСНЬ{*}

Дурака заставь богу молиться, он и лоб разобьет. Велели одному поститься и молиться, чтобы постом к молитвой сподобиться царства небесного. Дурак стал молиться и поститься, считая, что он в небо попадет; а как простаков всегда на все довольно бывало, то он и думал, что тотчас ему въяве небо и растворится, потому что он это наставление толковал прямо по словам. Но видит, что все с ним не сбывается переселение на небо; стало ему скучно. Раз идет он мимо колодезя и остановился перед ним, и видя небо и себя как в зеркало, подумал, что тут-то он небо и сыскал, которое ему давно уж обещали, но где оно, не указали, и что так близко, не сказали. И в полной радости, что небо он увидел, бросился в колодезь и там еще теперь.

В пословице ведь говорится:

Дурак вещь всякую навыворот берет;

Заставь кто дурака молиться —

Дурак и лоб себе, моляся, разобьет.

Для дурака ни в чем числа ни меры нет.

БАСНЬ{*}

Солнце осердилось на океан за то, что он не раз делал на земли или, лучше сказать, плодам солнца вред и опустошение; начало спускаться с высоты своей и его жечь, так что ажно океан весь закипел, а от этого, что океан должен был закипеть, сварились все в нем животные. Так между ссорой двух больших все маленьким достается. Меж ссорой двух больших всегда меньшой теряет.

БАСНЬ{*}

Был меж зверей выбор отрядить какого-то зверя к управлению местом, и местом важным; отряд этот поручен был от льва приближенным к нему зверям. Они выбрали осла к управлению местом. Другие звери, помельче и не так важные, сколько те, удивились странному этому выбору и спросили их, для чего они назначили глупейшую из них скотину: ведь сыскались бы поумняе. На что отряжающие, чтоб намерения свои коварные и хитрые скрыть, сказали: «Осел хотя не так, не как вы, умен, да он смирен». Другие звери им на это отвечали: «Это правда, с глупым легче жить; что хочешь можно делать: он вопреки ни в чем не будет говорить».

В басню:{*}

Звери

такие-то убегали такого-то зверя точно так, как убегает большая часть людей умного человека.

«БАСНЮ НАПИСАТЬ НА СОД<ЕРЖАНИЕ>...»{*}

Басню написать на сод<ержание>: il faut chasser le diable par le diable. Или: на злого человека злого надобно напустить, чтоб от него избавиться.

«КОГДА МУХИ ДОСАЖДАЮТ...»{*}

Когда мухи досаждают, то, чтоб от них отбиться, лучшее средство — поставить им пищу, и они тебя покинут и обратятся все на поставленное для них лакомство.

САТИРА К ДРУГУ{*}

Скажи, пожалуй, мне, мой друг, к чему ты стараешься собрать сведения и разум твой просветить, и день и ночь над книгами сидишь? Какое тебе утешение в том, когда тебя, умного, вдруг толпа невежд окружит, с которыми ты неминуемым образом по должности или но службе, или по другим обстоятельствам дело иметь должен? Тем досаднее, тем несноснее тебе и преимущество твоего ума, и ты сам себе несносен быть должен. Если же ты думаешь тем отличиться перед другими и дойти чести, почтения, богатства и пр., то ты ошибаешься. Посмотри-ка на того глупостью утучненного откупщика; загляни в родословную его: кто он был и кто он теперь есть? Книгами ли, умом ли он нажил те золотые горы, под коими его кладовые стонут, моты, имеющие у него кредит, пресмыкаются, и пред которым нередкий из знатных молчит и ему же кланяется? Посмотри на пирования его, к которым приглашены, однако ж, те только, кои громаду его золотых гор поддерживать за пристойное от него награждение должны: где в день пиршества повара и с поваренками должны были все свое искусство истощить, чтоб превосходительный желудок нагрузить, а на другой день лекаря всего города должны были столько же стараться все труды повара изгнать вон из утучненной утробы для облегчения; а ты, над книгами своими сидя, бываешь ли хотя простым куском хлеба сыт? Конечно, нет. Пускай, говоришь ты, я богат от ума не буду, так по крайней мере чины и честь заслужу. Неправда и то. Голос откупщиковых денег сильняе предстательствовать будет за него, нежели за тебя все твои науки, разум, благородство, добродетели и все достоинства, какие только ни придумай. Пустое! Уж будто чины продавать можно за деньги, как игрушки?

Того не знаю я, однако точно так...

«САТИРУ КАКУЮ-НИБУДЬ НАЧАТЬ ВОТ ТАК...»{*}

Сатиру какую-нибудь начать вот так: «Нет, что-то мне на ум ни<ка>кая картина сатирная не попадется, бывало-таки я вздумаю про того, про другого…» и начать описывать в самом деле лицы или поступки их, а потом, довольно описав, кончить, сказывая, что как не приходит на ум ничего, то должен я, принявшись было за перо, бросить его безо всего.

ОДА ПУТЬ, ЧЕРЕЗ КОТОРЫЙ В СЛУЧАИ ВХОДИТЬ СТАРАТЬСЯ ДОЛЖНО И МЕСТА ПОЛУЧИТЬ{*}

О вы, которые хотите достигнуть до хороших мест и счастие свое сделать, не прямыми достоинствами сего ищите, нет, сим путем до того вы не дойдете, а старайтесь боярам угождать, их слабость, склонности и страсти узнавать и в том им только угождайте; и действие то продолжайте при каждой перемене командира при каком месте. Готовьте, при перемене оного, новые поклоны, внимайте прихотей его законы: того старайтесь лошадью прельстить, другого трубкою иль девкой уловить.

Когда же вы лишитесь прежнего, коего нравы, охоту, страсти, склонности вы вызнали, и, следовательно, н опасности находитесь потерять своего места и близки того, чтоб по миру идти, хотя вы те ж заслуги и достоинства имеете, которые и прежде имели, однако чтобы удержаться при своем месте и не лишиться пропитания н должной пищи, разведывайте нового своего командира, как и прежнего, и старайтесь в милость к нему новую войти; самые его слабости да будут вашим орудием ко уловлению его, и сие уловление заступит место всех достоинств.