Полное собрание стихотворений

Надсон Семен Яковлевич

1880

«Вы смущены… такой развязки…»^*

Вы смущены… такой развязки Для ежедневной старой сказки Предугадать вы не могли, – И, как укор, она пред вами Лежит, увитая цветами… Не плачьте ж – поздними слезами Не вырвать жертвы у земли!

1880

На мгновенье^*

Пусть нас давят угрюмые стены тюрьмы, – Мы сумеем их скрыть за цветами, Пусть в них царство мышей, паутины и тьмы, – Мы спугнем это царство огнями. Пусть нас тяжкая цепь беспощадно гнетет, Да зато нет для грезы границы: Что ей цепь?.. Цепь она, как бечевку, порвет И

умчится свободнее птицы. Перед нею и рай лучезарный открыт, Ей доступны и бездны морские, И безбрежье степей, и пески пирамид, И вершины хребтов снеговые… В наши стены волшебно она принесет Всю природу, весь мир необъятный, – И в темнице нам звездное небо блеснет, И повеет весной ароматной! Нам прожить остается одну эту ночь, Но зато – это ночь наслажденья, Прочь же мрачные думы и слезы, – всё прочь, Что рождает тоску и сомненья!.. Мы на пир наш друзей и подруг созовем. Заглушив в себе стоны проклятий, И в объятьях любви беззаботно уснем, Чтоб проснуться для смертных объятий! И да будут позор и несчастье тому, Кто, осмелившись сесть между нами, Станет видеть упрямо всё ту же тюрьму За сплетенными сетью цветами; Кто за полным бокалом нам крикнуть дерзнет, К нам в слезах простирая объятья: «Братья, жадное время не терпит, не ждет! Утро близко!.. Опомнитесь, братья!»

1880

«В роще зеленой, над тихой рекой…»^*

В роще зеленой, над тихой рекой Веет и вьется дымок голубой И, от костра подымаясь, столбом Тихо плывет над соседним кустом. Белая полночь тиха и ясна, В воздухе вкрадчиво веет весна, Веет и нежит, и к жизни зовет, Нежит, ласкает и песню поет. Чудная песня! Прислушайся к ней: «Смолкните слезы и стоны людей, Я, как вакханка, вернулась к земле С чашей в руках и венком на челе…»

1880

Поэзия («Прелестная, полунагая…»)^*

Прелестная, полунагая, С венком на мраморе чела, Она, как пери молодая, В наш мир из тихой сени рая, Стыдясь и радуясь, сошла. За колесницей триумфальной Она, ликуя, шла вослед, Над прахом урны погребальной Роняла песню и привет, Любовь и радости венчала, Чаруя музыкой речей, И за столом, под звон бокала, Заздравным гимном оживляла Кружок пирующих друзей. Везде, где речь лилась людская, Ей было место и почет, И мир встречал, благословляя, Ее божественный приход; И фимиам, и лавр, и клики Народ нес в дар ее жрецам, И с тайной завистью владыки Внимали пламенным певцам!.. К чему даны ей власть и звуки – Она ответить не могла; Глубокой мысли рай и муки Бежали детского чела. В часы небесных вдохновений Она не ведала сомнений, Она не плакала за мир, – Она лишь по цветам ступала, И жизнь ей весело сияла, Как вечный праздник, вечный пир… А между тем века бежали, С веками – вянули цветы, И тень сомнений и печали Легла на светлые черты. В ее божественные звуки Больные ноты слез и муки. Страдая, Истина вплела; Растоптан в прах венец лавровый, И терн кровавый, терн суровый, Как змей, обвился вкруг чела!.. Вперед же, в новом обаяньи, С заветом без конца любить, Чтоб брата в горе и страданьи Участьем теплым оживить, Чтоб стать на бой с позором века Железом пламенных речей, Чтоб к идеалу человека Вести страдающих людей!..

1880

«Море – как зеркало!..»^*

Море – как зеркало!.. Даль необъятная Вся серебристым сияньем горит; Ночь непроглядная, ночь ароматная Жжет

и ласкает, зовет и томит… Сердце куда-то далеко уносится, В чудные страны какие-то просится, К свету, к любви, к красоте!.. О, неужели же это стремление Только мечты опьяненной брожение? О, неужели же это стремление Так и замрет на мгновенной мечте? Море, ответь!.. И оно откликается: «Слышишь, как тихо струя ударяется В серые камни прибрежных громад? Видишь, как очерки тучек туманные Море и небо, звездами затканные, Беглою тенью мрачат!..»

1880

Царевна Софья^*

Начало трагедии

Действие первое

Терем царевны Софьи. В глубине сцены и направо – двери. На авансцене справа – стол, на столе – переплетенная рукопись. Царевна Софья сидит у стола в высоком резном кресле синего бархата. У ног, на полу – мамка. По стенам скамейки, обитые персидской камкой.

<Явление 1>

<Софья и мамка>

Мамка

Сидит он это, матушка-царевна, Час, и другой, и третий – нет как нет! Уж солнышко за синий лес спустилось И ночь идет, темнешенька-темна; Вдруг – ровно светом осияло сад: Глядит он – и свести очей не может – Из терема девичьего с крыльца Спускается заморская царевна, Красавица, какой и нет другой! Идет она, земли ногой не тронет, А по бокам – всё мамушки да няньки И стражники с секирами в руках. Наряд на ней – весь в камнях самоцветных, Так и горит, так и слепит глаза; Дугою бровь, медвяные уста, Коса как ночь, вся в жемчуг перевита; И, диво дивное, – во лбу горит звезда!.. Да ты никак не слушаешь, царевна?

Софья не слышит.

Царевна-матушка, да что ты, бог с тобой!..

Софья

А? что?..

(Очнувшись)

Да, да… Ты что ж остановилась? Я слушаю: Димирий-королевич Убил царя Далмата!.. Продолжай.

Мамка

И не убил! Как можно, чтоб убил! И сказку ту я кончила давно уж… За что убить? Отца-то, государя, И убивать?.. Нет, матушка-царевна, Не слушала меня ты!.. Ох, давно Я разумом холопским замечаю, Что ровно ты не по себе. Как тень. Печальная по терему ты бродишь. Всё думаешь о чем-то да грустишь. И то сказать, с пеленок не резва ты, Да всё-таки нет-нет и оживешь, Подымешь смех, и беготню, и игры, Затормошишь совсем меня, старуху, И не уймешь, бывало… А теперь?.. Нет чтоб зайти по-прежнему в светлицу, Чтоб посмотреть, не ленятся ль работать Золотошвейки <и> какой узор По бархату заморскому выводят; Нет чтоб позвать к себе убогих страшит. Послушать их речей благочестивых Да поспросить о дальних городах; Нет чтоб наряд примерить драгоценный …

Софья

Ах, мамушка, постыли мне наряды! Не весь же век играть да наряжаться, Да и теперь не та, не та пора: Клобук – вот мой наряд!..

Мамка (испуганно)

И, бог с тобою, Зачем клобук? Ты молода еще: Живи себе на счастье да на радость! Молельщиц, что ли, мало у тебя? Зачем тебе по службам и стояньям Трудить себя?.. Ты только прикажи – И вся Москва … что я, Москва!.. вся наша Русь-матушка, от мала до велика, Не разогнет спины в мольбе усердном!..

Софья

Молельщиц много – и врагов не мало: Задумают – без спроса постригут! И то сказать – по мне хоть в монастырь: Какая радость в терему, в неволе, Какая жизнь и счастье под замком!

Мамка (строго)

Ой, не греши! Ой, не гневи, царевна, Создателя строптивостью напрасной! И то везде дурные слухи ходят, Что честь свою ты мало бережешь И новшества по теремам заводишь,