Полное собрание стихотворений

Надсон Семен Яковлевич

20 сентября 1881

«О любви твоей, друг мой, я часто мечтал…»^*

О любви твоей, друг мой, я часто мечтал, И от грез этих сердце так радостно билось, Но едва я приветливый взор твой встречал – И тревожно и смутно во мне становилось. Я боялся за то, что минует порыв, Унося прихотливую вспышку участья, И останусь опять я вдвойне сиротлив, С обманувшей мечтой невозможного счастья; Точно что-то чужое без спроса я взял, Точно эта нежданная, светлая ласка – Только призрак: мелькнул, озарил и пропал, Мимолетный, как звук, и солгавший, как сказка; Точно взгляд твой случайной ошибкой на мне Остается так долго, лазурный и нежный, Или грезится сердцу в болезненном сне, Чтоб бесследно исчезнуть с зарей неизбежной… Так, сжигаемый зноем в пустыне скупой, Путник видит оазис – и верить боится: Не мираж ли туманный в дали голубой Лживо манит под тень отдохнуть и забыться?..

20 сентября 1881

«Сколько

лживых фраз, надуто-либеральных…»^*

Сколько лживых фраз, надуто-либеральных, Сколько пестрых партий, мелких вожаков, Личных обличений, колкостей журнальных, Маленьких торжеств и маленьких божков!.. Сколько самолюбий глубоко задето, Сколько уст клевещет, жалит и шипит, – И вокруг, как прежде, сумрак без просвета, И, как прежде, жизнь и душит и томит!.. А вопрос так прост: отдайся всей душою На служенье братьям, позабудь себя И иди вперед, светя перед толпою, Поднимая павших, веря и любя!.. Не гонись за шумом быстрого успеха, Не меняй на лавр сурового креста, И пускай тебя язвят отравой смеха И клеймят враждой нечистые уста!.. Видно, не настала, сторона родная, Для тебя пора, когда бойцы твои, Мелким, личным распрям сил не отдавая, Встанут все во имя правды и любви! Видно, спят сердца в них, если, вместо боя С горем и врагами родины больной, Подняли они, враждуя меж собою, Этот бесконечный, этот жалкий бой!..

Ноябрь 1881

«Как белым саваном, покрытая снегами…»^*

Как белым саваном, покрытая снегами, Ты спишь холодным сном под каменной плитой, И сосны родины ненастными ночами О чем-то шепчутся и стонут над тобой; А я – вокруг меня, полна борьбы и шума, Жизнь снова бьет ключом, отдаться ей маня, Но жить я не могу: мучительная дума, Неотразимая, преследует меня… Гнетущий, тяжкий сон!.. С тех пор как я, рыдая, Прильнул к руке твоей и звал тебя с тоской, И ты, недвижная и мертвенно-немая, Ты не откликнулась на мой призыв больной; С тех пор как слово «смерть» – когда-то только слово – Мне в сердце скорбное ударило, как гром, – Я в жизнь не верую – угрюмо и сурово. Смерть, только смерть одна мне грезится кругом!.. Недуг смущенного былым воображенья Кладет печать ее па лица всех людей, И в них не вижу я, как прежде, отраженья Их грез и радостей, их горя и страстей; Они мне чудятся с закрытыми очами, В гробу, в дыму кадил, под флером и в цветах, С безжизненным челом, с поблеклыми устами И страхом вечности в недвижимых чертах… И тайный голос мне твердит не умолкая: «Безумец! не страдай и не люби людей! Ты жалок и смешон, наивно отдавая Любовь и скорбь – мечте, фантазии твоей… Окаменей, замри… Не трать напрасно силы! Пусть льется кровь волной и царствует порок: Добро ли, зло ль вокруг, – забвенье и могилы – Вот цель конечная и мировой итог!..»

1881

«Завеса сброшена: ни новых увлечений…»^*

Завеса сброшена: ни новых увлечений, Ни тайн заманчивых, ни счастья впереди; Покой оправданных и сбывшихся сомнений, Мгла безнадежности в измученной груди… Как мало прожито – как много пережито! Надежды светлые, и юность, и любовь… И всё оплакано… осмеяно… забыто, Погребено – и не воскреснет вновь! Я в братство веровал, но в черный день невзгоды Не мог я отличить собратьев от врагов; Я жаждал для людей познанья и свободы, А мир – всё тот же мир бессмысленных рабов; На грозный бой со злом мечтал я встать сурово Огнем и правдою карающих речей, – И в храме истины – в священном храме слова Я слышу оргию крикливых торгашей!.. Любовь на миг… любовь – забава от безделья, Любовь – не жар души, а только жар в крови, Любовь – больной кошмар, тяжелый чад похмелья – Нет, мне не жаль ее, промчавшейся любви! Я не о ней мечтал бессонными ночами, И не она тогда явилась предо мной, Вся – мысль, вся – красота, увитая цветами, С улыбкой девственной и девственной душой!.. Бедна, как нищая, и, как рабыня, лжива, В лохмотья яркие пестро наряжена – Жизнь только издали нарядна и красива, И только издали влечет к себе она. Но чуть вглядишься ты, чуть встанет пред тобою Она лицом к лицу – и ты поймешь обман Ее величия под ветхой мишурою И красоты ее под маскою румян.

1881

«Пока свежо и гибко тело…»^*

Пока свежо и гибко тело И, как гранит, тверда рука, Не страшно никакое дело Для силача и смельчака. – Невзгод и бурь он не боится, Смеясь идет на смертный бой, И не нужда к нему стучится, А радость, счастье и покой! В здоровом теле – дух здоровый, Здоровый духом – не падет В борьбе с невзгодою суровой Под игом горя и забот; И, разогнав трудом ненастье, Развеяв с бою мрак ночной, Он ускользающее счастье Возьмет добычей боевой!..

1881

«С каждым шагом вокруг всё черней и черней…»^*

С

каждым шагом вокруг всё черней и черней Рать суровых врагов надвигается, С каждым шагом всё меньше надежд и друзей, Всё мучительней сердце сжимается… Я еще не сдаюсь: стоны братьев звучат Мне призывом в разгаре сражения, Но… иссечен мой щит, мои ноги скользят, И близка уж минута падения! Злую шутку сыграла ты, жизнь, надо мной, – Ты, не дав мне ни злобы карающей, Ни меча, – безоружного кинула в бой С светлым гимном любви всепрощающей. Не умев ненавидеть, я думал любить, Думал скрежет вражды и проклятия Примиряющей песнью моей заглушить И протягивал… камням объятия!..

1881

Бедуин^*

Из Словацкого

Так десять дней прошло, и только небо знало, Как были тягостны нам эти десять дней: То на душе у нас надежда расцветала, То жгучий страх вставал за остальных детей. Но смерть щадила нас… смолкали опасенья, Смолкала скорбь в груди – и ангел утешенья В печальный мой шатер с улыбкою слетел. И снова вечером вокруг меня с женою, Когда наш огонек едва блистает с мглою, Беспечный детский смех струился и звенел… Но, видно, божий гнев, как вихрь неукротимый, Как смерч губительный, карать не уставал; Я помню страшный час, когда мой сын любимый, Мой младший сын, как брат, бледнел и угасал. Еще смеялся он, – а смерть уже летала Над ним и холодом дышала на него, И гнойные уста с насмешкою вонзала В дрожащие уста малютки моего!.. Я первый увидал на нем ее лобзанья… Я крикнул: «Смерть в шатре!» – и сына я схватил И вынес в степь, и там, безумный от страданья, На землю знойную, рыдая, опустил. Спасенья не было… охваченный недугом, Уж задыхался он – и задыхался я… Верблюды умные, столпившись тесным кругом, Смотрели на меня и на мое дитя. А из-за пальм луна торжественно вставала, Сверкая, как всегда, бездушной красотой, И мягким отблеском с лазури озаряла И пальмы, и пески, и труп его немой…

1881

В толпе^*

Памяти Ф. М. Достоевского

Не презирай толпы: пускай она порою Пуста и низменна, бездушна и слепа, Но есть мгновения, когда перед тобою Не жалкая раба с продажною душою, – А божество-толпа, титан-толпа!.. Ты к ней несправедлив: в часы ее страданий Не шел ты к ней страдать… Певец ее и сын, Ты убегал ее проклятий и рыданий, Ты издали любил, ты чувствовал один!.. Приди же слиться с ней: не упускай мгновенья, Когда болезненно-отзывчива она, Когда от пошлых дел и пошлого забвенья Утратой тягостной она пробуждена. Не презирай толпы: пускай она бывает Пошла и низменна, бездушна и слепа, Но изучи ее, когда она страдает, И ты поймешь, гордец, как велика толпа.

1881

Dornroschen [24] ^*

В детстве слышал я старую сказку о том, Как когда-то, давно, за лазурью морей, За глухими лесами и диким хребтом, Было целое царство оковано сном С молодой королевой своей. Белый замок ее, утонувший в садах, Точно вымер – ни звука нигде; Всё недвижно стояло в горячих лучах Золотистого дня, как в немых зеркалах, Отражаясь в озерной воде… А когда-то нередко ночною порой Там пестрели наряды гостей, И с крыльца под стемневшие своды аллей, Извиваясь, сбегали одна за другой Разноцветные цепи огней. Или утром душистым, под темный каштан, Молода и светла, как весна, Королева без свиты сходила одна Помечтать и послушать, как плачет фонтан И как дышит тревожно волна… И мгновенно всё стихло: объятые сном, Онемели и терем и сад, Смолкнул говор людской, и не слышно кругом Ни рогов егерей в полумраке лесном, Ни обычных ночных серенад… Злые чары свершились – высокой стеной Вкруг поднялся терновник густой, И не смели туда от далекой земли, Мимо рифов и мелей, доплыть корабли И раздаться там голос живой…

24

Спящая красавица (нем.). – Ред.

1881

Сонет^*

В альбом А. К. Ф.

Не мне писать в альбом созвучьями сонета – Отвык лелеять слух мой огрубелый стих. Для гимна стройного, для светлого привета Ни звуков нет в груди, ни образов живых; Но вам я буду петь… С всеведеньем пророка Я угадал звезду всходящей красоты И, ясный свет ее завидя издалека, На жертвенник ее несу мои цветы. Примите ж скромный дар безвестного поэта И обещайте мне не позабыть о том, Кто первый вам пропел в честь вашего рассвета И, как покорный жрец, на славные ступени В священном трепете склонив свои колени, Богиню увенчал торжественным венком…